Станция Одиннадцать - Эмили Сент-Джон Мандел

Спустя столько десятилетий закусочная странным образом ни капли не изменилась. Тот же ряд обитых красной материей диванчиков, высокие стулья вдоль прилавка, старинные часы на стене. Официантка тоже осталась прежней?.. Нет, пятидесятилетняя женщина, которая когда-то давно подавала им пригоревший кофе, никак не может до сих пор выглядеть на пятьдесят. Они с Кларком бывали в закусочной в три, в четыре, а иногда и в пять утра и думали, что это и есть взрослая жизнь. Теперь то время казалось сном, который продлился лишь миг; они оба ходили на актерские курсы, Артур работал официантом, а Кларк прожигал небольшое наследство. А ведь если задуматься, Кларк был великолепен. Высокий, худощавый, обожавший винтажные костюмы, он сбривал половину волос, а оставшуюся часть красил в розовый или, под настроение, в бирюзовый или фиолетовый. Подводил глаза по особым случаям. Пленяюще растягивал слова, как типичный ученик британского пансиона.

Артуру подали горячий сэндвич с сыром. Мимолетное желание – набрать Кларка («В жизни не поверишь, где я сейчас!»), но Артур не стал ничего делать. Хотелось позвонить сыну, но в Израиле было четыре утра.

Он пообедал и вернулся в театр на такси. Оставалось еще немного времени. Артур занялся сценарием – свою часть он знал вдоль и поперек, однако привык хотя бы немного запоминать реплики других персонажей, ему нравилось иметь представление о том, что будет дальше. Не успел он дойти до конца первого акта, как в дверь гримерной кто-то постучал. Артур поднялся с дивана. Комната, конечно, не завращалась перед глазами, но все-таки покачнулась. В гримерную вошла Танья.

– Жутко выглядишь. Все в порядке?

– Устал. Снова бессонница.

Он поцеловал Танью, и она присела на один из диванов. Артуру становилось легко, когда он ее видел. Его всегда очаровывала невероятная молодость. Танья следила за маленькими актрисами, исполняющими роли дочерей Лира в детстве.

– Ты забыл, что обещал со мной позавтракать, верно?

Артур хлопнул ладонью по лбу.

– Прости, пожалуйста. Ничего не соображаю сегодня. Долго прождала?

– Полчаса.

– А почему не позвонила?

– Батарея сдохла. Не страшно. Можешь извиниться за бокалом вина.

Артур обожал ее способность прощать. Что за прекрасные отношения, размышлял он недавно, когда женщина не держит обид. Артур обнаружил в холодильнике полупустую бутылку вина и, наливая, заметил, что у него дрожат руки.

– Все-таки ты правда кошмарно выглядишь, – произнесла она. – Не заболел?

– Просто устал, наверное.

Артуру нравилось наблюдать, как Танья наслаждается вкусом вина. Она ценила небольшие радости, которые приходят только со взрослой жизнью и хотя бы небольшими деньгами.

– У тебя не осталось конфет?

– А знаешь, кажется, еще есть.

Танья улыбнулась – о, как согревала ее улыбка! – и поставила бокал на столик. Немного покопавшись в шкафчике около раковины, она победно извлекла маленькую золотистую коробочку. Артур выбрал трюфель с малиновой начинкой.

– Что это? – спросила Танья, взяв со столика первый выпуск «Доктора Одиннадцать».

– Бывшая жена принесла пару недель назад.

– Которая из?

Артур вдруг загрустил. Ведь иметь более одной бывшей жены – это знак, что он серьезно сбился с пути, верно? Знать бы только, где свернул не туда.

– Первая. Миранда. Не представляю, что с ними делать.

– Ты что, не оставишь их себе?

– Я не читаю комиксы. Она подарила мне по два экземпляра каждого выпуска, другую пару я отправил сыну.

Танья увлеклась чтением.

– Интересная история, – произнесла она через несколько страниц.

– Не знаю, – отозвался Артур. – Честно говоря, никогда не понимал ее смысл. – Такое облегчение – наконец сказать об этом кому-то спустя столько лет. – Особенно Подморье. Все эти люди в чистилище чего-то ждут, замышляют… Зачем?

– А мне нравится. Отлично нарисовано, да?

– Миранде куда больше нравилось рисовать, чем сочинять диалоги.

Артур вдруг вспомнил, как однажды открыл дверь ее кабинета и немного понаблюдал, как Миранда работала, не зная, что он смотрит. Изгиб ее шеи, полная сосредоточенность. Какой беззащитной она казалась, погруженная в работу.

– Очень красиво.

Танья изучала страницу с Подморьем, обильно заштрихованное помещение с арками из красного дерева из затонувших лесов Станции Одиннадцать. Артуру показалось, что он уже был в подобном месте, только не мог вспомнить где.

– Мне, наверное, пора, – глянула Танья на часы. – Через пятнадцать минут должны появиться мои маленькие хулиганки.

– Погоди, у меня для тебя кое-что есть.

Две недели назад, после встречи, Миранда прислала курьером стеклянное пресс-папье и записку с объяснением, что его принес Кларк, когда был у них в гостях в Лос-Анджелесе. Она сожалела, что взяла пресс-папье, ведь подарок предназначался именно Артуру, а не ей. Однако Артур совершенно не помнил ни сам кусок стекла, ни как Кларк его подарил. Да и зачем вообще ему пресс-папье?

– Великолепная вещь. – Танья уставилась в мутные глубины. – Спасибо.

– Я позвоню, если придет Кирстен. Увидимся после представления?

Танья поцеловала его.

– Конечно.

Когда она ушла, Артур прилег на диван и закрыл глаза. Через пятнадцать минут Кирстен уже была у его двери. Усталость начинала напоминать болезнь. На лбу Артура выступил пот, поэтому ему пришлось впустить Кирстен и сразу же вновь сесть.

– Мама купила книгу с вами на обложке, – сказала девочка, опустившись на диван напротив.

Единственной такой книгой была «Дорогая В.». Артура затошнило.

– Ты ее читала?

– Мама не разрешает. Говорит, что она непристойная.

– Она так и сказала? Непристойная?

– Да.

– Если честно, я согласен. Мама права, что не показывает ее тебе.

Артур видел мать Кирстен один раз. Она подстерегла его, чтобы спросить, нет ли у него проектов, где может поучаствовать маленькая девочка. Артуру захотелось встряхнуть эту женщину. Твоя дочь такая юная, дай ей побыть ребенком, дай ей шанс, не знаю, зачем ты втягиваешь ее в такую жизнь, хотел сказать он. Артур не понимал, как родитель может желать, чтобы его ребенок снимался в фильмах.

– Эта книга плохая?

– Мне жаль, что она существует. Хотя я рад, что ты зашла.

– Почему?

– Для тебя есть подарок.

Артур ощутил укол вины, отдавая Кирстен комиксы о докторе Одиннадцать, ведь Миранда в конце концов подарила их ему. Но он больше не хотел обладать никакими вещами. Он хотел только быть с сыном.