Полчаса до весны - Юлия Шолох

– Я слушаю. Из уважения к твоим сединам. Но ехать никуда не собираюсь.

– Нет, что ты, – Бофли миролюбиво показал пустые мясистые ладони, – он не приказывал привозить тебя к нему, просто хотел убедиться, что ты прочтешь его записку.

Перед Алехо на стол лег клочок бумаги, исписанный практически каллиграфическим почерком, при виде которого всегда охватывало состояние, будто ты стоишь по стойке смирно и только и ждешь команды маршировать.

«27 марта в 19:00 в малом зале “Золотой лилии” состоится деловой ужин с нашими партнерами. Не смей опаздывать. Сделай так, чтобы я тобой гордился».

– Прочел?

Бофли тут же встал, отряхивая с рук крошки, собранные с поверхности стола. Еще раз огляделся.

– И все же… Кварт с коэффициентом сэнсуры, приближающимся к круглой единице… Что же тебя так привлекает в этом низкопошибном притоне?

Алехо сжал губы и отвернулся, показывая, что не горит желанием больше разговаривать. Надо же, будет его еще учить отцовский прихвостень, у которого, кроме силы, своих мозгов нет.

Оставшись в одиночестве, Алехо некоторое время колебался, а потом смял записку в комок, поджег уголок зажигалкой, достал сигареты, которые курил довольно редко, и прикурил от записки, бросив остатки пылающей бумаги в пепельницу.

Дудка пела, плакала и тосковала по другому, правильному, красивому и совершенному миру.

Алехо глубоко затянулся, улавливая в звучащей музыки гармонию, которая смывала налет пыли, оголяя то, что он и сам знал. К чему шел.

Надо что-то менять.

В начале марта минималистам, наконец, выдали итоговое задание, исходя из результатов которого они получат выпускные оценки.

– Боже, как я ненавижу бухгалтерию, – заявила Лиза тем вечером, разворачивая бумажный список, к которому прилагалось несколько толстых тетрадей со счетами. – Послушай, что в сети нашла: «Ой, трусы мои, трусы, синяя материя, как меня уже достала эта бухгалтерия!»

– Лиза!

– Что Лиза? Что Лиза-то? Почему я должна заниматься этой тошниловкой?

Кветка развернула свое задание, которое описывалось всего на одном листе, и строго посмотрела на Синичку поверх него.

– Потому что Гонсалес берет тебя в бухгалтерию, а не чай разносить. Или ты предпочитаешь разносить?

Лизины губы сжались. Она слегка побелела от напряжения, но сдержалась, и ругаться не стала. Достала тетради с учебными расчетами и стала их просматривать.

Кветка занялась своим заданием. Она хотела, чтобы ей выпала альпийская горка, но ей достался водоем. М-да. Но выбирать не приходится, нужно уметь делать все.

Лиза долго корпела над своими цифрами, поэтому час спустя Кветка сама поставила чай и пожарила из трехдневного хлеба тосты на остатках подсолнечного масла. После того вечера у Гонсалеса, где присутствовал кальян и дурные вести, Лиза словно с цепи сорвалась. Нечто подобное случалось с ней раньше всего раз, как раз после первой вечеринки у того же Гонсалеса. Похоже, вечеринки у квартов дурно на нас влияют, хмыкнула Кветка.

В дверь раздался сильный стук. Лиза тут же подняла голову и с подозрением уставилась на хлипкую дверь, которая тряслась и стонала. Сокурсники не рисковали так настырно ломиться, они тихонечко постукивали и терпеливо ждали, не соизволят ли им открыть. Дядя Паша сопровождал стук криком, так что его появление тоже не оставалось незамеченным. А тут…

Кветка вытерла руки и пошла в прихожую. Как только дверь отворилась, в комнату ворвался Коста.

– Добрый вечер…

Кветку никто не слушал. Кварт в два шага преодолел расстояние до стола, где сидела Лиза, и на котором стоял ноутбук, резко развернул его к себе и застучал по клавиатуре. Потом нажал кнопку мыши и резко развернул экран обратно к Синичке.

Кветка стояла чуть боком, но все видела. На ролике, который начался, показывали знакомый темный зал и танцующих людей. Это были минималисты их курса. Кветка вспомнила, что у Гонсалеса некоторые кварты и люди снимали видео на телефоны. Похоже, это один из роликов, выложенный кем-то в сеть.

– Вот так проходят вечеринки у Гонсалеса! – завопил пьяненький голос за кадром. – Потрясно!

Ролик продолжался. Среди танцующих Кветка заметила себя и вначале поразилась, как, оказывается, новые джинсы хорошо сидят и как мило смотрятся со стороны, но потом вздохнула, а вдруг Коста из-за нее сюда вломился и собирается требовать, чтобы Лиза в срочном порядке перестала с ней водиться?

Оказалось, нет. Кадр сменился следующим – та самая курилка, из которой в свое время Кветка убегала сломя голову. Вероятно, действие было после. Гонсалеса уже не было, а вот Лиза осталась на прежнем месте – сидела боком, привалившись к спинке дивана, вытянув ноги и частично сложив их на Луку, держала в руках мундштук, медленно выдыхая дым. Лука сидел, прикрыв глаза и по-свойски пристроив руки на ее коленках. Снимающий захихикал и отступил в коридор. Дальше хронику вечера посмотреть не дали – Коста вырубил ролик и принялся орать. Кветка и сама не заметила, как оказалась на кухне, сбежав подальше от опасности.

– Ты что себе позволяешь? Как какая-то дешевка! Что это за говнюк? Кто разрешал тебе связываться с Гонсалесом? Кто позволил так себя вести? Какой пример ты подаешь Малии?

Лиза медленно поднималась со стула и Кветка на месте кварта поостереглась бы продолжать. Но он не внял ее беззвучной мольбе.

– Посмей только еще раз такое выкинуть! Ни копейки больше не получишь, никогда. Как ты смеешь в глаза мне смотреть? Только посмей еще с кем-нибудь!..

– А то что? – негромко спросила Лиза.

Коста заткнулся и застыл на месте истуканом, видимо, от неожиданности. Прежде Лиза с ним никогда не спорила.

– А то что ты сделаешь? Там, на ролике, возле меня один из верхушки второго поколения партии «Наравне». У него отличные перспективы, карьера, власть, деньги. Его ты не сможешь задавить авторитетом, унизить, запугать. И что же ты сделаешь? – очень нехорошо улыбалась Лиза.

– И что дальше? Собираешься стать его подстилкой? – уже без воплей, тихо и зло спросил Коста.

Лиза растянула губы так, что почти оскалилась, и казалось, что она вот-вот зарычит. Даже ее тонкий хвост покачивался угрожающе, словно прицеливаясь, в какое место на теле противника вцепиться.

– Не твое дело, – произнесла она почти по слогам. – Следи за своими бабами. А своими деньгами, которые я, кстати, так ни разу и не увидела, можешь подтереться. Особо мелкие – засунь себе в задний проход. А теперь – проваливай!

Кветка тихо-тихо села на стул и сжалась в комок.

Он может скрутить их обеих, отконвоировать в деканат или выставить за ворота. А если разбесится, то его реакция вообще непредсказуема.

Неизвестно, кто был больше удивлен полученным отпором – Кветка или кварт. Но она не могла винить соседку за срыв, потому что нельзя все время сдавать назад – так можно скатиться по наклонной и не заметить этого.