Дневник - Генри Хопоу

я видел, что и она думала о том же самом, но точно так же, как и я, не решалась озвучить свою идею. Мы оба хотели и не могли. По выражению лица Витьки (в тот момент я научился читать по лицу?) я прочел: «Вы же не собираетесь…» — и его немую речь перебил твой голос, Профессор.

ПРЕДЛОЖИ ИМ

Именно! У тебя отменная память, дружище!

Следуя твоему совету, я открыл было рот, что-то промычал и тут же стиснул зубы, когда над нашими головами, через слои картона и железобетона, хромые шаги прекратились звонким падением чего-то пластикового, пустотелого. Сначала я подумал, что Авария уронил ведро, потом же понял, что грохот вызван отклеившимся от его колена манекенным протезом. Витька не обратил на это внимания, а вот у нас с Викой глаза наполнились слезами.

Я вновь попытался раскрыть рот, но губы словно склеились, словно за долю секунды до этого их обильно смазали жирным слоем суперклея. Отчего? От того, что этот самый суперклей производила моя собственная компания, название которой «Страх». Меня пугало, что в своем возрасте я вообще смог подумать о грешном поступке, о вреде жизни человека, пусть даже такого неприятного, мерзкого, скользкого.

«Заслуживает ли хоть кто-то такой участи? Заслуживает ли Козлов того, что произошло с Аварией? Вправе ли мы желать ему зла? Вправе ли мы мстить?» — спрашивал я себя и не находил ответов. Все ответы как всегда были только у тебя… Всего один ответ: «Если

НЕ ВЫ, ТО НИКТО

А дальше:

ОНИ ТЕБЯ ПОДДЕРЖАТ

ОНИ УЖЕ «ЗА»

ОНИ ТОЛЬКО И ЖДУТ ОТ ТЕБЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

«Они только и ждут от тебя предложения» — повторил я за тобой.

Не в курсе, откуда ты все это знаешь, но, опираясь на твою уверенность, на твои четкие, как удары барабанов, слова, я, собравшись с силами, стерев с губ суперклей растворителем фирмы «Уверенность Профессора», задал опережающий события вопрос: «Кто «ЗА»?» — перед которым должно было идти предложение, но оно не понадобилось.

Сам я поднял руку вверх. Вика, не раздумывая, тоже ее протянула. Витька, замешкавшись, повторил за нами, чему я искренне удивился. Его решения я не понимал: «ЗА» уже было большинство, и только этому большинству навредил Козлов. Витьке же он не сделал ничего плохого. Витьку он даже в глаза не видел, как и его не видел сам Витька.

— Ты… ты… — Мне хотелось спросить, отчего он поднял руку.

— Враг моих друзей — мой враг, — коротко ответил он на непрозвучавший вопрос, — и я сделаю все, что только нужно, лишь бы отомстить за вас этому ублюдку. Это весь секрет ненависти к нему. Слишком много я узнал об этом подонке… И чтобы больше не слушать басни о его похождениях, думается мне, ребят, он должен испытать то, что испытал Авария. Если повезет, он будет улыбаться целыми днями. Если нет, повторим попытку.

Профессор, откуда ты знал?

СВЯЗИ

Ага. Я так и подумал.

КОГДА-НИБУДЬ ТЫ САМ ВСЕ УЗНАЕШЬ

Обещаешь?

ДАЮ СЛОВО

Сверху Авария напомнил о себе скрипами липкой ленты, которой приматывал протез к колену. Пока он мотал, мы беззвучно сидели, словно заранее почитали память Козлова минутой молчания. Когда последний скрип сменился знакомыми хромыми шагами, удаляющимися в другую комнату, я нарушил задержавшуюся тишину:

— Козлов ездит на мопеде?

— Нет, — ответила Вика и ничуть не расстроилась. Казалось, у нее уже назревал какой-то план. Не какой-то — стопроцентный.

— На велике? На самокате? — предположил Витька.

— Нет и нет, — все также ответила она. — Только на тачке директорши.

— Она не должна пострадать, — вставил Витька.

— Не должна… Я не хочу мстить Козлову, зная, что и ей достанется, пусть даже она мне и не нравится, — заключил я.

— Вы явно оба не поняли, глупенькие. Да, в основном он ездит с директоршей на ее автомобиле, но бывают случаи, причем не редкие, когда она разрешает ему кататься одному. Понимаете? В автомобиле он ездит один.

— За рулем? — уточнил я.

— За рулем, — кивнула Вика и, улыбаясь, продолжила: — он — сам себе водитель. Понимаете?

Это мы поняли, хоть и не с первого раза. Мы поняли, что у нас появился шанс отомстить Козлову, чего бы нам это ни стоило, но не представляли, как именно мы можем это устроить.

Засиживаться в Курямбии больше не представлялось возможным. Стрелки часов (если бы они существовали на дисплее моего телефона) приближались к 06:00. Мне нужно было торопиться домой, пока родители в это утро еще не зашли в мою комнату. Вике же нужно было поторапливаться еще двадцатью минутами ранее, чтобы и ее предки ничего не заподозрили. А вот кому можно было оставаться нерасторопным, так это Витьке. Впрочем, он никуда и не торопился.

Пока он вел нас по подвалу к выходу, нами было принято еще одно единогласное решение — как следует выспаться и уже после, с ясным взглядом, чистым разумом и серьезными намерениями придумать и обдумать план аварии Козлова, учесть все нюансы и варианты событий.

На улице, под уже яркими лучами шестичасового солнца, я без труда рассмотрел примятую траву, в которой валялся, сражаясь со смайлом Козлова, дожидаясь Вику у врат Курямбии, и ее черный самокат, торчащий из той самой травы.

Как только Витя аккуратно, почти беззвучно прикрыл отверстие входа в подвал куском фанеры, я попрощался с ними и побежал домой.

— Стой! — крикнула вслед Вика, выкатывая самокат на дорогу. — Тебя подвезти?

Мне не хотелось тратить на себя ее драгоценное время, но жажда прокатиться с ней, вдвоем, вместе, не отпускала меня.

Я подбежал обратно, встал на самокат перед Викой и ухватился за руль. Теперь мы оба попрощались с Витькой взмахом руки и помчали.

Я, словно штурман, показывал ей дорогу, а она, как опытный мотогонщик, не сбавляя скорости, наклоняя самокат, входила в повороты. Если бы на мне не было очков (хорошо, что я не выкинул их в порыве эмоций), глаза бы мои заслезились от ветра, и я бы точно не увидел хромающего по тротуару, недалеко от офиса телефонистов, Аварию. Если бы я не знал, что у него протез, доставшийся по наследству от пластиковой куклы, точно бы подумал, что он попросту подвернул ногу. Будь у него настоящий протез, он бы не только обошелся без хромоты, но еще и сумел бы бегать. Нужно отдать должное человеку, так ловко в одиночестве, без чьей-либо помощи справляющемуся со своим (назовем это так) недугом.

Уже через минуту Вика припарковалась у торца моего дома. Мне не хотелось расставаться с ней,