Задачка на три корги - Си Джей Беннет

когда‑то почти черных, а теперь выцветших до практически белоснежных; любая комната, к которой она прикладывала свою руку, была идеально убрана и гармонично обставлена – никто другой не мог добиться такого же совершенства; искренняя радость на лице – теперь более чем понятная, – когда по ее совету картину переставили в другую раму и они вместе стояли перед ней в гостевой комнате, наслаждаясь новым впечатлением.

Королева преисполнилась состраданием к этой женщине. Тверже, чем когда-либо, она убедилась, что видение сэра Саймона в корне отличалось от ее. Дело не в “тяжелом характере”, а… Как же это называется? Подходящее выражение вертелось на языке, но вспомнить его никак не получалось.

– Как говорят, когда работодатель делает твое пребывание на работе таким невыносимым, что ты хочешь уйти? – спросила королева лакея.

Он на мгновение задумался.

– Конструктивное увольнение, мэм.

– Точно! Спасибо.

За долгие годы ее правления бывали времена, когда пресса, казалось, пыталась провернуть с ней то же самое. Вот только одно дело королева, и совсем другое – куратор. Почему бы не устроиться куратором в другое место? Женщина, которую описала мисс Фишер, была без ума от своей работы.

Королева снова посмотрела на то место, где обнаружили тело. Вместо озлобленной старухи она увидела выпускницу университета, оставшуюся без поддержки семьи, которая обожала звезд немого кино и мечтала попасть в мир высокого искусства. Она представила, как над ней нависает тень ее начальника, Шолто. Королева по личному опыту знала, каким обаятельным он может быть. У него не возникло бы трудностей с тем, чтобы помешать Синтии получить должность в другом престижном месте. В лондонском сообществе творческих людей, где все друг друга знали, одного слова заместителя хранителя королевских картин хватило бы, чтобы построить или разрушить карьеру молодого специалиста.

Почему он захотел ее разрушить?

Если Шолто Харви всего лишь хотел убрать Синтию с дороги, чтобы она не мешала ему изготовить поддельные копии портретов Джентилески и вывезти четыре оригинальных картины из здания, то он явно перегнул палку. Королева все больше убеждалась в том, что Шолто просто свернул их, как ковер, и вывез из Сент-Джеймсского дворца прямо у всех под носом – да, именно так он и сделал.

Ей не давала покоя мысль о том, почему он так поступил со своей помощницей. Она никак не могла разглядеть в нем злого и мстительного человека. К тому же преступника. И все же Дэниел Блейк, юный консерватор, которого он нанял, погиб. Хотя королеве не в чем было упрекнуть Шолто – и красноречивые рассказы о да Винчи тут ни при чем.

Вместе с собаками она прошла вдоль края бассейна прямо к тому месту, где упала миссис Харрис.

Не обращая внимания на протестующее колено, королева наклонилась, чтобы осмотреть стыки между плитками. Не сказать, что они были как новенькие после стольких‑то лет без ремонта, но разглядеть вполне определенные пятна не представлялось возможным. Королева предположила, что горничные усердно натерли их отбеливателем. И все же, здесь истекла кровью женщина, в полном одиночестве. Королева помолилась за нее, в глубине души надеясь, что она быстро потеряла сознание и не успела испугаться.

Ей снова показалось, как над этим местом витает тень Шолто Харви.

Все ниточки вели к нему. Каждая зацепка подтверждала теорию королевы – но все же, он ее не убивал. Его здесь не было. Его не было даже в стране. Лучше алиби не найдешь.

Ответы наверняка кроются в банде браковщиков, деятельность которой, как ясно дала понять Рози, все еще продолжалась. Кто бы мог подумать, что обертка от шоколадного батончика станет убедительным доказательством темных делишек, творящихся под землей?

Фантик теперь хранился в запечатанном конверте (во всяком случае, королева надеялась, что он запечатан) у Рози в ящике стола – вдруг пригодится. Тем не менее никаких явных улик, свидетельствующих о том, что в туннелях кто‑то хозяйничал, не было. Как и предполагала королева, они быстро замели все следы, даже отходящую дверную петлю починили. Так что без однозначных подтверждений им нельзя было ничего предъявить. Но был и еще один вопрос, который до сих пор оставался без ответа: кому предъявлять?

Королева пыталась вычислить участников банды. Если в ближайшее время не получится ничего найти, придется обратиться в соответствующие инстанции.

“Они думают, это несчастный случай”, – сказала сама себе королева, наблюдая за световой рябью под ногами. Но ее первоначальная догадка все еще оставалась в силе: даже если Синтия и умерла в одиночестве, причиной кровопотери было не падение на осколки стекла.

Глава 37

Вечером следующего дня Рози чувствовала себя гораздо лучше. Она сидела в бильярдной Клуба искусств Челси, ни капли не интересуясь ленивой игрой за столом неподалеку. Все ее внимание сосредоточилось на элегантной даме с бокалом шампанского в руке.

Рози много слышала о Клубе искусств Челси. Она знала о проходивших там знаменитых балах, о тайном садике и представляла себе его шикарные интерьеры и дорогую мебель, примерно как в отеле Кларидж[70]. Но оказалось, что художникам нет никакого дела до мишленовских звезд, мраморных полов и шелковых диванных подушек – им хватало (в том числе в материальном плане) дешевого вина, столиков, как в кафе, и просто приятного места для отдыха. Белые стены были увешаны картинами, которые при желании можно было приобрести. В маленьких комнатах, разбросанных тут и там, будто кроличьи норы, было полно людей в джинсах, которые отдыхали в креслах или смеялись, сидя за столиками при свечах. Элеонора Уокер, пригласившая сюда Рози, была умнее большинства посетителей клуба.

На Элеоноре была надета шелковая рубашка и множество золотых аксессуаров. Она объяснила, что ее подруга занимается дизайном ювелирных украшений, и она “просто обожает эти брюлики и никак не может удержаться, чтобы не надеть все сразу”. По кольцу почти на каждом пальце, в ушах серьги в виде панковских шипов, на шее – целых три толстых цепочки, увешанных подвесками. Рози такое обилие украшений казалось странным, ведь Элеоноре было за шестьдесят. В молодости она какое‑то время проработала моделью. И как раз этому факту Рози ничуть не удивилась.

Они встретились здесь, чтобы поговорить о Шолто Харви. Элеонора приходилась Лавинии Хоторн-Хопвуд тетей, и вчера художница с удовольствием представила их друг другу.

– Боже, она Шолто вдоль и поперек знает! Не забудьте налить ей что‑нибудь выпить. Она вам много чего интересного расскажет, и с вами, я уверена, тоже не соскучишься.

Минут десять они обсуждали дворец, и Рози проделала свой коронный трюк: говорила так, чтобы ее