Драконья Игра - Наталья Корнева

Что же, черт побери, делать!

— Ты знаешь, Эдвард, как лживы бывают люди, как часто они улыбаются одними губами, тая на сердце зло, — неожиданно вновь заговорил Карл. — Ты же откровенен. Глаза твои не скрывают истинного отношения: ты выше, ты знаешь что-то важное, чего не знаю я… ты снова оставишь меня в дураках. В твоих глазах — жестокая улыбка, которая бросала мне вызов все эти годы. Именно она не давала мне сдаться тогда, когда все другие причины уже не казались такими уж значимыми. Я хотел разгадать тебя, выпотрошить и вывернуть наизнанку. Я хотел заставить тебя перестать улыбаться.

— Не льсти себе, Шарло, — презрительно отмахнулся лорд Ледума, продолжая напряженно размышлять о том, как лучше разрешить ребус злой судьбы. — Ты всего лишь зверь, и место твоё на цепи. В этот раз тебе удалось порвать привязь, но не обольщайся, что не окажешься там снова. Запомни: ты принадлежишь мне, и я отучу ручного волка смотреть мне в глаза. Уже скоро я сделаю это.

— Я не помню оков, Эдвард, — возразил оборотень, и голос его был совершенно серьезен. — Я был свободен всегда.

— Всё-таки ты свихнулся, — язвительно рассмеялся беловолосый. — Сейчас я более чем когда-либо уверен в этом.

— Возможно. Я ведь спас тебе жизнь, зная, что благодарности ждать не стоит.

При этих словах правитель ощутил, как что-то шевельнулось внутри, будто натянулись незримые струны, готовые разрезать внутренности. Болезненно.

Вот о чем толковал Альварх: священные нити судьбы протягивались, прорастали прямо сквозь них двоих. Должно быть, подобным же образом связаны драконы и сателлиты. Теперь ясно, почему ящеры так пекутся о своих спасителях!

Не стоило и пытаться разорвать эти нити, нарушить рисунок полотна судьбы.

— Отнюдь, — быстро сказал лорд, чувствуя, как струны расслабляются, провисают, словно он ступил на шаг ближе к тому, с кем был связан. — Ты явился по мою душу, Шарло? Если так, я отдам тебе долг.

— Нет, — к безграничному изумлению Лукреция, с интересом наблюдавшего сей необычный диалог, тихо ответил волк. — Ты расплатишься, но не сегодня. Не так скоро и не так легко. Я хочу убивать тебя медленно. Я хочу забрать у тебя нечто большее, чем жизнь. Разве не сам ты утверждал, что смерть — всего лишь краткий миг?

Лорд Эдвард удовлетворенно кивнул. Что ж, Карл, это большая ошибка. Сама судьба дала тебе второй шанс, и ты вновь сделал не тот выбор. Проворонил последнюю возможность возмездия, и даже сам не понял того.

Оборотень помрачнел, словно предугадывая беду.

— Почему я уверен, что ты опять обманул меня?

Правитель Ледума заглянул ему в глаза почти с жалостью, одновременно пытаясь удержать внутри своё маленькое торжество, не дать ему выплеснуться наружу во взгляде или неосторожных словах.

— Быть может потому, что ты стал параноиком? — как можно более небрежным тоном предположил лорд.

Нет, нелюдь ничего не мог почувствовать. Только сегодняшней ночью, когда покажется первая ущербная луна, начнется действие проклятья. Тогда же и произойдут первые незначительные изменения. Карл что-то подозревает, но причиной тому не факты — его непревзойденная интуиция и то, что он слишком хорошо изучил своего врага.

Глаза же вервольфа по-прежнему переливаются сияющими цветами, выдавая нечеловеческую остроту зрения. Мраморные глаза по-прежнему видят его.

Скорее всего, в последний раз.

— Ты ничего не упускаешь, — невесело ухмыльнулся оборотень. — Но паранойя — единственный способ выжить в твоем плотоядном городе, тебе известно это не хуже моего. И всё же на сей раз ты чего-то не предусмотрел.

Лорд Эдвард в недоумении изогнул бровь.

— Полная луна всем нам придала сил, — охотно пояснил нелюдь. — Зрение моё удивительно обострилось, и знаешь, что я вижу, глядя на тебя? Ты будешь не рад услышать, но всё же я отравлю тебе последние дни: ты обречен. Кто-то позволил расцвести кровоточащим цветам смерти.

Интуит отчетливо видел эти цветы, чувствовал их пленительный, чуть горьковатый аромат. Так пахнет небытие. И темный взгляд мага ему под стать — дымный взгляд, в котором недостает пламени.

— Еще до наступления нового лунного месяца ты будешь мертв, мой лорд.

Правитель Ледума не поменялся в лице, хотя, по правде говоря, ему стало не по себе от подобного жизнеутверждающего пророчества. Обычно Карл не ошибался. Точнее, лорду Эдварду не было известно ни единого случая, когда бы выдающийся интуит ошибся, давая свои прогнозы.

Но ведь всё когда-нибудь случается в первый раз, не правда ли?

Не может же быть, чтобы проклятье, которое наложил правитель, и которое обострило чувства оборотня прежде, чем отнять их, по иронии судьбы помогло предсказать его собственную смерть?

Это было бы слишком нелепо, не так ли?

Но время разговоров и раздумий над сказанным прошло. Пользуясь эффектом, произведенным его словами, Карл резко изменил природу активности своих камней. Лукреций чутко уловил это изменение и мгновенно подстроился, действуя точно в унисон.

Беловолосый умело парировал обрушившуюся на него лавину сдвоенной атаки. Его враги здорово спелись, будто всю жизнь работали в связке. Однако, даже вдвоем они не смогут долго удерживать поле такой исключительной силы. Как минимум, для этого был нужен кто-то третий, а лучше всего, конечно, подошла бы пентаграмма. Лорд Эдвард уже мысленно чертил линии от одного мага к другому и провел их дальше, к предполагаемой вершине равностороннего треугольника.

Как и следовало ожидать, там находилось зеркало.

И не обыкновенное, а первоклассное магическое зеркало, в полный рост человека. Золотая рама его была украшена крупными темными рубинами, камнями Севиров, стекло отливало едкой плесневелой зеленью, отражая иное. Зеркало было старо, очень старо. В него заглядывало слишком много людей, чтобы оно могло остаться просто зеркалом.

Правитель задумался. Зеркало — самое слабое звено цепи, но почти наверняка здесь кроется ловушка. Попытавшись выбить зеркало, маг может провалиться в обратный мир, в котором в прошлый раз ему совсем не понравилось. Не исключено даже, что Карл собственной персоной является тем самым третьим участником, который, используя хитрости со временем, действует одновременно из реального мира и из его многомерного реверса.

Нет, связываться с зеркалом правитель Ледума не хотел. Этот вариант не годился, и подыскивать другие нужно было крайне быстро.

Магическая конструкция увеличивала силы каждого из атакующих в три раза, и пойманному в пространство их объединенных энергий приходилось туго. Лорду Эдварду удавалось сдерживать и развеивать магические эффекты, которые создавали двое его противников, но ощущения всё равно были такими, будто на грудную клетку, мешая дышать, наваливалось что-то тяжелое, будто сдавливали голову раскаленные прутья обручей.

Энергия стекала с кистей рук, с кончиков пальцев, подобная крупным дождевым каплям, и рассыпалась тысячами сияющих брызг. Зыбкий воздух дрожал и переливался всеми цветами радуги, звучал всеми возможными оттенками нот. Звук и цвет сплелись в единое целое, и словно бы никогда не существовали раздельно.