Пособие для рыцаря - Николай Космич

Майк долго смотрел в глаза Сандре. Он видел в этих глазах жизнь. Он видел в них надежду, крошечный огонек, мерцающий в глубине тоскливого взгляда. Это она, графиня Доки, благороднейшая женщина, несправедливо потерявшая все в этой жизни. Нет, так не должно быть! Нельзя просто сидеть и соглашаться со злом. Нужно бороться с ним! И именно этот удивительный взгляд волчицы решил многое.

Загадочно уплывал роскошный месяц Единорога, созывая за собой последние ночные холода и оставляя этому миру чарующие цветные дни. Лето мчалось в империю. Пламенным вечером, когда солнце, упавшее в густые леса, бросало последние стрелы навстречу зеркальному небу, Майк вошел в дом и решительно заявил:

— Хватит сидеть, сложа руки! Пришло время действовать!

— Что ты имеешь в виду? — спросил хозяин, не совсем понимая, к чему гость произнес эти слова, или делая вид?

— Скажите, господин Беллион, долго ли вы собираетесь ждать справедливости — еще тридцать лет?.. или, может, в два раза больше?.. Может, вы хотите дождаться времени, когда все люди о вас забудут, и только после этого собираетесь что-то предпринять?

— Прошу, не торопись. Объясни подробнее, от кого я должен ждать справедливости и что я должен предпринимать?

— Вальтер, прошу, не стройте из себя идиота! Вы все прекрасно понимаете.

— Какая справедливость, Майк?! — мгновенно в ответ вскипел Вальтер. — Какая?! Вся справедливость была изложена в суде 35 лет назад. Я вампир! Я виновен в том, в чем обвинял меня имперский суд. Справедливость восторжествовала! И, увы, я ничего не могу с этим поделать.

— Но вы же знаете, что это не так! Вы знаете, каким образом вы стали тем, кого проклял весь народ. Скажите, вы промолвили на суде хоть слово о культе Мертвых?

— Это ничего не изменило бы…

— Вздор! Это могло многое изменить!

— Да пойми ты, Майк! Я вампир! В моем теле уже давно нет ни капли живого вещества. Подумай сам: как существо, подобное мне, может управлять целым графством? Народ никогда не пожелал бы находиться под властью жалкого кровососа. Клянусь Вертимой, император ни за что не допустил бы этого.

Майк не мог не признать, что его собеседник прав. Однако, заведя этот разговор, он был как никогда решителен и не желал уступать.

— Хорошо, — вынужден был согласиться он. — Вам скорее всего уже не вернуть свой титул, роскошный замок и былое признание. Но неужели вы не способны побороться за свою честь? Ведь вы знаете, что были заражены этой ужасной болезнью не по своей воле, и потому не заслуживаете всеобщего проклятья.

— Хм. Ты думаешь, я никогда не задумывался над этим? Не сомневайся, я тоже уверен, что, знай народ всю правду обо мне, я смог бы добиться прощения…

— Неужели! — воскликнул Майк. — Неужели я это слышу?! А я уж хотел хоронить в вас всякую надежду.

— Надежда никогда не угасает. Однако уверен ли ты, что кто-то захочет слушать никому не нужные доводы жалкого вампира?

— Это я постараюсь исправить!

— И каким же образом, позволь осведомиться?

— Я найду лекарство от вампиризма!

— Что?!

— Нет, нет, вы не ослышались. Я завтра же отправляюсь в поход!

— Безумец! Ты хоть понимаешь, с чем тебе придется столкнуться?!

— Я готов ко всему! Поверьте, я могу себя защитить. А от вас я хотел бы узнать: старый целитель Вильбур — единственный человек, у кого вы спрашивали о лекарстве?

— В общем-то, да…

— Слабовато. Хочу вам заявить, уважаемый господин Беллион, что вы целых 35 лет потратили зря. Ведь Вильбур был уверен, что лекарство существует, и потому я не понимаю, что помешало вам продолжить поиски. Вы граф, человек с безграничной честью, кого ошибочно осудили и предали вечному проклятью. И вы были обязаны посвятить всю свою жизнь поискам лекарства, которое, я уверен, существует. Или вы действительно ждали, когда ваше имя исчезнет из памяти человечества? Но это безумно! Вы обязаны были действовать! Ну а коль вы сами боитесь встать на защиту своей собственной чести, это сделаю я! Будьте любезны, поведайте мне, как найти Вильбура: наведаюсь к нему, может, старик еще жив…

— Ни за что! Я не отпущу тебя! Сиенсэльские земли опасны. Я не позволю тебе рисковать своей жизнью ради того, чего уже не изменить.

— Изменить можно все! К этому нужно стремиться. Желание и упорство непременно вознаграждаются, уж поверьте мне. К тому же вы мне не отец, и я не обязан слушать ваши указания. Если вы, господин Беллион, не желаете содействовать мне, а намерены продолжать каждый вечер обреченно смотреть в глаза своей жене-волчице, я обойдусь и без вашей помощи. Думайте, что хотите, но завтра меня здесь не будет! Я все сказал!

С этими словами Майк решительно направился в свою комнату.

— Безумец!.. — продолжал восклицать хозяин, но гость уже не слушал его: он все для себя решил, и ничто не сможет помешать ему совершить задуманное.

На следующее утро Майк стоял на пороге особняка с дорожной сумкой на спине, которая приобрела прямоугольную форму благодаря лежащему в ней «Пособию для рыцаря». Он прощался с Морфисом, прощался с этими соснами, медленно плывущими над его крутыми берегами, прощался с особняком Вальтера, так долго бывшего ему домом в этом удивительном новом мире. А ведь он действительно может сюда больше не вернуться… И, что странно, вчера хозяин без умолку твердил Майку об опасностях, подстерегающих смелого путника, а он лишь теперь осознал это в полной мере. Покидая особняк, он идет в никуда, вливается в бесконечные просторы таинственной империи, которую он все-таки еще совсем не знает. Однако что-то менять уже слишком поздно. И он прощается, надеясь вернуться сюда вновь…

Вдруг на пороге показался Вальтер. Он медленно спустился по ступеням, сел на крыльцо и взгляд его закачался на легких волнах Морфиса-реки.

— Прощайте, — тихо промолвил Майк.

— Прощай, — ответил ему Вальтер, и путник спустился с крыльца и медленно побрел вдоль реки по тропинке, которая однажды в ночи вывела его к этому дому.

— Постой! — вдруг окликнул его хозяин.

Майк остановился и обернулся.

— Целитель Вильбур живет на озере Сид, — воскликнул Беллион.

— Спасибо! — ответил путник.

— Счастливого пути! И да хранят тебя боги!

Фигура Майка скрылась за могучими стволами черных восточных деревьев. Вальтер Беллион еще долго сидел пред великим Морфисом и с грустью провожал последний месяц весны.

— Скажи, когда ты вернешься на ферму? — спросила Глиолия у брата, с большим трудом сумев склонить его к этому разговору. — Уже месяц ты не ступал туда ногой!

— Ты снова достаешь меня?! — недовольно воскликнул Калим. — Ведь я говорил тебе, что больше не вернусь на ферму. Я не рожден для того, чтобы сгибать спину перед кучкой глупых овец! Я в состоянии обеспечить всех нас, и потому не желаю горбатиться за жалкие гроши.