Охота за темным эликсиром - Том Хилленбранд

* * *

Ветер не менялся, поэтому «Святая Мария», именовавшаяся теперь «Праведным путешественником», под английским флагом приближалась к Неаполю извилистым путем. Первую половину дня Овидайя проводил за чтением старых выпусков Бейлевых «Nouvelles de la République», приобретенных в Ницце. В остальном же он работал над планами дальнейшего путешествия. Во второй половине дня, когда буквы уже начинали расплываться у него перед глазами, он присоединялся к остальным. Когда позволяла погода, они собирались на передней палубе и играли в кегельбан или карты. Особенно радовались этому Жюстель и Марсильо, обретя в графе Вермандуа нового партнера, который мог часами играть вместе с ними в фараона, кости или пятнадцать. Однако, стоило им заметить, что француз побеждает слишком часто, восторг их несколько поутих.

Чтобы держать себя в форме, они регулярно фехтовали. Овидайя, что не удивило ни его, ни остальных, оказался среди гераклидов худшим воином. Драться поначалу он мог только с Жюстелем, однако после того, как Вермандуа научил гугенота правильным позам и последовательностям ударов, а Марсильо – нескольким грязным трюкам, он начал побеждать Овидайю.

На закате все собирались на палубе. Поначалу матросы избегали их странной команды, однако со временем привыкли и стали по вечерам собираться вместе с ними вокруг угольной жаровни, хоть и держались на почтительном расстоянии. То, что команда вдруг стала так доверчива, могло быть связано с ромовым коктейлем, который каждый вечер готовила графиня, или же с рассказами Марсильо. Каждый день после захода солнца старый генерал начинал рассказывать сказки. Вообще-то число этих историй было вполне обозримо и известно всем. Однако сказки Марсильо рассказывал такие, которых никто из них прежде не слышал. Даже для Овидайи, который за свою жизнь прочел, наверное, больше книг, чем все присутствующие, вместе взятые, они были в новинку. Судя по всему, они были турецкого или персидского происхождения. Зачастую речь шла о мудром короле по имени Гарун аль-Рашид, иногда – о двух авантюристах по имени Аладдин и Синдбад. Однако больше всего Овидайе нравился образ принцессы Шахерезады, которая была не только прекрасна, но и необычайно умна и начитанна, даже в астрономии и философии. Ее познания были настолько обширны, что она каждую ночь в постели могла рассказывать своему супругу новую историю.

Однажды вечером, когда Марсильо закончил рассказ, Овидайя спросил его, сколько он всего знает таких историй. Генерал рассмеялся:

– Достаточно для дороги в Аравию и назад.

– Где вы их почерпнули?

Болонец попросил графиню налить ему еще немного ромового коктейля и произнес:

– Тогда, когда попал в плен к османам. Сначала меня повели к Хаджи Зульфикар-аге, главнокомандующему янычарами. Однако нам было практически нечего сказать друг другу. Я не говорил ни по-турецки, ни по-арабски, а он – ни по-латыни, ни по-французски.

– Разве не было переводчиков?

– Были, но этот ага им не доверял. Он хотел поговорить со мной о военных вопросах, о секретных вещах. Поэтому он считал, что разговор с участием третьего лица не имеет смысла. Он приказал держать меня взаперти до тех пор, пока я не выучу турецкий язык. И меня заперли. Раз в день приходил монах ордена бекташи и занимался со мной. Остальное время делать мне было нечего, поэтому я попросил что-нибудь почитать. Я пытался втолковать туркам, что оставлять христианина без Священного Писания бесчеловечно. Однако ага заявил, что Библию мне разрешат читать только в том случае, если она будет на турецком. Конечно, такой ни у кого не было – я даже не знаю, существует ли подобный перевод. Вместо этого они вручили мне три книги, которые есть у каждого турка. Коран, эпос Кёроглы – что-то вроде османской «Илиады» – и книгу сказок. Коран, конечно, был на арабском, а Кёроглы ужасно скучен. Поэтому я стал читать толстую книгу сказок и перечитывал ее снова и снова. Осмелюсь заявить, что знаю ее наизусть.

– А вы не думали перевести ее? – спросил Овидайя.

– Честно говоря, нет. Да и кому интересны эти странные истории? Кроме того, многие из них, как вы, наверное, заметили, – и он бросил извиняющийся взгляд на графиню, – несколько неприличного характера. Языческая книга, да еще и нарушающая правила хорошего тона… Думаю, друзей я с ее помощью нажить не сумею.

Овидайя же считал иначе. На ум невольно пришел памфлет под названием «Политическая проститутка», который он листал в Малой Британии несколько лет назад. Вероятно, издав том неприличных восточных историй, можно нажить очень много друзей. Типографии в Амстердаме и Лондоне будут буквально драться за право печатать книгу сказок. Возможно, позже нужно будет еще раз поговорить на этот счет с Марсильо и предложить такую сделку. Однако для начала нужно закончить другие дела.

Овидайя поднялся, извинился перед остальными и побрел на заднюю палубу. Ночь стояла ясная и звездная, поэтому он на миг остановился, чтобы посмотреть на небо. Увидел Полярную звезду, вдалеке – яркий сверкающий объект, который принял за Венеру. Христиан Гюйгенс полагал, что там живут другие существа. Овидайя невольно усмехнулся. Голландца можно считать выдающимся натурфилософом, и без всех этих аппаратов, заказанных Гюйгенсу, его план осуществить было бы невозможно. Однако очевидно, что старик понемногу сходит с ума. Другие планеты, на которых живут другие существа, – это слишком безумная идея, чтобы ее можно было принимать всерьез.

Он пошел дальше и стал подниматься по лестнице на заднюю палубу. Наверху рядом со штурманом стоял Янсен и курил трубку.

– Добрый вечер, мистер Янсен. Как у нас дела?

– Кажется, ветер меняется.

– Значит, снова подует западный ветер?

Датчанин покачал головой:

– Такой милости Нептун нам не окажет. Однако ветер меняется на юго-юго-западный. Приведет нас в Неаполь значительно быстрее.

– Когда мы будем на месте?

– Еще дня три, в худшем случае четыре, полагаю.

Овидайя поблагодарил Янсена, а затем поспешно вернулся на переднюю палубу, где Марсильо как раз начал рассказывать следующую историю.

* * *

В Неаполь они приплыли на тринадцатый день своего путешествия, как раз ко времени карнавальных празднеств. Еще издалека было видно, что как внутренний, так и внешний порт города полны судов: испанских каракк, генуэзских парусников, а также различных османских каиков с характерным такелажем. Многие лодки были празднично украшены. Город был окутан туманом, ничуть не уступавшим по плотности поднимавшемуся над Везувием столбу дыма.

Овидайя поглядел на своих спутников. Костюмы всех были созданы совершенно неистощимой на изобретательность графиней. Жюстель был одет Арлекином, в костюме из ткани, словно бы состоявшей из сотен ярких завитков. Марсильо одели ученым, Доктором, как именовался его персонаж в комедии дель арте. Графиня, конечно же, оделась Коломбиной, вся в белом, с множеством кружев и рюшей. Для Вермандуа она подобрала костюм Бригеллы. Поначалу граф воспротивился такому выбору, полагая, что воплощать одного из слуг, которых называли дзанни, ниже его достоинства. После этого да Глория объяснила ему, что Бригелла умен и ловок и что его сравнивают с главным персонажем «Проделок Скапена», пьесы Мольера, прекрасно знакомой французу. Однако решило дело то обстоятельство, что Бригелла обычно носил маску, закрывавшую его лицо почти полностью. Таким образом, было маловероятно, хоть и не исключено, что кто-то узнает графа, – представители французского дворянства тоже приезжали на неаполитанский карнавал. Благодаря костюму Бригеллы Вермандуа мог оставаться неузнанным.