Любовь под зонтом - Иринья Коняева

— Давай я тебя поцелую? Может, вырвет? — Димка подмигнул в своей манере и потащил её к ожидающим у выхода на посадку друзьям.

Настя молча злорадствовала. Почему–то именно этот нудный бубнёж безумно напомнил ей того Дмитрия–ботаника в очках, в которого она влюбилась — почти влюбилась, не полностью! — на первом курсе. С одной стороны, это казалось милым и трогательным, приятный отголосок прошлого. Но с другой, — о, да! — такой огромный жирный минус к его, казалось бы, идеально созданному образу.

«Боже, о чём я думаю? Да у него этих минусов! Вот, например, — Настя уселась в кресло на борту самолёта и продолжила анализировать характер своего мужчины, — он ужасно нудный, это раз. Ну, не ужасно, конечно, но всё–таки, всё–таки, вот в таких ситуациях. Хотя он ведь прав оказался, то есть это не так уж и плохо, да? Нет, нудность — это нудность, это скучное и плохое качество! — решила Настя твёрдо. Она вознамерилась найти у него как можно больше минусов, чтобы смотреть на него максимально трезвым взглядом, и не собиралась делать послаблений. — Во–вторых, он к деньгам относится безалаберно, много тратит. Это, наверное, из–за того, что он сам их не зарабатывает. Может, конечно, научится, но сейчас это скорее минус, чем плюс».

— Насть, пристегнись.

Дима повернулся к своей барышне, но та и не услышала его слов, и не повернулась, и уж тем более не застегнула ремень. Она сидела, глядя куда–то в сторону, притом даже не в иллюминатор, и кусала нижнюю губу. Металлический лязг щёлкнувшего замка её тоже не особо смутил, но здесь она хотя бы рассеяно поблагодарила и продолжила думать о своём, о женском. На панический страх состояние девушки ни капли не походило, и Дима, поколебавшись пару мгновений, решил её не беспокоить. Так хоть не боится взлёта.

А Настя, между тем, вошла в раж:

«… и женщин не больно–то уважает. Нельзя же спать со всеми подряд и при этом не беситься женской доступности? Или можно? И делает всегда всё по–своему! Нет, он, конечно, старается, чтобы и мне было хорошо, но ведь продавливает почти всегда на нужное ему решение. Хотя это и хорошее качество, в принципе, настойчиво добиваться своего — очень достойное качество. Но не когда оно касается моих интересов! Хотя всё равно хорошее. Блин, ну я могу вообще хоть что–нибудь в нём абсолютно отвратительное найти?»

— Знаешь, Дима, что мне в тебе больше всего не нравится? — Настя посмотрела исподлобья, будто он сильно провинился перед ней.

— Что? — вкрадчиво спросил парень. Её недовольный вид смутил и насторожил.

— Да то, что ты, чёрт побери, идеальный! — с претензией выдала девушка и даже губы поджала. — Я тут уже весь мозг сломала. Вроде и есть у тебя плохие качества, но если на них под другим углом посмотреть, они даже и неплохие, и полезные.

Она говорила тоном обиженной девочки и так искренне расстраивалась! Дима, сперва удивлённый, разулыбался, прижал к себе, провёл по волосам рукой нежно, бережно.

— Насть, это просто любовь. Ты для меня тоже идеальна. Вся.

В этот раз им не так повезло с местами — слева от парня сидел ещё один пассажир — и целовать Настю Дима не стал, хотя очень хотел. Успел увидеть брошенный ею взгляд, понял — сосед любуется представлением и откровенно подслушивает. Ему–то было всё равно, а вот Настя стеснялась проявлять чувства на людях. А он только и делает, что смущает её этим.

Длительный перелёт в целом прошёл довольно успешно — никакой турбулентности, задержки в пути или неприятных сцен на борту с пьяными пассажирами. Настя мирно дремала на плече у любимого, набиралась сил и дисциплинированно пила воду, восполняя потери организма, как и прописал врач.

Дима до последнего надеялся соблазнить свою девушку на высоте, но её состояние не сильно–то и улучшилось за время полёта. Посадку во Владивостоке она проспала, и парень задался логичным вопросом — а был ли у неё вообще какой–то страх или она его искусно разыграла?

Честная и простая, как дверь, Настя иногда откровенно удивляла несвойственным поведением и высказываниями, и сейчас Дима пытался воскресить в памяти те мгновения в аэропорту и самолёте на пути в Таиланд. Нет, вроде бы поведение казалось вполне естественным. Странно, почему возникло ощущение, что его просто нагло соблазнили?

Дима мотнул головой, словно выбрасывая глупые мысли. Этого просто не может быть! Не может — и точка!

Родина встретила дождём. Тяжёлые холодные капли стучали в иллюминатор, будто даже оттуда норовя проползти за воротник. Настя поёжилась и вспомнила, что зонт она так и не купила, хотя собиралась. А вот Дима озаботился!

— Я же сказал: моё дело — защищать тебя, даже от дождя. — Он бережно приобнял ее и поцеловал в висок. У Бориса с Натальей зонта не оказалось, и девчонки бежали к машине под зонтом, тогда как парни, с чемоданами и ручной кладью, по–гусарски мокли.

Такси они заказали в обе стороны и благоразумно сразу оплатили, опасаясь вернуться с пустыми карманами. Даже карточкам доверия не было: всё–таки дьюти–фри — это дьюти–фри, там всякое может случиться, даже закончиться овердрафт.

Чёрная хищная японская машина мигнула фарами и тронулась, рассекая лужи. Махать было некому — часть друзей уже уехала, другая — осталась в тёплом и сухом здании аэропорта в ожидании своих такси или встречающих.

— Нат, поехали ко мне. — Боря, как самый крупный, сидел спереди, поэтому вынужден был обернуться к своей девушке и говорить без намёка на приватность.

— Борь, ну мы ведь это обсуждали. Меня дома ждут и будут волноваться. Не вариант, — отвечала ему Наталья тоном великомученицы.

Спорить прилюдно Борис не стал, но от наблюдающих за ним Насти и Димы не укрылись его чувства. Парень расстроился и, похоже, разозлился. Наталья смотрела в окно, будто в ночном пейзаже можно было разглядеть что–то интересное, и усердно делала вид, что совершенно не заметила реакции любимого на её слова.

Настя только глаза закатила. Все эти павлиньи пляски казались ей