Папа - Павел Владимирович Манылов

должна быть уже дома. Я просто спрошу её, и всё. Если она будет врать, я это пойму».

Он уже набрал номер. Оставалось лишь нажать кнопку вызова, как в дверь постучали.

– Да? Что ещё? – нервно ответил он.

Дверь открылась, и на пороге показался Жора. Жора почти не передвигался по заводу. С его весом это было затруднительно. Позади его огромного тела выглядывала секретарша, пытавшаяся войти в кабинет директора первой и предупредить о визите.

– Менты! – выкрикнул Жора задыхаясь. Закрыл с грохотом за собой дверь, оставив ни с чем секретаршу, и, согнувшись, опершись о свои колени, продолжал тяжело дышать.

– Сядь. – Костыльков отложил телефон и встал с кресла. – Криминал? ОБЭП?

– ОБЭП. Уже выехали. Мне человечек мой еле успел позвонить. – Жора не стал садиться. Он подошёл к столу и упёрся в него руками.

– Серого много на складе? Бумага? – тихим твёрдым голосом спросил Костыльков.

– Много. Вечером должны были в «Негоциант» везти. Бумага – часть наклеена, часть в рулонах.

– Твари! – стукнул по столу кулаком Костыльков и пошёл к окну, выходящему на главный въезд на завод. – Что стоишь? – не оглядываясь, крикнул он Жоре. – Уничтожайте.

– Не успеем, – пробормотал Жора и, захлёбываясь в кашле, поковылял исполнять указание.

«“Негоциант”». Москва. Завод. Менты. Неужели это всё связано? Слишком долго я думал над этим. Не успел».

– Игорь, – Костыльков произнёс вслух.

Он не хотел этих мыслей, но упрямые факты не давали возможности их игнорировать.

Костыльков замер, не в силах пошевелиться. Он так и стоял, смотря в окно и наблюдая, как омоновский «пазик» на скорости подъехал к заводу. Девяносто девятая, явно с операми, подъехала следом. Никто не выходил. Кого-то ждали. Через несколько минут чёрная «Волга» замначальника ОБЭП Суворовского на скорости влетела на гостевую площадку и остановилась прямо у проходной, перегородив выезд из ворот.

Зазвенел телефон. Костыльков не обращал на него внимания. Он обречённо смотрел вниз, понимая, что это не рядовой визит с очередной проверкой, а запланированная кем-то акция.

«Акция устрашения? Или устранения… Поборемся ещё». Костыльков очнулся и подошёл к продолжающему звенеть телефону.

– Да? – спокойно ответил он в трубку. – Я знаю. Сопротивление не оказывать, но максимально тянуть время. Все на своих местах. Я у себя.

Он положил трубку, подумал несколько секунд и набрал номер губернатора. Трубку взял помощник. Костыльков скинул звонок, взял со стола сотовый телефон и снова позвонил.

– Андрей Андреевич, «доброе утро», к сожалению, сказать не могу. У меня гости. – Костыльков снова подошёл к подоконнику. ОМОН уже рассредоточился перед воротами, которые медленно открывались, пропуская внутрь незваных гостей. – Да, «маски-шоу» во главе с Красным командиром.

Бойцы спецназа, как муравьи, чёрными точками рассредоточились по всей территории. Суворовский вместе с тремя оперативниками вошли в главное здание.

– Андрей Андреевич, какого хре… – На другом конце провода его перебили, и он почти минуту, морщась в трубку, слушал губернатора.

– Козёл. – Костыльков прекратил разговор, предусмотрительно нажав отбой.

В приёмной послышался шум. В дверь постучали, но, не дожидаясь ответа, распахнули её. В кабинет вошли трое.

Первым был Николай Фомич Суворовский, всем известный под прозвищем Красный командир. Ему было уже под шестьдесят, и многие с нетерпением ждали, когда же наконец его можно будет отправить на заслуженную пенсию. А пенсия действительно была бы заслуженной. Начинал он ещё в советском ОБХСС и прошёл путь до заместителя начальника управления области. Начальником, конечно, стать ему было не суждено; во-первых, из-за его паталогической честности, а во-вторых, из-за скверного характера, не признававшего компромиссов.

Но до заместителя тем не менее он дорос, так как обладал феноменальной памятью и интуицией. Он был профессионалом с большой буквы, обладал лучшими показателями раскрываемости за всю историю управления по борьбе с экономическими преступлениями.

– Добрый день, – Суворовский, как всегда, был спокоен и вежлив. – Александр Александрович Костыльков – это вы? – спросил он, прекрасно понимая, кто стоит перед ним.

– Нет, я Марь Иванна Тюбетейкина, старшая укладчица, – раздражённо отреагировал Костыльков.

– Отлично, старшая укладчица нам тоже нужна, – не моргнув глазом продолжил Суворовский. – Предъявите, пожалуйста, паспорт.

«Точно, такса», – подумал Сан Саныч, вспомнив ещё одно прозвище Суворовского. Он был такой же маленький и тощий, как такса. С таким же вытянутым носом и чёрными бусинками глаз. Но главное качество, роднившее его с этой породой собак, было отнюдь не внешним. Так же, как и охотничий пес, он прыгал в нору, мёртвой хваткой хватал добычу и не отпускал её, пока его за хвост не вытащат на поверхность.

– Санкцию покажите. – Костыльков вместо паспорта протянул пустую руку.

– Александр Александрович, документы у нас все в порядке. – Суворовский приподнял свою знаменитую чёрную папку с ручкой, расстегнул молнию и достал несколько листов бумаги. – Вот санкция на проведение обыска, а вот на арест, в зависимости от результата обыска. – Он закрыл папку и переложил в другую руку.

Чёрная папка была знаменита тем, что не раз спасала известному милиционеру жизнь. В папке была титановая пластина, которая держала выстрел из ПМ и спасала от осколков.

Костыльков прочитал документы и вернул их обратно. Холодный пот пробежал по его спине. Он был далеко не из робкого десятка, но слово «арест» после долгих лет спокойной мирной жизни произвело на него впечатление.

– Какие основания для обыска? – недрогнувшим голосом спросил он милиционера.

– Вы как глава предприятия подозреваетесь в изготовлении и сбыте контрафактной продукции, а также в изготовлении и сбыте поддельных акцизных марок, – монотонным голосом продекламировал обвинения Суворовский.

– Что за чушь? – возмутился Костыльков. – Мой завод – крупнейший в республике. Вся моя продукция абсолютно легальна. А вот конкуренты мои часто подделывают, так как их продукция спросом не пользуется.

– Александр Александрович, я всё понимаю, но… – Суворовский повернулся к оперу и махнул ему. Тот извлёк полиэтиленовый пакет, в котором находилась бутылка водки. – Вот эту и ещё около тысячи подобных бутылок мы нашли в продаже в одной из розничных сетей, в магазинах, находящихся в удалённых уголках республики. Так что оснований у нас более чем достаточно.

– Ищите. – Костыльков напрягся, но виду не подал.

– Александр Александрович, пройдёмте на склад.

Суворовский открыл дверь кабинета и позвал одного из бойцов для сопровождения Костылькова. Все вышли во двор. По периметру ходили бойцы в масках, а у главного входа, потея и кашляя от невозможности сесть, стоял Жора под присмотром спецназовца.

– О, Георгий Константинович Потапов! – Суворовский, увидев его, всплеснул руками и подошёл почти вплотную.

– Здорово, начальник, – попытался улыбнуться Жора.

– Вижу, что коммерческая деятельность менее хлопотна, чем бандитизм. Сидячий образ жизни, кабинет. – Суворовский окинул взглядом Жору и покачал головой. – Последний раз, когда мы виделись, ваша фигура была более