Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон

вошедшего и сказал что-то вполголоса своему товарищу, который, подавив проклятие, стал проворно сдавать карты, как бы желая скрыть ловкий, подготовленный заранее прием. Хуберт Лэдло беспокойно ерзал на своем стуле. Человек вошел, поставил на стол три бокала пива и спросил, не потребуется ли еще один, но, получив резкий ответ, поспешно удалился.

— Меня просто тошнит от этих ставок по пяти долларов! Смотрите, мистер Лэдло сейчас заснет над такой игрой! — сказал Маркс ворчливым тоном, небрежно перетасовывая карты. — На что же мы будем играть? Я ставлю семь долларов, и дело с концом!

— О, что касается меня, то не беспокойтесь! — со странной усмешкой заметил Лэдло. — Я согласен играть, на что угодно, если мой приятель, мистер Вест, будет согласен. Что вы скажете на это, Мюрри?

Тот равнодушно пожал плечами и сказал:

— Если вы выложите деньги на стол, я готов играть по какой угодно ставке.

— Я полагаю, наши деньги не хуже ваших! — едко заметил Маркс, не сразу уловивший смысл этого предложения.

— Мы это увидим, когда вы нам покажете их! — ответил спокойно «Негодяй».

Несколько зрителей собралось вокруг стола; сверху доносился говор дам, оживленно беседовавших между собой, ленивый плеск волн о борта парохода и мерный шум поршней в машине. Было пять часов пополудни; пароход уже двое суток находился в море и через четыре дня должен был пристать в Куинстоуне. Никому в голову не приходило, что многое могло случиться за это время.

Игра началась вяло и неинтересно, несмотря на крупные ставки. Сначала Лэдло выиграл фунтов десять у Маркса и почти столько же у Седжвика. Затем счастье как будто повернулось, и выигрывать стал Маркс, небрежно придвигавший к себе одну за другой кучки золота, громоздившиеся на столе. Раза два «Негодяй» бросал карты и отказывался от игры; в таких случаях Лэдло проигрывал неизменно. Улыбаясь, уплачивал Лэдло свой проигрыш, а Маркс вполголоса делал замечание, что такая игра все одно, что игра в прятки сам с собою, если партнеры поминутно будут отказываться ставить. Но Вест не обратил на это никакого внимания. За короткое время двое союзников выиграли у «Овцы» свыше ста фунтов и около половины этой суммы у Мюрри Веста. Тем не менее было ясно, что присутствие этого последнего смущало и стесняло их. Они играли как люди, ожидающие с минуты на минуту какого-нибудь неожиданного нападения, для которого потребуются все их силы и способности, а потому, когда удар, наконец, разразился, они были до известной степени подготовлены к нему.

«Негодяй» сдал карты, а Маркс поставил сто фунтов. Седжвик, как послушный подручный, также выложил на стол свои сто фунтов. На этот раз Лэдло впервые отказался играть, так что игра шла только с Вестом.

— В таком случае я ставлю двести пятьдесят! — торжествующим тоном заявил Маркс.

— Триста! — крикнул Седжвик, выкладывая деньги на стол.

Оба партнера обернулись к Весту, который сидел, откинувшись на спинку стула, и чуть заметно сардонически усмехался, глядя в свои карты. Затем, достав из кармана пачку ассигнаций и банковских билетов, он небрежно кинул их на стол.

— Я полагаю, что здесь будет тысяча фунтов! Это моя ставка! — сказал он.

Эта сумма и то напряженное молчание, что воцарилось на мгновение среди игроков, возбудили любопытство в безучастных зрителях, которые теперь придвинулись поближе.

— Прекрасно, я полагаю, сегодня английский банк чувствует себя прекрасно! — пошутил Маркс.

— Вероятно, несколько лучше, чем вы чувствуете себя в данный момент! — отозвался «Негодяй».

— Кто вам сказал, что я чувствую себя не совсем хорошо? Неужели вы думаете, что тысяча фунтов может разорить меня?

— Я жду вашего ответа! — сказал Вест.

— Вам недолго придется ждать его. Вот, смотрите! Это что?

— Это, — сказал Мюрри спокойным, уверенным тоном, — весьма плохая подделка тысячефранковой ассигнации!

— Как! Вы утверждаете?..

— Да, утверждаю!

— Ну, если вы против французских денег, попробуем что-нибудь другое… Ну, а это достаточно доброкачественно для взыскательных вкусов англичанина? — с этими словами он выложил на стол несколько ассигнаций на сумму в двенадцать тысяч английских фунтов.

— Вот моя ставка! — добавил он.

— Я удваиваю ее! — заявил Вест таким странным тоном, что зрители невольно переглянулись.

Как и в первый раз, он достал из бокового кармана сверток ассигнаций и, не дав себе труда пересчитать их, положил на стол. Глаза его ни на минуту не отрывались от Седжвика, все время небрежно вертевшего в руках карты, но теперь с озадаченным видом уставившегося на Веста, равно как и Маркс. Дело в том, что у обоих союзников вместе было теперь не более ста фунтов, а им оставалось или сейчас же выложить на стол две тысячи четыреста фунтов чистоганом, или же отдать поставленные ими на карту тысячу двести фунтов. Их приводило в недоумение то, что партнер мог располагать такими деньгами, когда они готовы были десять минут назад побиться об заклад, что в его распоряжении никак не больше пятисот фунтов.

— Я сел играть вовсе не для того, чтобы сдирать шкуру с медведя! — сердито заметил Маркс, пересчитывая ассигнации и бросив карты на стол. — Вы можете искать себе других партнеров. Это не игра! Порядочные люди так не играют!.. Я не играю, Седжвик! — обратился он к своему приятелю. — Пусть он делает, что хочет, я беру свои деньги обратно!

«Негодяй» тоже бросил карты и, быстрым, энергичным движением схватив руку Седжвика, удержал ее на столе. Тот до того растерялся, что привстал на своем стуле, причем пять карт, которые он держал у себя на коленях, упали на пол, а из рукава его выпал на стол шулерский аппарат для подтасовки карт и лежал теперь на зеленом сукне, на глазах у всех. В высшей степени удивленный этим, Хуберт Лэдло смеялся, как мальчик, разглядывая хитроумный аппаратик. Присутствующие переглядывались между собой, а лицо «Негодяя» выражало негодование.

— Я этого только и ждал! — сказал он, опуская в карман аппаратик, и, воспользовавшись минутным смущением Маркса, выхватил у него из рук банковские билеты и стал пересчитывать и складывать их.

— Все вы