На стрелку с ангелами - Дарья Калинина

Увидев его, подруги ахнули:

– Это же тот самый рисунок, который полицейские нашли у тети Лали за лифчиком.

– Верно!

Некоторое время подруги молча смотрели на переплет, украшенный таким знакомым им символом, а потом Кира взяла небольшую скамеечку и с ее помощью сняла книгу с полки.

– Устав «Дикой Розы», – прочитала она отпечатанное на титульном листе название. – Форма жизни тайного магического ордена в современном обществе.

– Какая странная книга.

– И не говори. Но рисунок тот самый.

– Ты на фамилию автора посмотри.

– Б. Завьялов, – взглянув на титульный лист, прочитала Кира. – Это же Балтазар Завьялов – дядя Тильды!

– Ты читай дальше.

Но прочесть дальше ни одна из подруг не успела. В комнату вернулся Иоанн Варфоломеевич. В руках у него был поднос, на котором дымились три маленькие чашечки с кофе.

– Мне показалось или к дому подъехала машина? – произнес он.

– Мы ничего не слышали. Скажите, а это чья книга?

Иоанн Варфоломеевич взглянул на переплет и пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Как же так? Дом ваш, а вы не знаете, что тут есть?

– Дом принадлежит также и моему брату. Наш отец оставил его нам двоим – мне и моему брату, чтобы, по его словам, у нас сохранилось то связующее звено, которое необходимо всем повзрослевшим братьям и сестрам.

– Понимаем, родовое гнездо.

– Вроде того.

– Значит, ваш брат тут тоже бывает?

– Появляется наездами. Он не такой любитель тишины и размышлений, но все же заглядывает. Наверное, эту книгу он и привез сюда.

– Значит, он сам ее написал? Тут на обложке стоит его имя.

– Фамилия – наша, – признал Иоанн Варфоломеевич. – Но думаю, ее написал просто однофамилец. Или, в крайнем случае, кто-то из нашей многочисленной дальней родни. Наверное, Богуслав или Бартоломью, вроде бы есть у нас такие пятиюродные братья, один живет в Норильске, второй в Казахстане. Они тоже Завьяловы и интересуются такими мистическими вещами.

Но подруги не унимались:

– На переплете этой книги есть тот самый символ, который был найден рядом с телом вашей жены.

– Тогда вообще все просто, – отмахнулся Иоанн Варфоломеевич. – Жена тоже регулярно наведывалась в этот дом. Делала уборку, проветривала комнаты. Занимаясь своими делами, протирая от пыли книжные полки, она и увидела среди прочих именно эту книгу. Символ ей понравился, она его перерисовала.

– Нет, тот символ был отпечатан.

– Значит, жена воспользовалась графическим редактором. Это ведь нетрудно.

И, поставив поднос на стол, Иоанн Варфоломеевич покосился в сторону окна и с досадой произнес:

– Но нет, все же я уверен, что подъехала машина.

И прежде чем девушки успели как-то отреагировать на его замечание, он нервно воскликнул:

– Извините, я должен проверить! Не могу разговаривать с вами, если не буду уверен, что нас не подслушивают! Память Лали слишком важна для меня.

С этими словами Иоанн Варфоломеевич быстро вышел из комнаты. А подруги оказались один на один со странной книгой, рисунок на которой казался им теперь ключом к чему-то неведомому, таинственному и пугающему.

Кира открыла книгу и принялась читать вступление. От обычного вступительного слова автора или редактора книги это отличалось тем, что оно было адресовано узкому кругу читателей. Автор так и начинал свою речь: «Дорогие избранные мои братья, последовавшие тернистым путем знаний, эта книга предназначается как для начинающих путников, желающих понять свое предназначение, так и для тех, кто уже прошел по выбранному пути долгий путь, но хочет освежить в своей памяти те идеалы, которые когда-то привели его к истине».

Прочтя первые фразы, Кира подняла глаза на подругу в ожидании ее реакции:

– Муть какая-то. Ты не находишь?

– Книжка престранная.

– Посмотри год выпуска, там на титульном листе должен быть указан.

Год нашелся в самом конце книги.

– Ей десять лет.

– Тогда дедушка Тильды, как бы его там ни звали, тут ни при чем. Он умер, когда мы еще в начальной школе учились. Помнишь, Тильда на новогодний огонек явилась вся в черном и объяснила, что у нее в семье траур – умер дедушка.

– И значит, эту книгу мог принести сюда только Балтазар.

– Сказал, что ему эту книгу подарили, а на самом деле сам ее написал.

– И тетю Лали каким-то образом в это впутал.

– Надо сказать об этом нашему доктору! Его брат ведет нечистую игру!

Но когда подруги толкнули дверь комнаты, то не без удивления обнаружили, что она их усилиям не поддается. Дверь была заперта снаружи. И это мог сделать только сам Иоанн Варфоломеевич. Но зачем он так поступил? По рассеянности он закрыл подруг в своем кабинете? Или у него был иной умысел?

Внезапно осознав, что они в этом доме, как в западне, девушки осмотрелись по сторонам в поисках путей спасения.

– Окна деревянные, можно выбить одно из них.

– Что толку-то! На окнах снаружи решетки. С ними нам уже не справиться.

– Если разобьем стекло, то можем позвать на помощь соседей.

– Какие тут соседи?

– Сломаем дверь и убежим!

– Неудобно! Все-таки чужой дом, а мы двери ломать примемся.

– А закрывать нас тут одних – это удобно?

Леся сделала попытку налечь на дверь плечом. У нее ничего не получилось, дверь даже не шелохнулась. Она была хоть и деревянной, но очень прочной. Чтобы ее взломать, требовался специальный инструмент. Например, кочерга, но ее в комнате не наблюдалось.

– Позвони Васькину, что-то мне не по себе.

Кира попыталась набрать номер, но с досадой заметила:

– Связи совсем нет. Антенна полностью отсутствует.

– Странно. Мы совсем недалеко отъехали от города.

– Встречаются еще такие эфирные ямы.

Подругам становилось все больше и больше не по себе. Иоанн Варфоломеевич отсутствовал уже довольно долго. В души подруг стало закрадываться тревожное чувство. Кира подошла к окну и внимательно его осмотрела. Обычное окно, только находилось оно довольно высоко. Первый этаж в этом доме был так называемый бельэтаж, то есть и не второй этаж, но уже и не первый.

Открыть створку окна оказалось совсем просто. Она была снабжена самыми обычными шпингалетами. Но когда Кира открыла окно, она убедилась, что решетка снаружи оснащена иным запорным механизмом, с которым без ключа не справишься. Кира всегда была против таких устройств. Если в доме пожар, то на улицу уже не выберешься.