Сладкое искушение - Кора Рейли

опустилась на стул, держа на коленях Симону, которая воспользовалась моментом, чтобы сунуть пальчики в кусок торта Джулии.

Смех Джулии зазвенел, как колокольчик, когда она схватила крошечную ручку Симоны и сунула ее в рот слизывая сливочный крем, прежде чем вытереть остатки салфеткой. Я не мог оторвать от нее глаз.

Она заметила это, и выражение ее лица сменилось от смущения к замешательству. Она ощупала свое лицо, будто ожидала, что там будет еще остатки торта, а затем нервным жестом, который она часто выражала, пригладила челку. Я не мог поверить, что сосредоточился на том, что считал неправильным в Джулии — ее челка, причудливые платья, возраст — впервые встретив ее, вместо того чтобы понять, что было хорошо. А всего было так много, что даже мелкие неприятности отошли на второй план. Джулия идеально подходила мне и моим детям. Возможно, из-за своего возраста, потому что она все еще была по-юношески оптимистична, наивно безрассудна и дерзко нетрадиционна.

Она не была той, что я хотел бы видеть в своей жене, но, черт возьми, она была именно той, что мне нужно.

Глава 20

ДЖУЛИЯ

— Папа плохой человек?

Я чуть не упала с лестницы, у меня перехватило дыхание. За две недели, прошедшие со дня его рождения, Даниэле успел сказать самое большее одно-два слова, и теперь он выбрал утро перед сочельником для такого напряженного вопроса. Я подождала, пока пройдет мой первый шок, прежде чем повесить еще одно украшение на нашу рождественскую елку. Затем я медленно спустилась вниз.

Даниэле сидел среди коробок с рождественскими украшениями, которые я купила, потому что боялась, что старые вещи Гайи вызовут слишком много болезненных воспоминаний, в то время как Симона разрывала серебряную мишуру, которую обнаружиллла в одной из них.

Я села рядом с Даниэле, изучая его лицо. Он вертел на полу красную фигурку, наблюдая за ней, слегка нахмурившись. Лулу умчалась в тот самый момент, когда Элия принес елку в гостиную сегодня утром, и отказалась даже приближаться к ней.

— Кто тебе такое сказал?

Это не могло быть тем, что он решил для себя сам. Он был слишком мал.

— Мама.

Его голос был трепещущим шепотом, и мое сердце болезненно сжалось, услышав его. Он по-прежнему не смотрел на меня, только на украшение.

— Что она сказала?

— Что папа плохой. Что он причинил боль Андреа, и это расстроило маму.

Я прикусила губу, пытаясь решить, что сказать. Я не торопилась, вынимая кусочек мишуры изо рта Симоны, что привело к сердитому крику, но я была слишком отвлечена для реакции. Обескураженная моим отсутствием реакции, она замолчала.

Даниэле поднял глаза и встретился со мной взглядом в лоб. Он достаточно доверял мне, задавая этот вопрос, который, должно быть, тяжело давил на его худые плечи все эти месяцы. О правде не могло быть и речи. И если быть честной, то я не знала, как честно ответить на его вопрос. Все, что я знала, это то, что Даниэле заслужил счастливое детство после всего, что он пережил. Ложь была скользким склоном, который в конце концов заставлял вас спотыкаться.

— Твой дядя предал твоего отца. Он сбежал, потому что не хотел быть наказанным за свою ошибку. Это очень ранило твою маму. Она была сама не своя после того, как твой дядя бросил ее. Вот почему она не знала, что говорит, Даниэле. Твой отец делает все, чтобы защитить тебя и Симону, потому что он любит тебя. Он никогда не причинит вреда ни тебе, ни твоей сестре.

— Он не причинил маме вреда?

— Нет, — прошептала я. Это была правда и одновременно ложь. Ложь, которая поможет нашей семье исцелиться. Некоторую ложь мы говорили другим, защищая их или самих себя; другую говорили себе по той же самой причине. Сегодняшняя ложь это всего понемногу.

— А тебе?

— Он тоже не причиняет мне вреда.

Симона подползла к дереву и сделала движение, будто хотела подняться на ноги с помощью ветки. Я вскочила на ноги и быстро схватила ее, а затем отнесла к Даниэле.

— Ты будешь присматривать за ней?

Он кивнул, и я посадила ее к нему на колени. Он прижал ее к себе, и на мгновение она казалась довольной.

— Видишь, — тихо сказала я. — Ты хочешь защитить Симону, и я хочу защитить тебя, и твой отец хочет защитить всех нас.

* * *

После того как я закончила все украшать, мы с детьми отправились в мою комнату для рисования. Как обычно в течение последних двух недель, у обоих детей были кисти, акварели и бумага, чтобы они могли развлечься, пока я не закончу картину, которую начала для Кассио. Дело было почти сделано. Я была не совсем довольна брызгами на волнах, накатывающих на пляж. Им нужно было казаться более живыми. Я хотела, чтобы Кассио почувствовал запах океанского воздуха и освежающий бриз, когда увидит картину. У него висела точно такая же картина в нашей спальне, но я надеялась, что ему понравится мой холст.

Лулу обнюхала дверь, но продолжала бегать по бумаге и по баночкам с краской, оставляя повсюду разноцветные отпечатки лап, так что ее больше не пускали внутрь. Даниэле водил кистью по листу, создавая синие линии, будто он тоже рисовал океан.

Я отложила кисть и подошла к нему. Он даже не взглянул на меня, когда я опустилась рядом с ним. Симона снова и снова ударяла по полу своей собственной кистью, разбрызгивая краску повсюду. Мой комбинезон и босые ноги уже были покрыты мириадами цветов. Даниэле вернулся к своему спокойному состоянию после нашего утреннего разговора, обдумывая то, что я сказала. Мне очень хотелось заглянуть ему в голову.

— Твоему отцу очень понравится картина с изображением океана на Рождество. Почему бы тебе не подарить ее ему?

Даниэле обмакнул кисть в синюю краску и продолжил рисовать отрывистые линии.

— Хорошо, — мягко ответил он.

— Ничто не сделает твоего отца счастливее, чем проводить время с тобой и снова слышать твой голос.

Поцеловав Даниэле в висок, я поднялась на ноги и вернулась к своему полотну.

* * *

Мы устроили рождественский ужин для всей семьи. К счастью, большую часть ужина готовила Сибилла. Даже Илария и ее муж приехали с детьми. Мия все еще была тяжело беременна. У меня было предчувствие, что она родит ребенка на Рождество, и могла сказать, что она отчаянно хотела этого. Дети Мии и Иларии были более шумными, чем Даниэле, но они хорошо ладили, несмотря на