Опиумная война - Ребекка Куанг

— Я тоже скучаю по Рабану, — сделала попытку она, но Нян вскочила и ушла.

Новости Рин выспрашивала у Катая. Он приходил, как только мог, но его постоянно вызывали для спасательных операций.

По кусочкам Рин узнала, что случилось после сражения.

Когда Рин убила генерала, Федерация почти захватила Синегард. Но смерть генерала и прибытие императрицы с Третьей дивизией переломили ход битвы. Федерация отступила. Катай сомневался, что она скоро вернется.

— После прихода Третьей дивизии все закончилось быстро, — сказал он. Его рука висела на перевязи, но Катай заверил Рин, что это всего лишь растяжение. — Это произошло в основном… Ну, ты в курсе. Федерация испугалась. Думаю, решила, что у нас не один спирец.

Рин села.

— Что?

— А ты разве не из них? — смутился Катай.

Она — и спирка?

— Об этом говорят по всему городу, — сказал Катай.

Рин заметила его смущение. Мозг Катая работал в два раза быстрее, чем у обычного человека, а его любопытство было ненасытным. Он должен был узнать, что она сделала, кто она и почему ему об этом не рассказала.

Но она не знала, что сказать. Она и сама ничего не понимала.

— И что говорят? — спросила она.

— Говорят, что ты устроила резню. Что дралась так, будто в тебя вселились орды демонов. Что генерал заколол тебя восемнадцать раз, а ты все равно наступала.

Рин раскинула руки.

— Никаких колотых ран. Это был Нэчжа.

Катай не засмеялся.

— Это правда? Раз ты заперта здесь, то наверняка.

Так, значит, Катай не знал про огонь. Рин подумывала ему рассказать, но колебалась.

Как объяснить Катаю про шаманов, ведь он так убежден в собственной рациональности? Катай был образцом современной точки зрения, которую презирал Цзян. Катай был атеистом, скептиком и не принял бы подобный вызов своему мировоззрению. Он счел бы ее сумасшедшей. К тому же Рин слишком устала для споров.

— Я не знаю, что произошло, — сказала она. — Все было в каком-то тумане. И я не знаю, кто я. Я просто сирота войны. Я могу быть откуда угодно. Могу быть кем угодно.

Катая это не удовлетворило.

— Цзюнь убежден, что ты спирка.

Но как такое возможно? Когда напали на Спир, Рин была ребенком, и она никак не могла выжить, если не выжил никто другой.

— Но Федерация перерезала всех спирцев, — возразила она. — Выживших не осталось.

— Алтан выжил. Ты выжила.

Студенты понесли пропорционально большие потери, чем солдаты Восьмой дивизии. Выжила всего половина курса, и большинство из них получили небольшие ранения. Пятнадцать однокурсников погибли. Еще пять в критическом состоянии находились в госпитале Энро, их жизни висели на волоске.

Нэчжа был среди них.

— Сегодня ему делают третью операцию, — сказал Катай. — Неизвестно, выживет ли он. Даже если выживет, возможно, он никогда больше не сможет драться. Говорят, алебарда рассекла его насквозь, перерубив позвоночник.

Рин обрадовалась, что Нэчжа не погиб. Она не подумала о том, что может быть нечто худшее.

— Надеюсь, он умрет, — неожиданно сказал Катай.

Потрясенная Рин повернулась к нему, но Катай продолжил:

— Если выбирать придется между смертью и жизнью калеки, думаю, он легко примет смерть. Нэчжа не сможет принять самого себя, если не будет способен драться.

Рин не знала, что на это ответить.

Победа Никана дала им время, но не гарантировала безопасность города. Разведка из Второй дивизии докладывала, что Федерация послала через узкое море подкрепление и основные силы ждут его прибытия.

Когда Федерация атакует во второй раз, Никан не удержит город. Синегард полностью эвакуировали. Имперская бюрократия переехала в столицу военного времени Голин-Ниис, а значит, оборона Синегарда не была главной задачей.

— Академию ликвидируют, — сообщил Катай. — Нас всех переводят в дивизии. Нян — в Одиннадцатую, Венку — в Шестую в Голин-Ниисе. Нэчжу пока никуда не приписали, пока он… Ну, сама знаешь. — Он помедлил. — Вчера я получил приказ отправиться во Вторую дивизию. Младшим офицером.

Катай всегда мечтал вступить в эту дивизию. При других обстоятельствах тут же последовали бы поздравления. Но сейчас радость выглядела неуместной. Хотя Рин все равно попыталась:

— Это отлично. Ты же этого хотел, правда?

Он пожал плечами.

— Им отчаянно не хватает солдат. Это больше не вопрос престижа, призывают даже крестьян. Но будет приятно служить под началом Ирцзаха. Я отбываю завтра.

Рин положила руку ему на плечо.

— Береги себя.

— И ты. Есть мысли по поводу того, когда тебя отсюда выпустят?

— Ты знаешь больше меня.

— Никто не приходил с тобой поговорить?

Она покачала головой.

— После Цзюня — нет. Цзяна нашли?

Катай с сочувствием посмотрел на нее, и Рин поняла, каким будет ответ, еще до того, как он заговорил. Тот же ответ, который она получала уже много дней.

Цзяна больше нет. Он не умер, а пропал. После сражения никто его не видел и не слышал. Обломки восточной стены тщательно обыскали, но не обнаружили ни следа наставника по Наследию. Не было никаких доказательств его смерти, но ничто и не давало надежду на то, что он жив. Он словно исчез в той бездне, которую вызвал.

Как только Катай отправился со Второй дивизией в Голин-Ниис, никто больше не составлял Рин компанию. Она все время спала. Теперь ей постоянно хотелось спать, особенно после еды, и она проваливалась в тяжелые сны без сновидений. Она задумывалась о том, не добавляют ли в еду наркотики. Но была даже почти благодарна за это. Куда хуже было бы остаться наедине со своими мыслями.

Вызвав бога, она больше не была в безопасности. Не чувствовала свою силу. Она была заперта в подвале. Ей не доверяли товарищи. Половина ее друзей мертвы или при смерти, наставник сгинул в бездне, а ее держат здесь ради ее же безопасности и безопасности всех окружающих.

Если такова цена за то, чтобы быть спиркой (если она спирка), то Рин сомневалась, что оно того стоит.

Она спала, а когда больше не могла заставить себя спать, сворачивалась в уголке и плакала.

На шестой день заключения Рин проснулась, как раз когда открылась дверь в главный зал. Внутрь заглянул Ирцзах, увидел, что Рин не спит, и быстро закрыл дверь за собой.

— Наставник Ирцзах.

Рин разгладила помятую рубаху и встала.

— Теперь я генерал Ирцзах, — сказал он. И непохоже, чтобы его это радовало. — Потери способствуют повышениям.