Темный Луч. Часть 3 - Эдриенн Вудс

то, что тебе нужно, чтобы я сделал, я сделаю это.

Я поморщился.

— Есть еще кое-что.

— Хорошо, — сказал Эмануэль, его челюсть отвисла, будто его поразило внезапное осознание того, что его работа — это нечто большее, чем то, чем я руководил.

— Мне нужно, чтобы именно ты отвез ее обратно в Академию.

— Ты думаешь, она настолько мне доверяет?

Я кивнул.

— Они наблюдают за мной, моим отцом и Констанс, как ястребы. Ты единственный, кто не беспокоил ее с тех пор, как она вернулась. Ты отличный друг для нас обоих, и я доверяю тебе не только свою жизнь, но и ее.

В его глазах светилось много эмоций. Я был Альфой, и я сказал ему, что доверяю ему жизнь своей всадницы.

— Это — честь для меня.

***

Ранним утром в день ее выписки мы собрались в пустой палате рядом с палатой Елены. Мама Бекки, Люсиль, была там, чтобы помочь с преображением и заменить Бекки. Она хотела заглянуть к Елене, но та по-прежнему ни с кем не встречалась, поэтому Люсиль предоставила ей пространство. Мне нравилась мама Бекки, она всегда была добра ко мне.

Люсиль превратила Бекки в Елену, и мое сердце дрогнуло.

— Осторожно, она моя, — пошутил Джордж.

Все рассмеялись.

— Я приму это как комплимент, — сказала Люсиль.

— Не надо, — сказал я Бекки с ухмылкой. Одному богу известно, что она собиралась сказать.

Она хихикнула и взяла сумку Елены, чтобы завершить образ.

— Мне нравится этот жакет, — саркастически сказала она, понюхав его и сморщив нос. — Хорошо, давайте сделаем это. — Она надела темные очки и взяла меня под руку.

— Полегче, тигр, — сказал я. — Ты должна быть напугана и…

— Да, да, как скажешь. — Она пренебрежительно махнула рукой.

Я надеялся, что у нас все получится.

Мы заняли свои места, и я стряхнул руку Бекки со своей. Джордж ухмыльнулся от уха до уха.

— Пойдем, Джорджи, — сказала Люсиль, возвращаясь в комнату в одежде Бекки. Она была точной копией своей дочери в бейсболке и солнцезащитных очках.

Они вышли первыми, и вспышки фотокамер отразились от стен. Джордж преобразился, и Люсиль забралась ему на спину. Следующими были Дин и Сэмми.

— Готова? — прошептал я Бекки.

— Готова настолько, насколько когда-либо буду. Давай сделаем это. — Она натянула свою толстовку и опустила лицо.

Я крепко прижал ее к себе, накрыв рукой, и повел сквозь толпу.

— Принцесса, — спросил Кевин. — Не могли бы вы рассказать нам, каково было там, где вы были? Жители Пейи должны знать.

Я раздавил камеру Кевина одной рукой. Им ни хрена не нужно было знать.

— Блейк, с ней все будет в порядке? — спросил другой репортер.

Я не ответил, преобразился и раскрыл лапу, чтобы Бекки могла забраться внутрь, пока фотографы делали свои снимки. Когда мои крылья освободились, я взмыл в воздух.

Сердце Бекки билось со скоростью мили в минуту. Это был ее первый полет с кем-либо, кроме Джорджа, а я был огромным Рубиконом.

Я надеялся, что план сработал.

Мы приземлились в Академии, высадили наших пассажиров и один за другим вернулись обратно.

— Думаешь, сработало? — спросила Бекки и сорвала с себя парик.

— Надеюсь на это, — сказал я.

Я не рассчитывал, что Кевин будет там. Последние два дня он уделял им неподходящее время. Его отсутствие там, вероятно, стало бы сигналом о том, что это была не она.

Мастер Лонгвей, мои родители, король Гельмут и королева Маргарет ждали нас, чтобы поприветствовать. Несколько студентов также задержались на периферии.

— Я так понимаю, план сработал, — сказал мастер Лонгвей.

Я кивнул.

— Тебе нужно было разбивать камеру Кевина? — спросила Бекки.

— Да, у нас была сделка. К тому же, так было более реалистично.

Кевин будет взбешен, но он хотел эксклюзива с Еленой и тем, что случилось с ней в Итане. То, что я разбил его камеру, было всего лишь тонким напоминанием о нашем соглашении. Теперь все, что мы могли сделать, это подождать и посмотреть, сработало ли это.

— 27~

Елена и Эмануэль добрались до Академии.

Моя сестра и Бекки пришли, и она пошла в ванную, чтобы ее вырвало.

Я набрал номер Бекки.

— Щит, — сказал я, как только она ответила.

Она поставила щит и сказала:

— Это полный бардак, Блейк. Мы не можем даже прикоснуться к ней.

— Тебе нужно быть сильной. Если бы я мог занять твое место, я бы так и сделал. Не настаивай на ответах. Она расскажет, когда будет готова.

— Обещай мне, что ты найдешь этот гребаный город.

— Я так и сделаю. А теперь успокойся и скажи моей сестре, чтобы она перестала плакать.

— Хорошо.

— И не дави, — предупредил я, прежде чем отключиться.

Раздался стук в мою дверь. Я открыл ее и обнаружил Эмануэля, прислонившегося к стене.

Я жестом пригласил его войти.

— Хочешь пива? — спросила я, когда он сел.

— Да, конечно. — Голос у него был скучающий.

— Как она?

— Напугана. Даже мной, Блейк. Но она все еще там. Это проявляется то здесь, то там.

Это была хорошая новость. Я протянул ему пиво, и он сделал несколько глотков.

— Ты дал клятву?

Он кивнул.

— Она была в бешенстве.

— Почему?

— Она знает, что значит клятва Дракона.

Я вздохнул. Что плохого в том, чтобы попытаться заставить ее чувствовать себя в безопасности?

— Ну, теперь моя очередь. — Я протянул ему руку.

Он взял его.

— Я обещаю, что я должен защищать жизнь Елены. Любая клятва, которую ты ей дал, будет на мне. Это мое слово и мои обязательства. Эта клятва обязательна и будет нарушена только после того, как с ней будет заключена новая клятва. Спасибо тебе, Эмануэль, за то, что ты дал клятву всаднику, который даже не твой.

Слезы выступили у нас обоих на глазах, когда тяжесть клятвы Елене покинула его плечи и легла на мои.

Это было похоже на одеяло вокруг меня, клятва стала тяжелее, когда соединилась со второй, которую я сделал перед журналистами — устроить этим семи придуркам ад. Нести ее было несложно, но ноша была реальной. Если я не смогу защитить ее, моя жизнь будет кончена.

Эмануэль тяжело дышал, и слезы катились по его щекам.

— Обещай мне, что найдешь их и заставишь заплатить.

— Обещаю. Ты не встанешь у меня на пути, когда этот день настанет?

— Я задержу их.

Мы допили пиво, и он подробно рассказал мне, каково ему было перевозить Елену из больницы. Моя связь с ними была сильной. Он чуть не проболтался, но чувство, возникшее у него в животе, когда он собирался выступить в мою