Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый

Трактирщик вновь затараторил такой скороговоркой, какой позавидовал бы любой современный дистрибьютор. В этот раз в его информации ценности для экспедиции было еще меньше. То есть ценность в ней была, поскольку Капелькуаль говорил именно о ценах на всевозможные товары здесь, в Теотнуакане, и о возможности спекуляций ими, но Сеню она не впечатлила. Конечно, в любое другое время Рабинович бы не преминул воспользоваться особенностями местного рынка для получения прибыли, но сейчас, когда для его бездонных карманов были открыты кладовые Чимальпопоке, возможность заработать пару сотен бобов какао кинолога не интересовала. И встрепенулся он только тогда, когда Капелькуаль заявил, что вождь восставших хочет наградить его за спасение пленных.

– С этого и надо было начинать! – возмутился кинолог. – И какую награду он предлагает?

– Рыночную стоимость каждого спасенного человека, – ответил трактирщик. – По сто бобов какао за голову…

– Пусть он себе эти бобы какао в задницу забьет! – возмутился Рабинович. – Меня интересуют только золото и драгоценные камни.

– Золота у тольтеков почти нет, из драгоценных камней в основном один нефрит, да и бобы какао, боюсь, вождь себе в задницу забивать не будет – экономически не выгодно, да и удовольствия никакого, – задумчиво проговорил Капелькуаль и нарвался на злобный взгляд Рабиновича. – Но не волнуйтесь, гражданин начальник, что-нибудь мы придумаем. Вы пока ужинайте, а я к восставшим сбегаю и вернусь, – и с этими словами абориген умчался в сторону развалин города.

– Идиот, – констатировал кинолог, глядя ему вслед, а затем вернулся к поджидавшим его друзьям.

Новости, принесенные Сеней, встретили почти равнодушно.

Попов оттого, что весь вечер разрывался между двумя желаниями – зарисовать остатки Теотнуакана и плотно поесть. Ну а поскольку одновременно готовить ужин и запечатлять руины в лучах заходящего солнца Андрюша просто не мог, он страшно злился из-за отсутствия Капелькуаля, на которого можно было бы взвалить большую часть дел, и обещал оторвать ему голову, когда вернется. Впрочем, эти угрозы никто всерьез не воспринимал. И лишь одна Тлала поглядывала на развоевавшегося толстяка с явным одобрением. Девушка-богиня, кстати, да Ахтармерз оказались единственными членами экспедиции, кто внимательно выслушал Сенин рассказ. Тлала выдвинула предположение, что вероятность создания своей проекции Кецалькоатлем весьма велика, а образованный Горыныч тут же принялся объяснять людям, какими именно способами можно подобную операцию провернуть. Ну а поскольку в технических терминах его мира российские милиционеры ничего не смыслили, то попросту велели Ахтармерзу заткнуться. На что тот тут же обиделся, увеличился в размерах и дохнул на людей своим желудочно-кишечным газом. Когда его захотели отшлепать за такое свинство, Горыныч спрятался под телегу и не вылез до тех пор, пока не получил индульгенцию.

Жомов Сенины известия воспринял совершенно по-своему. Узнав о том, что утром ацтеки уйдут и у тольтеков появится шанс заново собрать войско, омоновец обрадовался и заявил, что готов на спор со своей ротой гвардейцев разогнать всю тольтекскую рать. Ачитометль его поддержал, но победу своим подчиненным прочил лишь при двух условиях: во-первых, если Кецалькоатль окажется всего лишь проекцией, а во-вторых, если Попов пару раз рявкнет в сторону противника. Андрюша от этого предложения лишь отмахнулся и повернулся к Рабиновичу.

– Сеня, что-то не пойму, зачем тебе всё это нужно: ацтеков разгонять, новое войско повстанцев собирать и с их вождем встречаться? – недоуменно поинтересовался Попов. – Завтра сходим в пещеру, и все проблемы решатся.

– Был бы ум, помер бы от дум, а мозгов нет, прождешь сто лет, – констатировал Сеня. – Андрюша, а если эта пещера, о которой тебе поведал старый маразматик, который в ней, к тому же, никогда не был, окажется просто сказкой? Где мы тогда Кецалькоатля возьмем? И как без него к Оберону вернемся?

– Так ты всё-таки согласен, что Оберон готов уничтожить наш мир? – встрепенулся криминалист.

– Согласен или не согласен, это дело пятое, – уклонился от прямого ответа Рабинович. – Но ясно как божий день, что без Кецалькоатля нам отсюда не выбраться. Да и встретиться с эльфийским владыкой всё равно нужно!

– А-а, делай, что хочешь, – махнул рукой Андрей, прекращая дискуссию. – В конце концов, лишняя перестраховка еще никому не помешала.

– Мальчики, а о чем вы говорите? Кто такой Оберон? – истряла в разговор Тлала. – А эльфы? Они такие же забавные, как эта ваша зверюшка? – девушка грациозно кивнула головой в сторону Ахтармерза.

– Сама ты зверюшка! – обиделся трехглавый пожиратель насекомых и юркнул под телегу, прежде чем Рабинонич запустил в него первым, что попалось под руку. – Прекратите детей обижать, а то я прокурору пожалуюсь.

– Ты найди его здесь сначала, прокурора-то, – фыркал Сеня и посмотрел на девицу. – Про Оберона и эльфов слишком долго рассказывать. Просто считай их богами из другого мира, не менее могущественными, чем твои коллеги по пантеону.

– Я хочу о них всё знать! – закапризничала богиня, но прежде чем Рабинович взялся открывать девице все тайны, в дело вмешался Попов.

– Тлала, мы тебя с эльфами лично познакомим, и ты сама у них всё узнаешь, – предложил эксперт-криминалист. – Мы не так много о них знаем, чтобы рассказать тебе об их жизни и не наврать. Подожди. Скоро сама сможешь подробно эльфов расспросить.

– Точно обещаете? – сморщила носик девица. Все трое ментов слаженно, как солдаты на параде, кивнули. – Ладно, тогда я подожду. Только недолго!.. А других миров много?

– Очень! – торопливо ответил Рабинович. – О них тебе тоже эльфы расскажут, и если сможешь их уговорить, то и самой удастся некоторые из миров посмотреть.

Девушка обрадованно кивнула головой, заранее предвкушая, как именно станет уговаривать эльфов, а менты, увернувшись от обсуждения скользкой темы, облегченно вздохнули. При этом Попов с Рабиновичем обменялись такими взглядами, что было ясно, кого именно они считают виновником того, что речь на совещании зашла об Обероне, эльфах и других мирах. Впрочем, до главной беды – рассказа Тлале об истинных причинах изменений в Мезоамерике – дело не дошло, а значит, и большой трагедии не случилось. Сеня и криминалист решили боевых действий друг против друга не начинать и спокойно закончить ужин в молчании, ну а когда маленькое пиршество подходило к концу, явился Капелькуаль.

– Дело сделано! – самодовольно заявил он. – Конечно, пришлось здорово поторговаться, но я выпотрошил из вождя тольтеков всё, что мог. Заставить его запихать в задницу зерна какао, конечно, не получилось, но всё остальное прошло удачно. Вождь согласен заплатить за каждого спасенного из рук ацтеков пленника по драгоценному камню размером не менее фазаньего яйца…

– А у фазанов разве есть яйца? – удивился омоновец и тут же вспомнил: – Эх, точно, блин! Они же их несут.

– Куда несут? – оторопел Капелькуаль.

– На базар, блин! – рявкнул Жомов. – И не приставай ко мне с идиотскими вопросами. И вообще, можешь идти на хрен отсюда. Дай поесть спокойно.