Песенка для Нерона - Том Холт

Ну, подумал я, если мне и суждено сегодня пересечь Реку, то я могу с тем уже успехом сделать это на полный желудок. Я вскочил и проследовал в дверь, приволакивая занемевшие конечности. Попробуйте переночевать в углу обеденного зала, пришедшего в упадок, и поймете, о чем я говорю.

— А вот и ты, — Луций Домиций стоял перед большим бронзовым треножником, растирая что-то в круглом медном горшке. — Как всегда, на готовенькое. Наверное, у тебя в голове, как у Сократа, живет особый дух, который сообщает тебе, что кушать подано.

— Иди в жопу, — любезно ответил я. — Куда подевались твои друзья?

— Александр набирает воду из колодца, — сказал он, — а Юлиан Болион побежал на рынок за пажитником. Скоро вернется.

— А ты чем занят?

— Растираю рыбный соус, — ответил Луций Домиций с таким видом, как будто любое другое занятие было бы чистым безумием.

Просто сдурел. Другого слова не подберешь. Дубина до сих пор не уразумел, что его похитили эти двое — взяли в плен, захватили, стреножили, заперли, как угодно. Он, кажется, находился под впечатлением, что попал на некий званый прием, и в любую минуту Лициний Поллион заглянет в дверь и спросит, не хотим ли мы сыграть партию-другую в ручной мяч на заднем дворе. Стоит себе тут, помогает двум костоломам приготовить завтрак. Подумать только, и эдакий дуралей когда-то командовал всей Римской империей. Должен быть какой-то другой способ управления, помимо этого.

— Ладно, — сказал я. — Рыбный соус. Великолепно. Полагаю, за ним последуют кисло-сладкая свинина и медовые пирожные.

— С рыбным соусом? На завтрак? Ты рехнулся.

С другой стороны, подумал я, рыбный соус пах очень даже неплохо, а мой желудок намекал, что в нем ничего не было с тех пор, как Тезей перестал пачкать пеленки. Полагаю, Сенека назвал бы это прагматизмом: если уж вы связались с безумцем, который в ожидании ужасной смерти готовит завтрак, вы можете с тем же успехом этот завтрак съесть. Ну, это философия. В конце концов, всякий нуждается в каком-нибудь утешении.

Тут появился Александр с кувшином воды. Он, кажется, меня даже не заметил — что вполне меня устроило — первым делом заглянув Луцию Домицию через плечо, чтобы посмотреть, как там с рыбным соусом, а потом подцепил щепотку какого-то желтого порошка из сундучка, стоящего на полу. Поглядев, как он колдует над горшком с ученым видом, что твой критский врач над головой пациента, можно было подумать, что во всем мире нет ничего важнее правильного приготовления рыбного соуса.

Пришел Хвост с корзиной зелени, Луция Домиция освободили от работы, и два здоровяка засуетились над своим творением.

В самом деле, было нетрудно поверить, что они в первую очередь — повара, и только во вторую — наемные убийцы. Я повидал достаточно рыночных площадей и знаю, как найти повара: ищите самых крупных, самых крепких, самого опасного вида мужиков — все они окажутся поварами. Что-то такое есть в этой профессии, что привлекает здоровяков со склонностью к насилию — скорее всего, большие ножи, если хотите знать мое мнение.

Казалось, уйдет вечность, прежде чем все станет как надо; но со всей ответственностью скажу, что эти двое были настоящими профессионалами, и будь я помощником сенатора, устраивающим званый обед, я бы нанял их без колебаний. Стейки из тунца на пшеничном хлебе с густым кремовым соусом и гарниром из фаршированных певчих птиц и свежих овощей были не хуже того, что мы вкушали, бывало, в Золотом Доме, если не лучше.

Ну, мы съели все до крошки и подобрали остатки соуса остатками хлеба, когда дверь открылась и вошла девушка… Ну же, Гален, что за халтура. Из того, что сказанное — более или менее правда, никак не следует, что сказана вся правда, потому что простого перечисления фактов иногда недостаточно. Например, я могу сказать, что жил-был один чувак, который по пути домой заблудился, но в конце концов нашел дорогу, но «Одиссеей» это не назовешь. Рассказ будет правдивым, потому что так оно все и было, но я выпущу так много всего и обойдусь с историей так несправедливо, что она превратится в обман.

Давайте попробуем еще разок.

Дверь открылась. Хорошо, это неплохо, она не распахнулась и не отворилась медленно, со зловещим скрипом. И да, вошла девушка. Невысокая, смуглая, волосы собраны на макушке, около девятнадцати лет. И да, эта девушка не была красавицей, она была довольно симпатичной, не более. Входя, она не танцевала и не удерживала горящий факел в равновесии на кончике носа, она просто прошла через дверь, как обычно входят, и остановилась, не доходя примерно трех шагов до того места, где я сидел, скрестив ноги, на полу. Это будет совершенно точное описание того, что произошло, но по-прежнему не совсем правда, поскольку прочтя это, вы скажете себе: ну, вошла девушка и вошла, делов-то. Если вы при этом едите жареное и хватаете страницы жирными пальцами, то рискуете пропустить самое главное; или крысы могут залезть в буфет и прогрызть в книге дырки. Вы можете пропустить весь этот эпизод, не обратив на него внимания, а потом, когда чуть позже начнут происходить важные события, не сможете понять, как, когда или где они начались.

Вот так. Я не большой артист и не очень хорош в обращении со словами, так что мне не удалось придумать, как бы подать это потоньше. Все что я могу — это сказать, что вошла девушка и что это действительно важно, так что не отвлекайтесь.

— Вот вы где, — сказала она.

Александр поднял взгляд.

— Привет, Бландиния, — сказал он. — Куда девался Поллион?

Она посмотрела на него и прищелкнула языком.

— Он прождал вас всю ночь, — сказала она, — в старом доме, куда вы должны были явиться. Он не совсем счастлив.

— Но вот же старый дом, — вмешался Хвост.

Она вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Это старый разрушенный дом. Старый дом — второй от храма Луны, в пяти минутах к северу отсюда. Вы опять облажались, — сказала она.

Александр и Хвост посмотрели друг на друга.

— Бля, — сказала Хвост.

— Я тоже так думаю, — продолжала девушка. — Мы все торчали в старом доме, как стая гусей в ожидании весны. Флейтисты, и арфисты, и актеры, и повара, и официанты, и пара экзотических танцоров, все — на полторы ставки почасовой оплаты, и все это время вы были тут. Получая инструкции в следующий раз, можете попробовать слушать.

— Я был уверен, что он сказал «старый разрушенный дом», — заявил Александр неуверенно, хотя явно сам в это не верил. — Полагаю, я опять ухватился не за тот конец палки..

Девица злобно ухмыльнулась.

— Тебе повезет, если это будет самое страшное, когда он до тебя доберется, — сказала она. — Обычно он такой милый, отходчивый человек. Не помню, когда я видела его таким разозленным. Теперь, — продолжала она, повернувшись к Луцию Домицию с таким видом, будто два гладиатора перестали существовать. — Ты, должно быть, Нерон Цезарь. Меня зовут Бландиния, я вольноотпущенница Лициния Поллиона. Если ты готов, нам лучше двигать.