Музыка войны - Ирина Александровна Лазарева

остались на второй день в гостинице: жених оплатил их проживание!

– Все как водится, значит… И первый день, и второй.

– Да, как настоящие «ватники». – Заметил Артур. – К чему такое расточительство в двадцать первом веке? Большинство моих знакомых просто расписываются в ЗАГСе. Эти средства можно было потратить на что-то более ценное, скажем, на роскошный автомобиль, например.

– Никогда не думал, что Валя окажется такой… – Задумчиво произнес я. Я забылся в разговоре и уже не искал глазами Янину подругу.

– Какой «такой»? – Уточнил Леша.

– Что у нее будет потребность в романтике и роскоши одновременно. Мне всегда казалось, что последнее убивает первое.

– Мне иногда думается, что она всегда была именно такой, в глубине души завидовала роскоши и богатству чужих людей… просто… просто она умело скрывала это от меня. И та любовь, что у нее была ко мне, выходит, была любовью приспособленческой.

– Это как? – Поинтересовался Артур.

– Она встречалась со мной из необходимости, чтоб было с кем коротать свободное время, когда все другие девчонки давно встречаются с парнями. Всем надо, стало быть, и ей надо. А затем, когда пришел черед выполнять свои задачи, она просто избавилась от меня, как от отслужившего ей службу предмета. Выкинула за борт, проще говоря.

Мой взгляд скользил по людям на лежаках, но я уже не помнил, зачем это делал, мысленно отдаляясь не только от бассейна и темного и шумного морского берега, видневшегося вдали, но и от друзей. Должно быть, грустные воспоминания друга всколыхнули в души собственные, не менее безрадостные и одновременно столь восхитительные воспоминания. Да, мысленно я уже был с Катей, я думал о ней. Быть может, Леша, как единственный из нас, кто жил в Москве, что-то слышал и о ней тоже, быть может, он обмолвится сейчас? Ведь о Вале он знал удивительно много!

– У них с мужем уже двое детей. – Вдруг продолжил он.

– Как быстро! – Я был потрясен и одновременно не понимал, что именно так изумило меня в последней вести о Вале. – Двое детей!

Однако едкая мысль, крадучись, все же дошла до сознания. Должно быть, я думал о том, что если Валя успела за три года не только выйти замуж, но и стать матерью дважды, то и Катя… могла уже стать матерью. Странное дело: отчего-то, задыхаясь от ревности и словно нарочно желая мучить себя, я рисовал ее непременно с каким-то состоятельным мужем, как этот ее ученик, Александр, но… я никогда не представлял ее матерью, окруженной маленькими детьми. А ведь если она, как и Валя, преуспела и в этом, то уж наверное нас разделяет теперь непреодолимая пропасть: если поверить в то, что такая женщина уйдет от мужа из одной юношеской любви, то поверить, что она разобьет семью ради этого – было совсем нелепо.

– Она ушла с работы, говорят, занимается домашними делами… В общем, у них все очень хорошо. Но вы не представляете, кого я видел недавно. Уж кто точно удивил, так удивил!

Взгляд мой стремительно соскользнул с тел отдыхающих, распростершихся на лежаках, и тут же оказался прикован к бледному лицу Леши.

– Кого же? – Я постарался спросить так спокойно, как мог, но мне показалось, что в самом конце вопроса голос все же дрогнул. Сердце забилось бешено в груди, я не сомневался в ответе друга.

– Не поверите просто! Да Машу! Машу!

Я не смог скрыть своего разочарования.

– Ах ее!

– И что же она? – Равнодушно спросил Артур. Когда-то и он умудрился встречаться с моей Машей, но стоило отдать ему должное: совсем недолго, кажется, двух-трех спектаклей хватило, чтобы отвратить его навсегда.

В это самое мгновение я заметил, как на другом краю бассейна появились две девушки, которых я ждал с самого утра. Это была Яна с полноватыми руками и стройная, еще более прелестная в купальнике девушка с темными кудрявыми волосами.

– А Маша у нас стала писательницей с высокими тиражами! – Воскликнул меж тем Леша.

– Это как так? – От столь неожиданного, пусть и никак не относящегося ко мне или Кате известия, даже я отвлекся от своих мыслей.

– Представляете, она так часто ходила на все эти современные спектакли модных режиссеров, что попала в закулисье, стала посещать их творческие пьянки после представлений, в общем, стала «своим человеком». По большому секрету эта глупышка рассказала мне – даже не додумалась скрыть! – что творческой богеме сверху пришел заказ на книги по тематике… что-то про извращения для детей.

– Что? Как понять: «заказ»?

– И кому нужна такая тематика?

Мы с Артуром даже привстали на лежаках от удивления.

– Я толком не понял… Но как Маша мне пояснила, что все гранты, литературные премии, как и в других сферах искусства, если можно так назвать то, чем она занимается, разумеется, исходят от лиц, которые связаны с американскими фондами по пропаганде демократии и американской культуры. Она, когда прежде ходила по всем этим представлениям и даже нас туда умудрялась заманивать, не имела об этом никакого понятия. А на пьянках выведала все нелицеприятные подробности того, как американские инвестиции влияют на распределение госсредств среди деятелей культуры, и, как это ни странно, нисколько не разочаровалась в своих былых кумирах.

– Но почему?

– Она решила, что теперь будет относиться к этой показухе как к бизнесу… В общем, девочка решила тоже заработать, зацепиться за кормушку, так скажем.

– Но погоди. – Вмешался Артур. – Я все-таки не понимаю, как американские инвестиции влияют на распределение госсредств и премий. Одно дело государственные средства, а другое – американские.

– Все сложнее. Чиновники, которые отвечают за все эти премия и фонды, вершители судеб театров, спектаклей, художественной прозы, а главное, кинематографа – все они получают основную зарплату не здесь, а «там». А в обмен за американскую щедрость – они выбирают те сценарии и книги, какие просят «там», и уже фильмы снимают за счет государства. Но это не те фильмы, книги и так далее, что нужны нашему государству. То есть мы сами себя съедаем изнутри.

– Бред! – Артур даже рассмеялся, настолько надуманным показалось ему объяснение Леши.

– Отчего же бред? Ведь ты помнишь Машу не лучше меня. Уж какой преданной поклонницей всей этой псевдокультуры она была, но даже она наконец раскрыла глаза и прозрела.

– Только не совсем так, как нужно было. – Заметил я.

– Да бред это все! Маша обыкновенная дурочка, склонная к эпатажу. Решила тебя впечатлить, напридумывала глупости. – Заключил Артур.

Леша было смутился, помолчал полминуты, но новые доводы, стремительным потоком пришедшие на ум, заставили его говорить с необыкновенной горячностью.

– Погоди!