Сердце Гудвина - Ида Мартин

происшествия, но то ли ничего не решил, то ли не знал, как об этом рассказать.

– Так Носова думает.

– Жанна вообще очень воинственно настроена! – Он усмехнулся. – Сказала, что возьмет пейнтбольное ружье и лично накажет обидчиков.

– Жанна? – удивилась я. – Она же божий одуванчик. Не могу представить себе ее с ружьем.

– А зря, она крутой игрок и стреляет снайперски.

– Хватит нам зубы заговаривать, – одернула его Ксюша, – давай колись! Ясно же, что кто-то из своих. Чего вы вообще не поделили?

Рома передернул плечами.

– А если бы ты умер? – спросила я. – Что бы они делали? Сознались или превратились в преступников.

– Слушай, все не так ужасно, – парировал он, – никакого избиения не было. Я на самом деле просто неудачно упал.

– У-у-у, – протянула Ксюша с осуждением, – я поняла: ты боишься, что они тебе опять проломят голову, если узнают, что ты их сдал?

– Думайте как хотите.

– Значит, по-хорошему не хочешь? – продолжала напирать сестра. – Тогда… тогда… мы с Алиской не расскажем тебе про Гудвина.

– Какого Гудвина? – Рома поморщился, припоминая. – А, понял. Ну это я переживу как-нибудь.

– Тогда мы скажем твоей маме, что у тебя кружилась голова, и она не отпустит тебя сегодня встречаться с Носовой, – придумала я.

– Жанна ко мне сама придет. Где-то через час.

– Куда придет? – ахнула Ксюша. – Сюда? Что же ты не сказал? У нас ведь бардак!

И она, подхватившись, принялась носиться, распихивая вещи по шкафам и одновременно продолжая осыпать брата вариантами шантажа: «Я заберу у тебя свои наушники», «Я скажу всем, что ты хочешь купить мотоцикл», «Больше никогда не отдам тебе свой десерт», «Я выброшу твой паспорт, и ты никуда не поступишь», «Я возьму у Носовой ружье и буду расстреливать тебя в упор красной краской, пока ты весь не покроешься синяками».

Мы с Ромой наблюдали за ней и посмеивались. Потом неожиданно Ксюша остановилась со стопкой книжек в руках.

– В общем, так, когда Носова явится, мы с Алисой останемся здесь и станем смотреть на вас и слушать, о чем вы разговариваете.

– Оставайтесь, мне не жалко. – Рома твердо решил сохранить секрет.

Мне, в отличие от Ксюши, допытываться до правды не хотелось. Я пока еще не рассказала ей про Степу и его предательство. До русского оставалось два дня. Нам всем требовалось успокоиться и сосредоточиться на экзаменах.

А Ксюше, у которой от одного только имени Оболенцева наворачивались на глаза слезы, лишний раз напоминать о случившемся и вовсе не стоило.

– Мы уйдем, не волнуйся, – заверила Рому я, – целуйтесь сколько влезет.

– Нет, не уйдем, – продолжила вредничать Ксюша, – я давно хотела посмотреть, как Носова целуется. Она умеет это делать? Не знаю, Рома, как из тебя смог получиться такой извращенец? Носова же совсем не секси. Ты извини, но я не понимаю. У нее же нулевой размер груди и ноги как палки, а танцует она как марионетка, которую дергают за веревочки.

– Разумеется, секси у нас только ты, – огрызнулся Рома – Ксюше все-таки удалось его зацепить, – и ноги у тебя самые прекрасные и задница, и целуешься ты лучше всех. Правда, со всеми подряд.

– Что? – Кровь прилила к ее щекам. – Зачем ты такое сказал? С кем это – со всеми? Давай отвечай!

– Ладно-ладно. – Я поднялась с кровати, забрала у нее книги и положила их на стол. – Давайте не будем ссориться. У Ромы сотрясение, и он просто болтает чушь, и ты, кстати, тоже. Жанна неплохая и довольно симпатичная. Не стоит ее обижать.

– Нет, я хочу, чтобы он объяснил свои слова! – Ксюша отстранила меня. – Что это за намеки такие?

– Лучше не провоцируй меня, – пригрозил Рома, – я ведь могу и объяснить, и тогда…

К счастью, в этот момент раздался звонок домофона, и Ксюша, пылая негодованием, отправилась открывать Жанне дверь.

Носова пришла сияющая, счастливая, в легком платьице с расклешенной юбкой и белых носочках. Она обрадованно обняла нас по очереди и громким шепотом принялась расспрашивать: «Ну как он?», «Ну что он?» Ксюша молча распахнула перед ней дверь в комнату и, чуть ли не втолкнув внутрь, тут же закрыла.

Мы ушли ко мне и около часа учили цитаты для сочинений, пока неожиданно Жанна наглым образом не вломилась к нам.

– Девочки, простите, – защебетала она, – я к вам тайно. Рома думает, что я ушла домой. Хочу поговорить. Скажите, пожалуйста, только честно, кто его избил?

– Без понятия, – недовольно буркнула Ксюша, – он не хочет рассказывать.

– Вот и мне не хочет, – с тяжелым вздохом сказала Жанна и прошла в комнату. – Я надеялась, что уж с вами-то он поделился.

– В последнее время он с нами не делится, – сказала я, – только ругает.

– А вам не кажется это странным? – Жанна скрестила руки на груди. – Почему он выгораживает этих людей? Вы не думаете, что мы их знаем?

– Тоже мне Капитан Очевидность! – Ксюша закатила глаза. – Это даже нашим родителям ясно.

– Скорей всего, они запугали его и, возможно, продолжают что-то требовать. Когда я уходила, ему кто-то позвонил, и я услышала, как он сказал: «Просто давай вы на этом остановитесь. Я не собираюсь вас сдавать, но неужели вам мало моей разбитой головы?»

– И ты думаешь, что это Лу и Проскурин? – спросила я прямо. – Но что им от него требовать?

– Вот это мы и должны выяснить! – Носова уже не выглядела божьим одуванчиком, лицо ее сделалось твердым, а взгляд упрямым, в этот момент я легко могла представить ее с ружьем в руках.

– Мы? – удивилась Ксюша. – Слушай, не лезь в это. Рома сам разберется. Не маленький. Да и напуганным он не выглядит.

Носова словно одеревенела.

– Тебе все равно?! Ты же его сестра! И ты почти сестра! – Она повернулась ко мне. – Как же вы можете быть такими равнодушными? С вашим близким происходят страшные вещи, а вы самоустраняетесь и ничего не желаете ни делать, ни знать!

– Мы не устраняемся, – сказала я, – но уважаем личное пространство друг друга, и, если он не хочет посвящать нас в свои дела, навязываться неэтично.

Мои слова показались Жанне убедительными, она кивнула и несколько сбавила обороты.

– С данным утверждением я отчасти согласна, однако каждый может оказаться в ситуации, когда понадобится помощь, а попросить о ней напрямую нелегко. У меня в старой школе были очень плохие отношения с одноклассниками. Если говорить начистоту, то меня откровенно буллили. Им казалось, что я чудная, заучка, неуклюжая, слишком много улыбаюсь и неудачно шучу. И, если бы не моя группа, если бы не ребята, поддержавшие меня, я, наверное, навсегда осталась бы затюканной бессловесной мышью. Я им особо не жаловалась, но они сами поняли, что мне нужна поддержка. Собрались и объяснили моими одноклассникам, что никого нельзя обижать и унижать.

– Побили? – заинтересовалась Ксюша.

– Нет конечно! – Жанна рассмеялась. – Я разве не рассказывала вам? У нас в группе есть ребята-ролевики. Они обожают разыгрывать постановочные битвы, у всех есть костюмы и соответствующие атрибуты. Так вот как-то раз они приехали ко мне в школу всей толпой! – Жанна весело рассмеялась. – Заявились такие эльфы, орки, маги и прочие с мечами и булавами наперевес и заявили о моей неприкосновенности. Это нереально эпично! У меня есть фотки, могу потом показать. Одноклассники были в шоке.

– Представляю! – Ксюша прыснула. – Предлагаешь нарядиться в валькирий или в кого там у вас принято? И помахать перед Лу эльфийским мечом?

Выслушав историю Носовой, я испытала неловкость, градус кринжа в ней просто зашкаливал, особенно потому, что Жанна не понимала, как глупо и неуместно подобное выглядит для далеких от мира ролевиков.

– Нет! – Жанна выдержала паузу. – Мечей у меня нет, но сейчас мы организуем пейнтбольный турнир, и я бы могла достать пару маркеров.

– Ты серьезно думаешь, что Лу испугается игрушечного ружья?

– Оно не игрушечное. Если выстрелить в незащищенную часть тела, действительно больно.

– Страшный ты человек, Жанна, – со смехом сказала я, – выглядишь совершенно беспомощной, а чуть что – за ружье.

– Я уже сказала, меня часто обижали, а подобное не забывается.

– Я думала, ты пацифистка.

– Пацифистка, – согласилась Носова, – но не когда моего парня отправляют в больницу. Ненавижу типов вроде Лужникова, считающих, что сила есть, ума не надо. Они понимают только ответное противодействие, соответствующее их понятиям о силе.

– А хочешь, я с ним поговорю? – предложила вдруг Ксюша. – Спрошу, что он знает.

– Так он тебе и сознается.

– Мне сознается. Я умею уговаривать, – Ксюша подмигнула.

Жанна задумалась.

– На твоем месте, – сказала я поучительно, – я выбросила бы из головы все, кроме экзаменов. Математика через неделю. Готовься к ней, а Лу никуда не денется.

– Мне главное, чтобы они оставили в покое Рому и он сдал бы все нормально.

– Он сдаст, – заверила Ксюша, – мы, например, сейчас готовимся к русскому. Тебе тоже не стоит терять попусту время.

Жанна явно настроилась на продолжение разговора, но Ксюша настойчиво выпроводила ее, а вернувшись, с облегчением выдохнула.

– И как его угораздило с ней связаться?

– Любовь зла, – ответила я.

Она немного