Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон

видели, — обратился он к стоявшим вокруг зрителям, — что эти господа оказались именно тем, что я и предполагал, — не только профессиональными игроками, но и шулерами. Они обыграли вчера моего приятеля на восемьсот фунтов, и я намерен возвратить ему эти деньги. Остальные же деньги принадлежат мне, и я беру их назад!

Отсчитав восемьсот фунтов, он вручил их Лэдло, а остальные положил в свой бумажник. Маркс за все это время не проронил ни слова. Очевидно, он не находил, что сказать себе в защиту или оправдание, и сознавал, что все присутствующие относятся к нему недружелюбно, а потому молчал.

— Клянусь Богом, я заставлю вас пожалеть об этом! — пробормотал он вполголоса и вышел из курительной комнаты в сопровождении неразлучного с ним Седжвика.

Вслед раздался сдержанный смех, и на лицах всех отразилось недоумение. Что бы это могло значить, что один мошенник восстал против другого такого же мошенника, и почему «Негодяй» вручил эти восемьсот фунтов «Овце», которого он и привез-то с собой с намерением хорошенько «постричь»? Уж не для того ли, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны пассажирам судна? Или, действительно, этот человек должен был выступить теперь перед ними в новом свете, и все они прежде заблуждались на его счет? Никто не мог на это ответить, а непроницаемый взгляд и выражение лица молодого человека ничего им не говорили. Он не сближался ни с кем и теперь оставался все тем же скрытным и сдержанным господином, каким был раньше. Когда он вышел на верхнюю палубу, десятки языков заговорили о нем, но никто не мог сказать ничего нового. Только под вечер кто-то сообщил, будто его видели беседующим у машинного отделения с евреем Марксом, что дало повод к нескончаемым предположениям.

Высказывали даже догадку, что это не более чем ловкая штука, чтобы отстранить Маркса с компанией и удержать «Овцу» для себя.

Правда, Маркс, подкараулив Веста у машинного отделения, смело подошел к оскорбившему его публично человеку и заявил, что желает с ним говорить. Вест согласился на это требование из чистого любопытства. Он отлично знал, что не так-то легко отделаться от этих людей, но ради собственной безопасности готов был выслушать Маркса. Большинство пассажиров удалились в свои каюты, чтобы переодеться к обеду, и на палубе позади машинного отделения было безлюдно.

— Я знал, что будет так! — сказал Вест. — Вы желаете получить обратно ваши деньги, не так ли? Но знайте, что вы не получите от меня ни гроша! Я обещал проучить вас и проучил! Надеюсь, что когда вы в другой раз встретите кого-нибудь из моих друзей, то оставите его в покое. Советую вам это в ваших же интересах!

Маркс заложил руку за борт своего сюртука и готовился возразить что-то резкое, но затем вдруг изменил тон.

— В Джексон-Сити все было иначе, когда я играл с Эбом Виншоу! — заметил он многозначительно. — Мне случалось видеть не раз, как Эб в свое время стриг «овец», он был чрезвычайно ловкий парень в этом деле. Ну, а теперь он разыгрывает строгого методиста на одном из пароходов компании «Красная звезда». Скажите, вы знавали его, этого Эба Виншоу, о котором я говорю?

— Вам хорошо известно, что я его знаю! Он проучил двух-трех из вас, помнится, но, как видно, вам его уроки не пошли на пользу. Но теперь он сделал свое и выбился на дорогу, теперь у него есть другое дело, мистер Маркс, бывший некогда Робертом Торном!

Маркс рассмеялся при упоминании одного из его многочисленных имен.

— Удивительно, как смешиваются фамилии, когда толкаешься по свету. В данный момент вы под английским флагом, а я под немецким, но, полагаю, суть все та же, и это самое важное. Но вот в чем дело, Мюрри Вест, вы захватили тысячу двести фунтов моих денег…

— Из них восемьсот взяты вами с моего друга вчера вечером!

— Я этого не отрицаю! Но что с вами сталось, что вы ссоритесь с людьми из-за восьмисот фунтов чужих денег, взятых в игре?

— Разве я не предупреждал вас?

— Что же из того? Я ему не бабушка, чтобы оберегать его. Раз он любит честную игру…

— Честную! — повторил с особым выражением Вест.

— Ну, полноте, не будем ссориться! Вы угадали мой прием, и я, так и быть, готов поплатиться за свою неловкость пятьюдесятью фунтами из моего кармана. Отдайте ему четыреста фунтов, и я скажу, что мы квиты!

— Он уже получил свои деньги!

— Я видел, но вы можете изменить это. Пусть он получит четыреста, и мы заключим мировую!

— Ведь я уже сказал, что не отдам вам ни гроша. Разве вы когда-либо видели, чтобы я изменил своему слову?

— Но на этот раз вам придется это сделать!

— A-а, мы доходим до крупного разговора! Вот как!

— А знаете ли вы, кто едет на этом пароходе?

— Кто?.. Во-первых, вы, а во-вторых, другой такой же шулер, как вы, по имени Седжвик!

— Оставьте его в покое! Это совсем неважно! А вот скажите мне лучше, слыхали ли вы имя мисс Джесси Голдинг? Она занимает каюту-люкс номер двадцать три. Она едет в Англию, где должна состояться ее свадьба, так как теперь траур по брату ее Лионелю Голдингу, который был убит в прошлом году в Джексон-Сити.

— Ну, так что же?

— Да ничего! Когда я получу свою долю…

— Сейчас же, сию минуту! — с необычной горячностью ответил Вест, и, прежде чем Маркс успел спохватиться, он схватил его за шиворот и с непостижимой силой швырнул головой вниз, в трюм.

III

ПРАХ ОТ НОГ ЕЕ

На следующий день поутру высокочтимый викарий Джон Трю, достав из портсигара большую дорогую сигару, благодушно закурил и стал говорить о самопожертвовании и самоотвержении.

— Через три недели я буду на своей кафедре, а вы будете праздновать свой медовый месяц! Позволительно