Сердце Гудвина - Ида Мартин
Шрифт:
Интервал:
Иван Сергеевич сунул мне в руки полотенце и белую футболку. Футболка предназначалась для Ксюши – ее сарафан разодрали в клочья.
– Ну и фиг с ним, – наконец произнесла она, подставив ладонь под струю воды, – обойдемся без фоток.
Косметика на ее лице размазалась, превратившись в серую маску.
– Какой же Лужников, оказывается, козел, – сказала я, – не лучше Оболенцева.
– Это точно, – ответила Ксюша, усмехаясь, – они друг друга стоят. Теперь я Носовой даже спасибо скажу, если она засадит очередь шариков ему в лоб и пробьет в его тупой башке дыру.
Я посмотрела на свои все еще дрожащие руки: три ногтя на левой руке были сломаны, обе ладони стерты об асфальт и щипали. Но Ксюше пришлось хуже: у нее разбиты локти и коленки, а под лопаткой наливалась синевой большущая ссадина.
– Кажется, ты прокусила Марго ногу насквозь.
– Угу, пусть теперь делает уколы от бешенства.
– Не понимаю, откуда там взялся Аксенов. – Я понизила голос.
– Так он же сказал, что увидел нас в окно. Ты должна была слышать.
– Точно. Он ведь живет в доме напротив.
– А мы, по-твоему, где?
Я пожала плечами.
– После того как он пришел, меня выключило.
Набрав в ладони воду, Ксюша умылась и, вытершись насухо полотенцем, поменялась со мной местами, пропуская к раковине.
– Я вот только одного не понимаю, – заметила Ксюша, придерживая мне волосы, пока я плескала прохладную воду на пылающее лицо, – если ты можешь предчувствовать и читать знаки, то почему не почувствовала, что это случится? Неужели у тебя не было предостережений или чего-то подобного? Раньше ты даже контрошу предсказывала.
Об этом подумать я не успела, но она была права: приступы настигали меня на ровном месте, а в случае настоящей опасности мир не посчитал нужным отправить предупредительный сигнал. Черное сердце не считалось. Оно преследовало меня уже давно и к драке с Толоконниковой не имело отношения.
– Кеша сказал, что из-за того, что, выполняя правило номер один, я приучила себя ничего не замечать, последовательность логической цепочки нарушается, поэтому предсказать, как и что проявится, невозможно.
– Кеша, Кеша… – Ксюша фыркнула, выпуская мои волосы из рук. – И все-то он знает.
– Не все, но он мне многое объяснил.
– Твой Ершов такое же трепло, как и остальные.
За дверью послышались шаги.
– Девочки, хотите чаю? – любезно поинтересовался Иван Сергеевич.
Ксюша быстро натянула футболку поверх остатков сарафана.
– Нет, спасибо, – откликнулась она, выходя из ванной, – мы домой. Вы уж извините, что так получилось. Большое спасибо за помощь. Я занесу вам футболку в школу.
– Не стоит. Забирай насовсем. У меня полно таких.
Стараясь не смотреть на математика, я медленно вышла за Ксюшей. Пускай к Гудвину и моим домыслам о нем Иван Сергеевич не имел никакого отношения, я все равно продолжала его бояться.
Неожиданно в коридоре, среди наставленной под вешалкой обуви, мелькнуло что-то темное, и я непроизвольно вздрогнула. Иван Сергеевич рассмеялся.
– Ты чего? – удивилась Ксюша. – Это же котенок.
Присев на корточки, она позвала:
– Киса-киса.
– Ее зовут Пси, – пояснил учитель. – Какой-то гад в мусоропровод выкинул. А Кирилл умудрился ее достать и принес мне.
– Кирилл? – переспросила я. – Мартов?
– Ну да. Хотел сначала себе взять, потому что его кошка не так давно умерла, но потом решил, что мне котенок нужнее.
Кровь прилила к щекам. Что за бред? Если Гудвин – это Тим, то каким, спрашивается, образом Мартов мог прислать мне фотографии этого котенка?
Я полезла за телефоном. Но его не оказалось ни в одном кармане.
– Ты куда? – Ксюша побежала за мной к двери.
– Телефон пропал.
– Еще раз большое спасибо! – крикнула Ксюша математику. – До свидания.
– Удачи на экзамене! – пожелал он нам вслед.
Мне тоже стоило его поблагодарить и попрощаться, но мысли неслись галопом, сталкиваясь и перебивая друг друга. Гудвину ничего не стоило наврать, выдав чужую фотографию за свою. Предположим, Кирилл скинул эти фотки Тиму, просто чтобы обрисовать ситуацию, а тот воспользовался ими и выдал спасение котенка за собственный подвиг. Но зачем тогда было врать про братьев?
Мы немного поискали мой телефон на площадке автошколы, но, кроме пустого газового баллончика и двух палок, ничего не нашли.
– Ты чего такая? – Ксюша потрясла меня за плечо. – Если обиделась за Ершова, то прости. Я просто немного тебя ревную к нему.
– Дело в другом. Я тебе потом объясню. Ты иди домой, а я скоро приду.
– Куда ты собралась?
– К Мартову схожу. Нужно кое с чем разобраться.
– Это секрет? – Ксюша недовольно прищурилась.
– Не секрет, но сначала я должна все узнать точно.
Я бежала до дома Мартова, не чувствуя под собой ног. Летела, не до конца оправившись от потрясения и не замечая ничего вокруг. Дома, дороги, люди мелькали, сливаясь в единый пестрый фон стороннего движения.
Вероятнее всего, Кирилл готовился к математике и играть в футбол не пошел, но я решила сначала проверить футбольную площадку и не ошиблась.
Вместе с другими ребятами он преспокойно гонял мяч, в той же футболке и тех же штанах, и ребята были те же. Все выглядело точно так же, как в минувшую субботу, словно прошедшей недели и не было.
Я остановилась, не доходя до сетки, чтобы отдышаться. Но кто-то меня заметил и показал Мартову. Тот притормозил, несколько секунд пристально смотрел, а потом побежал к выходу и остановился уже передо мной.
– Что случилось? – Он тоже тяжело дышал, был весь красный и взмыленный. – Алис, что случилось?
Его темный встревоженный взгляд и неподдельная обеспокоенность внезапно вызвали прилив непомерной усталости и бесконечной жалости к себе, будто я несла что-то невыносимо тяжелое и наконец донесла. Дыхание снова сбилось, но уже не от бега. Застряло, собираясь, в груди и вырвалось наружу вместе с горючими слезами.
Крепко обхватив, Кирилл прижал меня к себе и, больше ничего не спрашивая, терпеливо ждал, пока я проревусь, а потом завел в деревянный домик на пустой детской площадке и усадил на бревно, устроившись напротив.
Домик был малюсенький, и рыдать, уткнувшись в колени Мартова, было очень удобно: «Нас побили девчонки, у-у-у, я посеяла телефон, у-у-у, это ты Гудвин, у-у-у».
Мартов не отвечал. Только гладил по голове, приговаривая «тихо-тихо». Потом кое-как в тесноте домика умудрился снять футболку и протянул мне.
– Она не сильно вонючая. Я недавно вышел.
Футболка и правда была не вонючая, напротив, пахла кондиционером, дезодорантом и немного самим Мартовым, его знакомым запахом туалетной воды, отчего меня снова пробило на слезы. Но уже последние – легкие и беспричинные.
– Марго с подружками у автошколы, – невнятно пояснила я, – Ксюша хотела только фотки сделать с Лу, а они накинулись. В засаде сидели.
– Понятно.
– А Лу и Проскурин просто смотрели, представляешь?
– Угу.
– Они и не пытались нас разнять, Лу даже аплодировал.
– Угу.
– А потом пришел Аксенов, он из окошка увидел и всех разогнал. А нас с Ксюшей отвел к себе – умыться, и дал ей футболку, потому что Марго порвала ей сарафан.
– Ясно.
– И у него твой котенок. Тот, которого ты достал из мусоропровода.
– Не я, а дворник.
– Ты кому-нибудь отправлял те фотки, где котенок возле мусорки сидит?
– Только тебе.
– Значит, это правда? Правда, да? – я уставилась прямо в его черные, чуть раскосые глаза. – Как это может быть? Почему Тим все знает? Ведь он мне рассказывал такие вещи, о которых мог знать только Гудвин. И сам признался, что это он.
– Угу, – снова промычал Мартов.
– Что «угу»? Объясни мне уже, что происходит!
– Я узнал, что это Тим, и пообещал, что не стану мешать ему, если он даст мне доступ к страничке Гудвина. Вот и все.
– Серьезно? То есть тебе мало было контролировать каждый мой шаг?
– Мало.
– И кто же из вас тогда со мной переписывался?
– По-разному. Иногда я.
– Да это просто дичь, Мартов! – Я уже снова кричала. – Но почему Тим на это согласился?
Кирилл потупился.
– Скажем так, просто согласился, и все.
– Ах вот оно что! – Меня осенила догадка. – Вот почему тогда в «Сто пятьсот» Рощин не запалился, отвечая на вопрос про акул. Это был ты!
– Угу.
Я замахнулась на него, но Мартов не пошевелился.
– Можешь ударить. Я заслужил.
– Ты больной. И Рощин больной. Два придурочных маньяка! – Я швырнула в Кирилла футболку.
– Как по мне, лучше бы он тебе писал, чем подкатывал в реале.
– На мне что, какая-то печать жертвы? Или порча?
– Ты просто красивая. Вот и все.
Мартов подался вперед, и я, отпрянув, больно стукнулась головой о свод деревянной крыши.
– Не вздумай лезть целоваться!
– У тебя царапина у виска.
– Фиг с ней! Что произошло потом?
– Когда потом?
– Ты меня отпустил к Матвею, а после надулся так, как никогда раньше.
– Отпустил? – Его губы едва дрогнули в улыбке. –
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!