Всё началось с грифона - Кияш Монсеф

к другу, – произнесла она. – Ничего более. Но они были… сильными.

– Я не знала об этом, – сказала я.

Глупые слова, но так и было.

– Он не хотел тебе говорить, потому что не был готов к этому. Твой отец сказал мне, что сначала ему нужно кое-что сделать и исправить. Так что мне оставалось только ждать.

Доктор Пи замолчала.

Я вспомнила все те случаи, когда видела своего отца и доктора Пи вместе, пытаясь найти подсказки, которые упустила. Я словно стала маленькой девочкой, которая совсем не понимает, что происходит вокруг. Мне хотелось потребовать ответов, но, похоже, это было бессмысленно. Доктор Пи в своей обычной прямолинейной манере уже рассказала все, что мне нужно было знать.

– Сколько это длилось? – спросила я, потому что стоило сказать хоть что-то.

– Зависит от того, как считать, – сказала она. – Пожалуй, пару месяцев.

– Почему? Я хочу сказать: почему вы выбрали именно его? Зачем говорите об этом сейчас?

– Я считала твоего отца хорошим человеком, – ответила доктор Пи. – Так и было, несмотря на то что ему причинили боль и сам он боялся торопить события. Но, думаю, твой отец хотел быть счастливым.

– Почему вы не рассказали мне обо всем раньше?

– Не думала, что тебе нужно об этом знать.

– Тогда зачем рассказываете сейчас?

Она вздохнула еще раз, снова напомнив мне охотничью птицу.

– Потому что я хочу купить клинику, – произнесла доктор Пи, – и будет лучше, если ты мне доверишься.

Она положила папку между нами и пододвинула ее ко мне. Я пробежалась глазами по нескольким страницам.

– Это действительно справедливая цена, – сказала доктор Пи. – Твой бухгалтер тоже так считает.

– Вы обсуждали это с Дэвидом? – осведомилась я.

– Я попросила его ничего не говорить, – ответила доктор Полсон. – Хотела сообщить тебе все сама.

Я перечитала сумму один раз, а потом второй. Этого вполне хватало.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы ты согласилась, – сказала она.

– И все-таки? Почему вы выбрали именно эту клинику?

Она улыбнулась сама себе.

– Моя семья держала птиц, попугаев и кур. Я выросла, заботясь о них. Мне с самого детства хотелось стать ветеринаром, открыть собственную клинику, но когда я окончила ветеринарную школу, то поняла, что денег мне на это не хватит. Мои родители были школьными учителями, так что жили мы не очень богато. Какое-то время я работала ветеринаром на замену в нескольких разных учреждениях, и затем меня нанял твой отец. Я думала, что пробуду здесь пару лет, приведу в порядок кредитную историю, но потом у меня заболел папа, а следом за ним и мама. Подходящего момента так и не настало.

– И вы хотите купить именно эту клинику.

– Здесь есть все, что мне нужно.

– И предлагаете за нее ту сумму, которая написана здесь.

– Кредит мне уже одобрили. Все документы есть в папке.

Я пролистала бумаги.

– Мне нужно подумать.

– Я позабочусь о ней, – произнесла доктор. – Обещаю.

– Не сомневаюсь, – ответила я.

Затем изящным, выверенным движением она встала, собираясь уйти.

– Доктор Пи, – окликнула ее я.

Она остановилась в дверях.

– Не знаю, что именно мой отец хотел исправить, но у него ничего не получилось. Возможно, вам интересно будет это узнать. И все-таки, думаю, он попытался что-то сделать.

Доктор Полсон ничего не ответила. Когда она вышла, воцарившаяся тишина была такой же странной и нереалистичной, как одно из созданий Горацио.

Папа и доктор Пи… Я повторяла эти слова снова и снова, но не могла понять смысл. Почему он не рассказал об этом мне и ничего не исправил?

Внезапно меня захлестнула злость.

Я сердилась на Эллен Полсон, ведь она, по моему мнению, оказалась совсем не той, кем я ее представляла. Она была не просто доктором Пи, принимающей пациентов во второй смотровой, и уже это нарушало какой-то хрупкий баланс, лишало меня чувства надежности. Мы обе хотели чего-то, испытывали усталость, боль и разочарование. Все эти месяцы она хранила свои секреты, скорбь и желания в тайне, словно цапля, крадущаяся в камышах. Теперь же, когда доктор Пи все мне рассказала, я больше не знала, как на нее смотреть, и совсем не понимала ее.

Я злилась на папу – за все. За то, что не сделал того, что собирался сделать, за то, что слишком долго ждал. За то, что никогда ничего мне не рассказывал. За то, что заставлял меня чувствовать себя сломанной. За то, что его убили, причем, вероятно, из-за какой-нибудь глупости.

К тому же я злилась на себя, так как не замечала того, что происходило рядом со мной, и не узнала правду, когда она была прямо у меня под носом, просто потому, что не обращала ни на что внимания.

А еще я злилась из-за того, что приложила недостаточно усилий: мне не хватало опыта и знаний, чтобы управлять клиникой. И теперь нужно было сделать выбор, из-за которого я в любом случае что-то теряла. Если я откажусь от предложения доктора Пи, она уйдет довольно скоро и обязательно найдет способ обзавестись собственной клиникой. Если же я приму его, то лишусь единственной оставшейся в моей жизни константы.

Был и еще один совсем маленький повод для злости, который невероятно меня раздражал. Доктор Пи поступала правильно, собираясь выкупить у меня клинику. Мне не было в ней места, она оказалась моим прошлым. И, в отличие от доктора Полсон, я не заслуживала здесь оставаться.

Предложение было хорошим. Я знала это и без Дэвида, но все равно отправилась к нему. Я добралась до него уже к вечеру, когда он как раз заканчивал с работой. Впрочем, Дэвид пригласил меня войти и пододвинул мне стул.

– Как давно ты знаешь? – спросила я.

– Пару недель, – сказал Дэвид. – Это нелегко переварить, понимаю.

– Папа принял бы такое предложение?

Дэвид рассмеялся про себя и печально покачал головой.

– Клиника была для него всем, – ответил он. – Он согласился бы, только если бы собрался на пенсию… Хотя, честно говоря, я не думаю, что до этого бы дошло, Маржан.

– А я беру и продаю дело его жизни, – подытожила я.

– Это с одной стороны, – не согласился Дэвид, сжав руки вместе. – Давай посмотрим на ситуацию с другой точки зрения. Несколько месяцев ты делала все, чтобы отдать ему дань.

Я не смогла сдержать улыбки. Дэвид и представить не мог всего, что случилось за последнее время. Видно, он подумал, что я согласна с ним, и продолжил, выразительно кивнув.

– Ты взяла на себя всю ответственность, хотя и не должна была этого делать. Можно было продать клинику и забыть обо всех проблемах, но ты не сделала этого и очень хорошо себя показала, управляя ей и справившись со всеми испытаниями, которые встречались на пути. Я думаю, что, если бы твой папа видел тебя сейчас, он бы очень тобой гордился.

Дэвид был прав. Вероятно, так и было бы. Папа, наверное, сделал бы все по-другому, но ведь в конечном счете мир мы спасли. Отцы ради этого и живут.

– Спасибо, Дэвид, – поблагодарила я. – Это много для меня значит.

Дэвид встал и распахнул для меня объятия. Когда я подошла, он обхватил меня за плечи, крепко прижал к себе и, кажется, даже немного всплакнул.

Через мгновение он отпустил меня и отстранил от себя. В его глазах, блестевших от слез, зажглась искра идеи. Он хлопнул в ладоши, подпер подбородок костяшками пальцев и вопросительно поднял бровь.

– Что ты делаешь завтра вечером? – спросил Дэвид. – У тебя есть какие-то планы? Приходи к нам на ужин. Можем устроить праздник в честь наследия Джима и твоего будущего. Лиз и дети будут рады тебя видеть. Что скажешь?

Его глаза светились теплом, печалью и надеждой.

– Конечно, – ответила я.

Глава 33. Ужин

Дом Джиннов был меньше, чем остальные здания в округе, и чуть более обшарпанным. Во дворе рос инжир, под его широкими листьями висели темные капли плодов. Окна излучали теплое, гостеприимное сияние. Сквозь ветви дерева виднелась обеденная комната. Элизабет накрывала на стол. Мы не виделись со дня поминок.

Я прошла мимо инжира и поставила велосипед под ступеньками, ведущими к входной двери. Сколько раз я выходила из припаркованной у обочины папиной машины и поднималась в дом, держа в руках рюкзак с вещами? Можно было представить, что рядом со мной стоит отец, который собирается пожать руку Дэвиду и оставить меня у Джиннов на пару ночей. В девять лет я все еще считала, что это нормально.

На мгновение мне показалось, что это уже произошло и я возвращаюсь в свое прошлое. Ощущение было