Вальсингамские девы - Анна Морион

– Не беспокойтесь, милая Кристин, мой кучер сделает все за вас, – мягко сказал ей лорд Дрэймор и покинул карету, оставив девушку краснеть и смущаться оттого, что назвал ее «милая Кристин».

Кучер слез с козел, и граф обратился к нему на французском языке.

– Что вам требуется на почте, мисс Глоуфорд? – вдруг осведомился граф у Кристин через открытое, но убранное шторой, окно кареты.

– Четыре конверта, сэр, – ответила она и с боязнью протянула лорду деньги, но тот проигнорировал этот ее жест и вновь обратился к кучеру.

Жан Мору молча кивнул, направился к зданию почты и вскоре вернулся с четырьмя чистыми конвертами. Лорд Дрэймор забрал покупку, приказал кучеру вернуть карету обратно на задний двор магазина, сел в карету и отдал ошеломленной Кристин ее конверты.

– Ваше Сиятельство, моей признательности к вам нет границ… Вы так благородны, сэр! – смущенно пролепетала девушка, прижав конверты к своей груди.

– Рад помочь вам, мисс Глоуфорд, – улыбнулся граф. – Мы заедем в задний двор магазина, и вы покинете карету там, чтобы на ваше доброе имя не упала тень подозрений. Я знаю, что сплетни портят жизнь. Да и насчет моей злополучной персоны ходит столько грязных и порочащих мое имя сплетен, что я натурально устал от них.

– О, сэр, я уверена, что порядочней вас человека не найти! – воскликнула Кристин, теперь искренне поверившая в лживость всех этих ужасных сплетен.

– Я дорожу вашим мнением, мисс Глоуфорд, и рад, что вы не впали в заблуждение. – Граф и вправду был рад тому, что ему удалось усыпить бдительность Кристин, ведь желал, чтобы она думала о нем исключительно как о высокоморальном человеке.

От слов графа Кристин смутилась, покраснела и не нашла слов для ответа.

Карета заехала на задний двор магазина.

Лорд Дрэймор любезно пожелал Кристин счастливого брака и здоровых детишек, а Кристин сумела лишь пролепетать слова благодарности и поспешила покинуть карету. Когда карета скрылась за углом, девушка присела на все те же доски и пыталась успокоиться: ее била мелкая дрожь, и, глубоко дыша, ошеломленная любезностью к ней графа, Кристин пыталась понять мотивы его поведения. Она была полна уверенности в том, что лорд Дрэймор предложил довезти ее до почты, руководясь отнюдь не хорошим тоном, ведь помнила то, как он прикоснулся к ее ладоням и каким полным восхищения взглядом он смотрел на нее. Кристин вернулась в дом фрау Гольдберг и, отказавшись от часа отдыха, принялась чистить овощи, но, когда ее подруги обращались к ней, она не отзывалась, поглощенная мыслями и волшебными воспоминаниями. Влюбленная девушка все еще видела перед собой графа Дрэймора, слышала его голос и чувствовала запах его дорогого мужского парфюма.

– Кристин! Да что с тобой? Не дозовешься до тебя! – недовольно обратилась к ней повариха, подойдя к ней почти вплотную.

Кристин тотчас очнулась от своих мыслей и рассеяно посмотрела на повариху.

– О, простите меня… Просто я думаю о своей свадьбе, – придумала она повод своей задумчивости.

– О свадьбе? – Повариха тут же смягчилась, а девушки заохали. – Моя ты птичка! Ну, думай, думай! Когда я выходила замуж, то тоже сутками напролет только о свадьбе и думала.

Кристин фальшиво улыбнулась и вернулась к своим мечтам, и они не покидали ее до самого конца рабочего дня. Вечером она пришла в свою маленькую, убого обставленную комнату, переоделась в ночное платье, легла в кровать, но не могла заснуть.

«Ах, лорд Дрэймор, как вы прекрасны! Ваша доброта не знает границ, а ваша душа полна богатств! Вы обладаете всем, что ищет в мужчине порядочная девушка! Но вы никогда не обратите на меня внимания. А ведь я люблю вас, люблю всей душой! Но мне суждено стать женой Генри и спать с ним… Бр-р-р! Он будет трогать меня своим грубыми пальцами… А ваши ладони, дорогой граф, были такими нежными!» – думала она. Эти мысли и жалость к себе заставили девушку горько заплакать. С этой минуты Генри стал противен ей, и она с болью думала о том, что, и вправду, могла обратиться за помощью к графу Дрэймору, а не хвататься за предложение Генри. Но былое не вернешь, и упущенные возможности не повторятся, и Кристин знала эту истину. И она была благодарна жениху, так благодарна, что готова была стать его женой, не чувствуя к нему ни капли любви и не желая проводить с ним брачные ночи. Однако, когда Генри пришел, усталый и голодный, Кристин притворилась спящей, чтобы не подниматься с теплой постели и не готовить ему ужин, а парень, до смерти влюбленный в свою невесту, нежно взглянул на нее и, стараясь не шуметь, принялся готовить для себя позднюю трапезу.

– Спокойной ночи, любимая. Сладких снов! – прошептал он, ласково взглянув на Кристин, отвернувшуюся лицом к стене.

По щеке девушки пробежала слеза горечи.

«Его любовь ко мне так сильна, что, придя измученный с работы, он не будит меня. А я неблагодарная и бездушная! Отчего я полюбила не его, а этого графа? Как бы я желала любить Генри всем сердцем! Но любовь для нас, нищих крестьянок – лишь несбыточная мечта! Однако я многим обязана моему верному Генри, поэтому стану его женой и рожу ему детей. Он не будет страдать оттого, что мое глупое сердце приняло такое ошибочное решение!» – раскаянно подумала Кристин. Угрызения совести так замучили ее, что она поднялась с постели.

– Тебе следовало разбудить меня – ласково упрекнула она Генри, подходя к нему. – Я сама приготовлю тебе ужин. Незачем тебе, уставшему, тратить силы на то, что обязана делать я.

– Нет, любимая, ты устала не меньше моего. Я сам все сделаю. Ложись спать, – сказал он, торопливо отворачиваясь от Кристин, чтобы не смотреть на нее, облаченную в одну лишь ночную рубашку.

Кристин улыбнулась и присела на кровать.

– Знаешь, что, Генри? – тихо спросила она. – Я была неправа.

– Что? О чем ты? – переспросил тот, разжигая в печке угли.

– Я запретила тебе целовать меня до свадьбы, но сегодня поняла, что с моей стороны этот запрет – невероятная жестокость. Ты можешь поцеловать меня.

Генри поспешно обернулся: Кристин сидела на кровати, укутавшись в одеяло, но ее длинные темные волосы разметались по плечам и делали ее прекрасной. Парня не пришлось долго упрашивать: он опустился перед невестой на колени, нежно взял ее тонкое лицо в свои большие грубые ладони и трепетным поцелуем поцеловал ее прямо в губы, а Кристин в это время сжимала пальцами одеяло, принуждая себя не отворачивать лицо и отвечать на поцелуи Генри.

– Ах, Крис, как я люблю тебя! – горячо прошептал Генри, все еще наслаждаясь поцелуями любимой девушки.

– Я буду тебе хорошей женой, – глухо сказал Кристин. – Ты никогда не пожалеешь о том, что женился на мне. Я обещаю тебе.

Этой светлой лунной ночью Кристин не спала, но смотрела на жениха, крепко спящего на полу, и была твердо намерена сделать его самым счастливым мужчиной на свете. А тот уснул, полный счастья, ведь его любимая Кристин позволила ему поцеловать себя.