Самоучитель танцев для лунатиков - Мира Джейкоб

Парни пожали друг другу руки, а потом тут же убрали их в карманы, словно смутившись от внезапной формальности.

– Мы в одной группе по английскому, – решила разрядить атмосферу Амина.

– Ах да, у Типтона, – усмехнулся Акил. – И как он тебе?

– Да никак.

– Хороший ответ!

Пейдж вылезла из фургона и победоносно помахала вешалкой.

От Пейдж Андерсон было просто глаз не отвести. Привычным движением она сняла с вешалки металлическую часть, внимательно рассмотрела замок, изучая его размеры и просчитывая нужную траекторию, а потом согнула металлическую проволоку дугой и ловким движением просунула ее под стекло, потом провела рукой вверх, прикусив язык от старательности, и зацепила крючком замок, но петля соскользнула.

– Черт! – встряхнула она руки. – Минутку!

– Да мы никуда не торопимся, – отозвался Акил.

Пейдж сделала глубокий вдох, снова вставила проволоку в зазор, но на этот раз под углом, и тут раздался щелчок!

– Классно! – улыбнулся Акил.

– Спасибо! – довольно ответила Пейдж, открыла дверь и протянула ему ключи, но тот даже не взглянул на них.

– Потрясающе! – воскликнул он.

Он глаз не мог оторвать от Пейдж, эмоции переполняли его, это было видно. Такой гаммы чувств на лице брата Амина не наблюдала никогда: на нем были написаны удивление, желание и неподдельная радость.

– Нам пора, – сказал Джейми, нарушив чересчур затянувшееся молчание.

– Да, точно, – тихо произнесла Пейдж, делая шаг назад. – Мне надо из зала сумку забрать. Можешь взять машину и подогнать ее к выходу?

– Ага, – протянул раскрытую ладонь Джейми, и Пейдж бросила ему ключи.

– Ты машину водишь? – спросила Амина.

– По парковке, – ответил Джейми.

Он отошел уже метров на пятнадцать, прежде чем Амина вновь обрела дар речи и сказала «пока».

– Ну что ж, – повернулась к Акилу Пейдж, – увидимся в понедельник!

– Ага, – ответил Акил и посмотрел ей вслед с такой идиотской улыбкой, что Амине захотелось пнуть его или надеть ему на голову бумажный пакет. – Погоди! – крикнул он.

– Да? – обернулась Пейдж.

– А… – закашлялся Акил, – а как тебя зовут?

Пейдж долго глядела на него, и с каждой секундой неловкость нарастала. Наконец она произнесла:

– Мы оба играем в команде «Матлеты», я только что вскрыла замок твоей машины, а ты решил притвориться, что не знаешь моего имени?

– Ну, я… – начал было Акил, но она уже направилась в сторону зала, помахав им на прощание.

Пейдж прошла примерно полпути до дверей, а Акил все стоял и смотрел на ее удаляющиеся округлые бедра, то пропадающие в темноте, то вновь появляющиеся в свете фонаря. Он тяжело вздохнул и в панике повернулся к Амине:

– Черт! Может, мне…

– Только у меня не спрашивай… – раздраженно перебила его сестра, но он уже бросился бегом к спортзалу.

Ветер раздувал его рубашку. Постепенно Акил перешел на быстрый шаг, потом на медленный, чтобы догнать Пейдж как раз перед входом в зал. Амина смотрела, как он взял девушку за плечо, потом смущенно провел рукой по волосам и что-то сказал ей, но слов она не расслышала. На мгновение оба замерли. Позднее Амина вспоминала об этом как о моменте, когда нечто обыденное, что легко вычеркнуть из памяти, превращается в событие из ряда вон выходящее. Пейдж слегка запрокинула голову, рассмеялась, и взгляду Акила открылись белая полоска зубов, длинная изящная шея и судьба, против которой у него не было ни единого шанса.

Альбукерке, 1998 год

Если мать и удивилась, увидев, что Амина вернулась из аэропорта, то виду не подала. Лишь нахмурилась, взглянув на машину Моники во дворе, тут же ушла на кухню, открыла морозилку и достала оттуда тесто для доса и картофельную масалу.

– Так ты остаешься? – спросила Камала, наливая белое тесто в плоскую сковородку и равномерно распределяя его по поверхности тонким слоем.

– Да, ненадолго. – Амина села за кухонную стойку, сглатывая слюну, и поставила сумку на пол. – Как минимум на пару недель. Я только что говорила с Моникой, и она сказала мне…

– Тогда надо мяса купить и курицу, – резким движением поправив косу, перебила ее Камала.

– Что?

– Тебя же надо будет чем-то кормить!

– А, ну да!

Амина налила воды в стакан и стала медленно пить маленькими глотками, чтобы хоть как-то заглушить чувство голода, от которого уже начинали путаться мысли.

– Значит, все-таки сможешь поснимать свадьбу Буковски, – сказала Камала.

– Чью свадьбу?!

– Да дочери Джули! Я же тебе говорила! На этих выходных! – рассерженно напомнила ей Камала. – Дженни Буковски, медсестра из больницы! Она выходит замуж в субботу, и мы все равно приглашены. Можешь пофотографировать, а мы купим снимки ей в подарок, – продолжала Камала, ловким движением перевернула тонкий блинчик на другую сторону, шмякнула на него ложку картофеля и сложила пополам. – Кокосовый чатни, томатный? – спросила она, протягивая Амине блинчик.

– Да, пожалуйста.

Камала от души положила на край тарелки оба вида соуса и снова отвернулась к плите. Убирая тесто обратно в контейнер, она добавила:

– Ужин с Аньяном я отменила. Ешь.

Блинчик захрустел под пальцами Амины, из него вырвалась струйка ароматного пара с запахом куркумы и чили, и девушка испытала столь острое чувство облегчения, что все остальное по сравнению с ним поблекло. Она съела досу, потом еще одну, едва замечая, как мама подкладывает ей на тарелку еще чатни и подливает воды в стакан. Наконец, почти расправившись с третьим блинчиком, она откинулась на спинку стула, чтобы перевести дух, язык немного щипало от острых специй. Амина понимала, что надо рассказать Камале о Монике, об их разговоре в машине, но вместо этого неожиданно для самой себя произнесла:

– Спроси, как он насчет среды.

– Кто? – бросила на нее недоуменный взгляд мать.

– Доктор Джордж. Как он насчет ужина в среду.

– Правда?

– Правда, – подтвердила Амина, и ее тут же охватило чувство вины при виде неподдельного удовольствия на лице матери. – Кстати, очень вкусно!

– Я тебе еще сделаю!

– Нет! Господи, да я же растолстею, если ты будешь меня так кормить!

– Господь тут ни при чем, не поминай всуе! – пожурила ее Камала, сняла сковороду с плиты, поставила в раковину и открыла кран.

Сковородка зашипела под струей холодной воды.