Письма царской семьи из заточения - Евгений Евлампиевич Алферьев

добита штыками и прикладами. Анна Демидова, защищаясь от пуль подушками, металась вдоль задней стены из стороны в сторону, пока не упала под ударами штыков. Некоторых из жертв достреливали и докалывали, прежде чем все стихло.

Сквозь голубоватый туман, наполнявшей комнату от множества выстрелов, при слабом освещении одной электрической лампочки, картина убийства представляла ужасающее зрелище.

Комната в доме Ипатьева, где были убиты государь, его семья и лица, разделявшие с ней заключение

Государь упал вперед, близко от государыни. Рядом лежал на спине наследник. Великие княжны лежали вместе, как будто они держали друг друга за руки. Между ними распластался труп маленькой Джимми с проломленным черепом, которую великая княжна Анастасия Николаевна прижимала к себе до последнего момента. Доктор Боткин сделал шаг вперед, прежде чем упасть головой вперед, с поднятой правой рукой. Анна Демидова и Алексей Трупп упали около задней стены. У ног великих княжон лицом вверх лежал Иван Харитонов. У всех убиенных было по несколько ран в разных местах тела, и поэтому крови было особенно много. Она заливала их лица и одежду, стояла лужами на полу и брызгами и пятнами покрывала стены. Казалось, что вся комната залита кровью.

К этому времени в «Дом особого назначения» прибыли Шая Голощекин, Белобородов, Мебиус и Войков. Юровский с Войковым занялись тщательным осмотром убитых. Они переворачивали всех на спину, чтобы удостовериться, не осталось ли еще признаков жизни. При этом они снимали со своих жертв драгоценности: кольца, браслеты, золотые часы. Затем тела были завернуты в заранее приготовленное шинельное сукно и перенесены на носилках, сделанных из двух оглоблей и простыней, на грузовой автомобиль, стоявший у подъезда. За рулем сидел злоказовский рабочий Люханов. С ним вместе сели Юровский, Ермаков и Ваганов.

Под покровом ночи грузовик отъехал от дома Ипатьева, спустился по Вознесенскому проспекту в сторону Главного проспекта и выехал из города через предместье Верх-Исетск. Здесь он свернул на единственную дорогу, ведущую в деревню Коптяки, раскинувшуюся на берегу Исетского озера. Дорога туда идет лесом, пересекая Пермскую и Тагильскую железнодорожные линии. Уже рассветало, когда верстах в пятнадцати от Екатеринбурга и не доезжая четырех верст до Коптяков, в глухом лесу, в урочище Четырех Братьев, грузовик свернул налево от коптяковской дороги и достиг небольшой лесной поляны близ ряда заброшенных рудниковых шахт, называемых Ганина Яма. Здесь тела царственных мучеников были выгружены, разрублены на части, облиты бензином и положены на два больших костра. Кости уничтожались при помощи серной кислоты. Три дня и две ночи убийцы, которым помогали 15 ответственных партийных коммунистов, специально мобилизованных для этой цели, творили свою дьявольскую работу под непосредственным руководством Юровского, по указаниям Войкова и под наблюдением Голощекина и Белобородова, несколько раз приезжавших из Екатеринбурга в лес.

Наконец к вечеру 6/19 июля все было кончено. Убийцы старательно уничтожили следы костров. Пепел и все то, что осталось от сожженных тел, бросили в шахту, которая была затем взорвана ручными гранатами, а наверху на площадке у шахты перекопали землю и забросали ее листьями и мхом, чтобы ничто не могло указать на совершенное здесь преступление.

Карта окрестностей Екатеринбурга. Крестом обозначена Ганина Яма

Об убийстве царской семьи Белобородов немедленно телеграфировал Свердлову. Однако этот последний не посмел раскрыть правду не только русскому народу, но даже советскому правительству. На заседании Совнаркома, происходившем 5/18 июля под председательством Ленина, Свердлов выступил с экстренным заявлением. Это было сплошное нагромождение лжи. Он сказал, что из Екатеринбурга получено сообщение о расстреле государя императора, что расстрелян он по постановлению Уральского областного Совета и что императрица и наследник эвакуированы в «надежное место». О судьбе великих княжон он умолчал. В заключение он добавил, что Президиум ВЦИК одобрил постановление Уральского Совета. Выслушав молча заявление Свердлова, члены Совнаркома продолжали заседание. На следующий день оно было объявлено в Москве во всех газетах. После долгих переговоров со Свердловым по прямому проводу, Голощекин сделал в Уральском Совете аналогичное сообщение, которое было опубликовано в Екатеринбурге только 8/21 июля, так как екатеринбургские большевики, которые якобы самовольно расстреляли царскую семью, в действительности не смели без разрешения Москвы даже выпустить сообщение о расстреле.

Между тем с приближением фронта началось паническое бегство большевиков из Екатеринбурга. 12/25 июля он был взят войсками Сибирской армии. В тот же день к дому Ипатьева была приставлена стража, а 17/30 июля началось судебное следствие, которое восстановило почти во всех подробностях картину этого ужасного злодеяния, а также установило личность его организаторов и исполнителей. В последующие годы появился ряд новых свидетелей и стали известны новые документы и факты, которые еще более дополнили и уточнили материалы следствия.

Большевики переименовали Екатеринбург в Свердловск, в честь главного организатора убийства царской семьи, и тем самым не только подтвердили правильность обвинения судебной власти, но и приняли на себя ответственность за это величайшее преступление в истории человечества. И до тех пор, пока этот город будет носить свое зловещее революционное название, оно, как Божие проклятие, будет тяготеть над Россией, свидетельствуя о том, что час духовного возрождения и национального освобождения русского народа еще не наступил.

Верные слуги их величеств, с ними убиенные

Помимо лейб-медика Е.С. Боткина, А.С. Демидовой, А.Е. Труппа и И.М. Харитонова, убитых вместе с царской семьей в подвале дома Ипатьева, в Екатеринбурге и в Перми были в разное время умерщвлены еще шесть человек из числа свиты и дворцовой прислуги, добровольно последовавших в ссылку вместе с царской семьей и разделявших ее заключение.

Генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, на попечение которого их величества оставили августейших детей в Тобольске, и затем сопровождавший их в Екатеринбург, был арестован и отправлен в тюрьму сразу по прибытии в этот город 10/23 мая. Его поместили в отдельной камере, вместе с камердинером государыни А.А. Волковым, а на следующий день к ним присоединился камердинер государя Т.П. Чемодуров, привезенный из Ипатьевского дома.

Генерал Татищев ясно понимал положение. Еще в Тобольске он сказал однажды П. Жильяру: «Я знаю, что я не выйду из этого живым. Я молю только об одном – чтобы меня не разлучали с государем и дали умереть вместе с ним». Он не получил даже этого последнего утешения. Около 25 мая/7 июня он был взят из камеры и расстрелян поблизости от тюрьмы[721].

Гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков, сопровождавший их величества в Екатеринбург, был разлучен с ними у входа в дом Ипатьева и заключен в тюрьму. Некоторое время спустя он был расстрелян в лесу близ города. После освобождения Екатеринбурга от большевиков тело его было найдено и опознано.

Графиня Анастасия Васильевна Гендрикова и гоф-лектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер,