Дорогая мамуля - Нора Робертс

Когда раздался сигнал, Ева закрыла дверцу стенного шкафа и отошла подальше. И тут из спальни вышел Бобби.

– Она будет готова через минуту.

– Вам, наверное, уже надоело сидеть тут взаперти?

– Пожалуй, – смущенно улыбнулся он. – Правда, я могу тут работать через Интернет. И я сделал кое-какие распоряжения насчет моей матери. Зана мне очень помогла, не знаю, что бы я без нее делал. Теперь уже сам не представляю, как я жил до ее появления. Паршивое выдалось Рождество, особенно для нее. Я думал, может, сумею достать какую-нибудь елочку… Что-то в этом роде.

– Я хочу дать вам разрешение на выход.

– На выход? – Бобби взглянул на окна, словно на них были тюремные решетки. – Правда? Думаешь, не страшно после всего, что было?

– Я думаю, вряд ли кто-то попытается вступить с вами в контакт, пока вы вместе. В принципе, Бобби, я не имею права держать вас тут взаперти как важных свидетелей. Ты же вообще ничего не видел. Вот если ты еще что-нибудь вспомнил, это могло бы мне помочь.

– Да я уж думал, думал… Мне не спится с тех самых пор… ну, как это случилось. Я не понимаю, зачем мама пошла к тебе требовать денег. Она же была вполне обеспечена. Я хорошо зарабатываю. Вполне прилично, а сейчас еще лучше, когда мы заключили эту большую сделку. Должно быть, кто-то ее заставил. Но я не знаю, кто мог это сделать. Не знаю, зачем.

– Выйди, погуляй, проветри мозги, вдруг что-то вспомнишь.

«А если нет, – мысленно добавила Ева, – отвезу обоих в участок на официальный допрос. Надо бить их фактами прямо в лоб. Может, что и выплывет».

– Мы могли бы… – Он осекся, когда в комнату вошла Зана.

Она была в белом свитере и аккуратных брючках в мелкую коричнево-белую клеточку. Ева отметила, что она нашла время накрасить губы и нарумяниться.

– Простите, что заставила вас ждать. Мы сегодня поздно встали.

– Все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Все начинает казаться каким-то долгим странным сном.

– Ева сказала, что мы можем пойти погулять, – сказал Бобби.

– Правда? Но… – Как и он, Зана бросила взгляд на окна, закусила губу. – А что, если… Вдруг он за нами следит?

– Я буду с тобой. – Бобби подошел и обнял ее. – Мы прогуляемся, купим елочку. Может, у нас тоже получится настоящее снежное Рождество.

– Ну, если ты уверен… Мне бы очень хотелось. – Зана оглянулась на Еву. – Наверно, мы оба начинаем потихоньку сходить с ума, сидя в четырех стенах.

– Возьмите ваши телефоны, – посоветовала Ева. – Я буду время от времени вам позванивать. – Она направилась к двери, но на пороге остановилась. – Там довольно холодно, оденьтесь потеплее, если надумаете выйти.

По дороге к лифту она снова вытащила рацию.

– Пибоди, доложи обстановку.

– Я в двух кварталах к западу. Нашла то, что мы искали, с первой попытки.

– Встретимся у гостиницы.

– Мы в игре?

– Мы в игре. – Ева переключилась на Бакстера. – Мы на месте. Сигналы есть?

– Ответ положительный.

– Соблюдай дистанцию. Посмотрим, как они проведут день.

На улице Ева огляделась. Если убийца Труди проследил их до новой гостиницы, а этого исключить нельзя, где он мог спрятаться и наблюдать? Место всегда найдется. Ресторан, другой гостиничный номер, даже улица на какое-то время.

Но шансы были невелики. Отследить их переезд было непросто. Это требовало ума, умения и удачи. А найти место и караулить их два дня? На это нужно чертовски много терпения.

А главное, с какой целью? Допустим, целью были деньги. Но пытаться достать деньги через Бобби и Зану было бы логично, только если бы она, Ева, была готова их заплатить. Куда проще испробовать прямой путь шантажа. Куда логичнее и проще вытрясти эти деньги из нее, а не из невестки убитой.

Ева прислонилась к своей машине, поджидая Пибоди. Если деньги были мотивом убийства, почему убийца перестал давить на них, требуя своей доли?

Подбежала разрумянившаяся от холода и ходьбы Пибоди.

– А что, если деньги для отвода глаз? – задумчиво проговорила Ева.

– Чьих глаз? – не поняла Пибоди.

– Наших глаз, Пибоди. Я все время возвращаюсь от оплаты к расплате. Как-то оно лучше вписывается. Но если это расплата, зачем ждать, пока она поедет в Нью-Йорк шантажировать меня? Зачем вышибать ей мозги после того, как она вступила в контакт? Почему бы не выждать и не посмотреть: вдруг она своего добьется и получит деньги? А если деньги для убийцы не важны, почему бы не выманить ее из гостиницы? На улице куда проще представить смерть несчастным случаем.

– Может, убийца живет здесь, в Нью-Йорке? Может, она шантажировала сразу двоих?

– Может быть. Но пока что-то никто из местных в ее файлах не всплывает. А если это был порыв, зачем подкарауливать Зану и пытаться выжать из нее деньги, которых у нее нет?

– Потому что теперь его обуяла жадность.

– Да, жадность – хороший мотив.

Но Ева в него не верила.

Она села в машину. Ей не хотелось быть замеченной перед входом в отель, когда Ломбарды выйдут на прогулку. Если они выйдут на прогулку.

– Что ты узнала? – спросила она у Пибоди.

– Национальный банк, в квартале от магазина. Один кассир сразу «срисовал» ее фотку. Она пришла перед самым закрытием. Потребовала двести монет по одному доллару. Вела себя бесцеремонно, говорит кассир, потребовала монеты россыпью. Ни мешка, ни столбиков в бумаге. Просто высыпала все в свою сумку. Но они требуют ордер, чтобы отдать нам диск с камеры слежения.

– Добудь ордер. Мы должны увязать все концы.

– Куда мы едем?

– Обратно на место преступления. Я прогнала по компьютеру несколько смоделированных ситуаций. Теперь хочу испробовать на месте. – Ева вытащила локационное устройство и прикрепила его к приборному щитку. – Бакстер и Трухарт справятся со слежкой, но мы тоже будем за ними приглядывать.

– Они пока не выходили из номера, – заметила Пибоди.

– Ничего, выйдут.

Ева нашла место на втором уровне уличной стоянки возле гостиницы «Уэст-Сайд».

– Неужели в городе еще осталось что-то, что продается? – Она спустилась, с недовольством оглядывая толпы людей. – Что им всем нужно? Неужели им еще чего-то не хватает?

– Ну, что касается меня лично, мне много чего не хватает. Я хочу кучи и кучи всего! Горы коробок с огромными пышными бантами. И если Макнаб не выложился мне на брюлик, придется сделать ему больно. Может, все-таки снег пойдет? – Пибоди глубоко вдохнула. – Пахнет снегом.