Любовь под зонтом - Иринья Коняева

уже не столь занимательными. Накопившаяся усталость придала горечи её мыслям, даже оттенок злости, и про себя она с огромной долей пренебрежения обозвала брата с Наткой неуступчивыми баранами.

«Каждому очевидно — они любят друг друга. Чего выпендриваться? Вот мы с Димой… — Настя подняла взгляд на суровое лицо любимого, с заострившимися от усталости скулами, полными губами, длинными ресницами. — Хотя и у нас всё не так просто. Почему, когда мы любим, становимся такими идиотами?»

Мысли текли лениво, вязко, и в конце концов девушка сама не заметила, как задремала. Она не слышала, как Наталья вышла, не чувствовала, что машина стоит ждёт, когда вернётся Борис, не слышала, как брат сказал:

— Я к матери поеду, а то дома жрать нечего. Дождь кончился. Настьку будить будешь или к себе заберёшь?

— Если ты не против, заберу. — Дима улыбнулся. На такой великодушный и просто невероятный жест он и не рассчитывал, уже мысленно настраиваясь на разлуку, пусть временную, но совсем не желанную. Расстроенный женским поведением Борис сейчас как никогда был на его стороне, и отказываться от подарка судьбы парень не собирался. — Только чемодан её не смогу нести, рук не хватит. У меня–то сумка, на плечо закинул…

— Ну, так–то не торопись, — Борис коротко хохотнул. — Чемоданы на мне, могу и сумку твою закинуть к нам, заберёшь потом.

— О'кей. Придётся, конечно, разбудить у лифта. И чего он такой узкий? Эх. Слушай, как думаешь, Настя будет так же ломаться, как Ната, и хрен ко мне переедет, или попроще?

— А чёрт её знает. Бабы эти! — Боря махнул рукой и отвернулся.

Дима стоически молчал, не желая вмешиваться в отношения старосты и будущего, как он надеялся, родственника. Но уже у дома не выдержал:

— Рано или поздно ты всё равно женишься на ней. Чего тянуть? Натка принципиальная очень, не уступит в этом вопросе. Вот где угодно, но только не здесь. Девки у нас в группе почти все помешаны на свадьбах, платьях и прочей херне. И твоя — не исключение. Чёрт, не хотел лезть, извини.

В полумраке салона звякнули ключи, Дима осторожно подхватил Настю на руки и, попрощавшись, с тихим хлопком закрыл дверь такси коленом.

Боря молчал.

Глава 25

Настя проснулась не у лифтов, а сразу перед подъездом, когда Дима пытался изловчиться и открыть дверь ключом домофона.

— Я чего–то не поняла. Боря у Натки остался, что ли? Дим, мне домой надо, мама будет волноваться.

Дима кратко обрисовал ситуацию и быстро, пока девушка не сообразила, что к чему, взбежал по ступенькам и нажал кнопку вызова лифта. К его радости, двери, поскрипывая, разошлись в стороны.

Настя, сонно моргая, пыталась разобраться, как это так: её родной брат, тот, который Боря–Цербер, а не какой–то мифический всё понимающий и лояльный, отпустил её ночевать к парню, даже подтолкнул к этому! Они ведь не в Таиланде, где его активно отвлекала Наташка!

Мысль была настолько нереальной, что только поднимаясь пешком с восьмого на девятый этаж, девушка очнулась:

— Блин, Дима, мне домой надо. Я не могу просто взять и не явиться после длительного отсутствия. Боря может маме ничего не сказать или сказать какую–нибудь чушь.

— Смс напиши, что с тобой всё в порядке, ты у меня. — Дима понимал истину её слов, но отпускать не хотел. Разрешение Бориса казалось ему достаточным аргументом. — Если надо, давай, как проснёмся, вместе пойдём, познакомишь нас, все дела. У тебя очень вредная мама?

— Очень! Так, не сбивай меня с толку. Объясни, с какого перепугу Боря разрешил тебе меня забрать? Не верю я в эти россказни про его грусть–тоску по Натке

— Сейчас расскажу. Постой здесь секундочку.

Дима закинул сумку в прихожую, вернулся в подъезд, подхватил девушку на руки, перенёс через порог. Чмокнул в нос, затем в губы, нежно, бережно, улыбнулся непривычно застенчиво и только тогда отпустил. Дверь, к его огромному сожалению, закрывалась из подъезда в квартиру, а не наоборот, ногой не захлопнешь.

— Ты чего такой, э, странный? — Настя скинула туфли и щёлкнула выключателем.

— Тренируюсь. — Дима подмигнул и весело процитировал знакомую всем с детства песенку: — Во всём нужна сноровка, закалка, тренировка.

— Ты мне будешь постоянно намекать на свадьбу, да? — Настя прищурилась, но недовольной не выглядела, и Дима агакнул, ущипнул не больно за попу свою красавицу и пошёл на кухню, откуда через пару мгновений донеслось:

— О, мама позаботилась. Приятно.

Настя поправляла растрёпанные волосы перед зеркалом в прихожей, расчёсывая их пальцами. Фраза парня заинтриговала, и она быстрым шагом, стараясь не топать, как часто делала дома — неосознанно, конечно! — пошла удовлетворять любопытство.

После небольшой инспекции выяснилось, что Карина, мама Димы, к приезду любимого сыночка набила холодильник продуктами и даже не поленилась приготовить несколько блюд. Возле чайника лежала записка и Насте безумно захотелось узнать, что там написано. Но воспитание не позволяло просто взять и прочитать.

— Это точно от мамы? — подозрительным тоном спросила девушка, надеясь, что Дима сам предложит ознакомиться с содержимым клочка бумаги.

— Ага. От кого же ещё? Есть будешь?

— Нет, спасибо. Ну, мало ли. Вдруг ты ключи давал какой–нибудь девушке, и она…

— Насть, — перебил парень нетерпеливо, — ну, какая, нафиг, девушка? Ключи от квартиры есть только у родителей и у меня. Заедем к ним завтра, возьмём тебе экземпляр. У мамы там вроде несколько ключей оставалось.

Дима как ни в чём не бывало жевал бутерброд. Совесть его была совершенно чиста, он не соврал ни словом, ни делом. Но Настя, хоть и прекрасно понимала, что записка от мамы, жутко хотела узнать, что же в ней такого написано. Она решила зайти с другой стороны.

— Чай будешь?

— Ты хочешь? Один момент. — Дима сделал два шага и клацнул кнопку чайника.