Станция Одиннадцать - Эмили Сент-Джон Мандел

– Кирстен, – позвал Август через плечо, но на его лице не было беспокойства. Он ничего не заметил. – Мы почти на месте.

– В лес, – тихо скомандовала Кирстен. – Я слышала собаку пророка.

Они помогли бледному, как мел, Саиду сойти с дороги. За деревьями он тут же упал, хватая ртом воздух, и закрыл глаза.

Кирстен сидела в кустарнике и слушала, как колотится собственное сердце. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздались шаги пророка и его людей. Звук будто странным образом усилился: страх обострил все чувства. На дорогу падали тени листвы, и среди них блеснуло дуло ружья в руке пророка. Он вел своих людей вперед безмятежно и не спеша. Рядом трусила собака. Мальчик, улизнувший от Кирстен и Августа утром, держал в руке пистолет, повесив мачете за спину. За ними шел мужчина с замысловатым оружием, какого Кирстен никогда не видела. Это был жуткий металлический арбалет, уже заряженный. Четвертый человек тоже нес ружье.

Идите дальше. Идите. Однако пес остановился неподалеку от куста, где пряталась Кирстен, и задрал нос. Она затаила дыхание, вдруг поняв, что спряталась слишком близко к дороге, до которой оставалось не более десяти шагов.

– Ты что-то почуял, Лули? – спросил арбалетчик.

Пес гавкнул, и мужчины столпились вокруг него. Кирстен боялась вдохнуть.

– Наверное, очередную белку, – сказал мальчик. Ему явно было не по себе.

Кирстен видела, что он боится, и на нее накатила неуместная тоска. Я никогда не хотела такой жизни.

– Или в лесу кто-то есть.

– В прошлый раз он лаял на обычную белку.

Пес замер, только нос подергивался. Пожалуйста, умоляла Кирстен, ну, пожалуйста. Но Лули снова гавкнул, уставившись прямо на нее сквозь завесу из листьев. Пророк улыбнулся.

– Я тебя вижу, – произнес арбалетчик.

Кирстен могла бы метнуть нож, выскочив из-за куста, но в ту же секунду ее пронзит пуля или металлическая стрела – на нее были направлены арбалет и три дула. Или еще вариант – не шевелиться, выждать, пока враги подойдут, и напасть. Однако кто-то из них все равно успеет ее убить. Да и станут ли они вообще приближаться или просто откроют стрельбу по кусту, за которым она притаилась? Кирстен почти физически ощущала мучения Августа – как слабый разряд тока в воздухе. Август сумел спрятаться получше, за широким пнем.

У ног Кирстен с глухим стуком в землю вошла стрела.

– Следующая – в сердце. – Арбалетчик был старше пророка, с давним шрамом от ожога на лице и шее. – Поднимайся. Медленно. Руки вверх.

Кирстен встала.

– Нож на землю.

Она разжала пальцы, прекрасно понимая, что на поясе до сих пор висят еще два ножа, близкие и недоступные. Если выхватить их, если она будет достаточно быстра, сумеет ли убрать хотя бы пророка, прежде чем пуля пронзит ей сердце? Вряд ли.

– Иди сюда. Потянешься к ножам – умрешь, – спокойно произнес арбалетчик. Для него ситуация была обычным делом. А вот мальчик явно трясся.

Кирстен поразило осознание, что это наверняка конец, что после стольких лет, после стольких опасностей ее жизнь сейчас оборвется, и она шагнула вперед, окруженная ярким миром, солнечным светом, тенями, зеленью. Кирстен думала, что, наверное, надо попытаться совершить какой-нибудь героический поступок, метнуть нож, уже падая на землю. Она думала: пожалуйста, пусть они не найдут Августа и Саида. Думала о Дитере, хотя мысли о нем причиняли почти физическую боль, словно тычки в открытую рану.

Кирстен ступила на жесткий асфальт дороги и с поднятыми руками встала напротив пророка.

– Титания, – произнес он, нацеливая ружье ей промеж глаз.

Во взгляде пророка читалось лишь любопытство. Ему было интересно, что случится дальше. Мужчина с арбалетом следил за кустами, однако ни Августа, ни Саида он пока не заметил. Пророк кивнул мальчику, и тот очень осторожно снял с пояса Кирстен оставшиеся ножи. Она узнала парнишку. Это он сидел на выезде из Сент-Деборы и жарил на огне ужин, когда «Симфония» покидала город. Псу, очевидно, надоело принюхиваться к лесным запахам, и он улегся неподалеку, устроив голову на лапах.

– На колени, – приказал пророк.

Кирстен подчинилась. Пророк шагнул ближе, не прекращая целиться. Кирстен сглотнула.

– У тебя есть имя? – спросила она, поддавшись смутному порыву потянуть время.

– Иногда имена только мешают. Где твои спутники?

– «Симфония»? Я не знаю.

Даже сейчас воспоминания приносили боль. Повозки с запряженными лошадьми под летним небом, цоканье копыт… Труппа где-то в пути или, может, как раз добралась до аэропорта, и все в безопасности. Кирстен так отчаянно их любила.

– А другие спутники? Те, кто утром помог тебе убить моих людей?

– У нас не было выбора.

– Понимаю. Где они?

– Мертвы.

– Ты уверена? – Пророк едва заметно двинул ружьем, вырисовывая в воздухе крошечный круг.

– Нас было трое, – ответила Кирстен, – включая Саида. Твой лучник успел застрелить двоих.

Звучало правдоподобно. Мальчик убежал еще до того, как лучник рухнул.

– Он был хорошим человеком, – произнес пророк. – Верным.

Кирстен промолчала. Она знала, какие расчеты сейчас проносятся в голове Августа. Если он выдаст себя и застрелит кого-то из врагов, остальные в мгновение ока обнаружат их с Саидом. Последний никак не сможет себя защитить, он лежит, окровавленный и слабый, а Кирстен – безоружная, на коленях, с дулом у лба – погибнет при любом раскладе.

– Я всю жизнь бродил по этому грязному миру, – промолвил пророк, – и видел тьму, мрак и ужасы.

Кирстен не желала больше на него смотреть. Вернее, она не хотела, чтобы последними перед ее глазами стояли его лицо и дуло ружья. Она подняла голову и взглянула на поблескивающую на солнечном свету листву, на ярко-голубое небо. Все чувствовалось крайне остро: пение птиц, каждая краска, каждый вздох, каждый удар сердца. Только жаль, что не обратиться к Августу, не успокоить его, мол, я знаю, выбор прост – или одна я, или все трое. И Саиду не сказать, что она до сих пор его любит. Кирстен помнила, как лежала рядом с ним по ночам, еще до расставания, как скользила ладонью по изгибу ребер, какими мягкими казались кудри на его затылке.

– Мир, – продолжал пророк, – это океан тьмы.

Пораженная Кирстен заметила, что мальчик с пистолетом в руках плачет. Если бы только поговорить с Августом… Мы так долго путешествовали вместе, твоя дружба стала для меня всем. Да, было очень тяжело, но случались и прекрасные мгновения. Все имеет свой конец. Я не боюсь.

– Кто-то приближается, – сообщил один из мужчин.

Кирстен тоже услышала звуки – далекий перестук копыт со стороны шоссе. Две-три лошади, шагают быстро. Пророк нахмурился, не сводя взгляда с лица Кирстен.