Холодный ветер среды - Соня Субботина

не видела, чтобы подруга их носила. Даже в школе класса с седьмого Вишневская бунтовала и носила либо светлые костюмы, либо пиджаки всех цветов радуги, а на все возмущения учителей и завучей невинно хлопала глазками и спрашивала: «А что такого? Пиджак же, деловой стиль». А они ничего не могли ответить. Да и что тут скажешь, отличница же, олимпиадница, будущая медалистка, гордость школы. Все быстро смирились. – И где ты это откопала? – добавила Настя, взглядом указывая на футболку.

– В Катином гардеробе, нравится? – Намеренно проигнорировав первый вопрос, Ира села напротив подруги.

– Смерти не боишься? Она ж тебя прикончит, когда домой вернешься. – Настя попалась на удочку и позволила себя увлечь в дебри разговоров о моде и вредных младших сестрах, хотя сама была единственным ребенком в семье. На самом деле, с того самого момента, как она узнала свой неприятный диагноз, ей хотелось, чтобы в семье появился еще один ребенок. Чтобы вся опека родителей сместилась на него, беззащитного младенца, который бы правда в этом нуждался. И чтобы за саму Настю больше никто слишком сильно не переживал, потому что не до этого. Наверное, это очень странно, ведь обычно старшие не рады появлению маленького человечка, тянущего одеяло родительской заботы на себя. Но Настя давно уже не была обычной девочкой. Ее диагноз будто поставили не только на бумажках, но и ей на груди, и чем больше она пыталась стереть чернила, тем сильнее они въедались ей в кожу, всасывались в кровь и разносились ее током по всему организму.

– Ой, да ладно, она столько раз таскала у меня косметику и одежду. Теперь мы с ней в расчете.

– И все же, – подал голос Максим, который не клюнул на уловку подруги, – где ты была вчера? Мы очень переживали. Настя всю территорию обегала, а потом… – договорить он не смог, потому что Никольская под столом наступила ему на ногу, ясно давая понять, что самое время заткнуться.

– Тут и была.

– В смысле? – спросила Настя.

– В прямом. На первом этаже есть класс для рисования. После ужина я пошла посмотреть, что там, и как-то так вышло, что осталась. Взяла маленький холст и решила маслом порисовать, а то все карандаш да карандаш, надоело. Как будто окунулась в старые-добрые времена, когда ходила в художку, только тут никто над душой не стоит и не душит замечаниями, что крынке дышать нечем.

– А что не ответила? Я тебе писала… – Настя чувствовала, как закипает, еще немного и засвистит, как старый бабулин чайник. То есть, пока она места себе не находила и оббегала все в тщетных поисках, подруга спокойно сидела и рисовала?!

– У меня руки в краске были, и телефон разрядился. А потом в комнате я вырубилась раньше, чем он включился.

– Ладно, – Насте показалось, что подруга если не врет, то точно что-то недоговаривает, – покажешь, что нарисовала?

– Да, сейчас. Я как раз сфоткала сегодня с утра, чтоб маме отправить.

Ира достала из кармана телефон и первым делом приняла по аирдропу тут же прилетевшую от кого-то картинку с бунтующим черным котом, которому родоначальник мема с помощью фотошопа оставил только голову с глазами и передние лапы, а потом подрисовал поднятые к небу конечности. Подпись в переводе гласила:

Ира хихикнула. Вечеринки стаффов и их главный организатор (кто, если не ирландка, от которой всегда пахнет пивом и весельем?) уже давно стали частью школьного мемного фольклора. Хотя персоналу и казалось, что их никто не слышит и не замечает.

– И что ты там увидела? – Настя нахмурилась. – Если никакой картины нет, а ты врешь, так и скажи.

Ира тяжело вздохнула и повернула телефон экраном к друзьям. Максим издал смешок, а Настя, сохранившая невозмутимый вид, серьезно посмотрела на своего парня. В ее глазах читалось, что не время для шуток, у нее, вообще-то, серьезный разговор намечается – она уличает лучшую подругу во лжи.

– Забавно же, – начал оправдываться Макс, – твоя комната просто далеко от их блока, а нам их всегда очень хорошо слышно. Кажется, кухня, на которой они собираются, прямо у меня за стенкой.

– Вот-вот, – Ира вернула телефон экраном к себе и быстро нашла нужное фото, – и я не вру, рисунок и правда настоящий, как и вчерашний поход в класс рисования. А у тебя проблемы с доверием к людям. – Она протянула телефон подруге.

– Ладно, не врешь, – взглянув на экран, приняла свое поражение Никольская.

– Очень… мрачно, – заметил Максим.

– Немного. – Ира убрала телефон обратно в карман, чтобы друзья не успели рассмотреть ее рисунок во всех подробностях.

– О чем болтаете? – спросила подошедшая к их столику Диана, которая благодаря Ире успела влиться в их компанию и перестала чувствовать себя лишней. Да и рядом с ними было гораздо легче избегать Сашу.

Как и вчера, на занятиях Насте было не до английского языка. Максим сразу заметил ее медлительность и несобранность, но не стал донимать. Вместо этого он в одиночку составил диалог, который предполагалось написать в парах и потом зачитать по ролям. Макс молча пододвинул к Насте раскрытую тетрадь, и та машинально прочитала нужные реплики, даже толком не вникая в смысл фраз. Джессика подправила произношение Никольской в нескольких моментах, еще в парочке мест – грамматику, но в целом похвалила их. Она всегда хвалила, даже если с заданием справлялись отвратительно. Не хотела отбивать желание посещать занятия и учиться, которого и так с каждым днем у всех ребят ее группы становилось все меньше.

Мысли Насти разлетались, будто опавшие красные кленовые листья на ветру. То она пересчитывала возможности, когда поговорить с Ирой будет удобнее всего. То снова проигрывала в голове один и тот же эпизод: на сцене двое, она и Ира, на обеих направлены лучи прожекторов. А дальше десятки вариаций диалога. Настя уже мысленно столько раз отрепетировала этот момент и узнала все возможные версии, которые только смогла придумать, что ей уже начинало казаться, что этот разговор и правда состоялся на самом деле.

Но чаще всего в эти долгие учебные минуты Настя мысленно обращалась к тому рисунку Иры, что увидела за завтраком. Пусть она не смогла рассмотреть его в подробностях, но одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, что подобные картины не вешают в гостиных над диваном. Подобное создают не от хорошей жизни. Подобное нужно как средство выплеснуть эмоции, чтобы они не разъели тебя изнутри, как едкая кислота. Настя была далека от мира живописи и вряд ли смогла назвать