Сладкое искушение - Кора Рейли

Даниэле, державшего Симону за руку, так как она все еще немного нетвердо держалась на ногах.

— Вот оно, мое будущее. Конец истории.

Мама коснулась моего предплечья.

— Мы любим их, но…

— Нет, никаких но.

Они обменялись взглядами и неохотно кивнули.

Мия одарила меня гордой улыбкой.

Я надеялся, что этот вопрос решен раз и навсегда. Чем больше отец будет копать, тем большая вероятность, что слух об этом просочится наружу.

* * *

Когда все ушли, мы с Джулией сыграли партию в бильярд. Мне нужно было отвлечься, а она уже неплохо научилась меня отвлекать.

— Завтра тебе нужно будет отвезти Даниэле на экскурсию в детский сад. Я записался несколько дней назад.

Склонившись над столом, Джулия замерла. Затем выпрямилась.

— Что? Почему?

— Я хочу, чтобы он был в окружение с другими детьми. Это дошкольное учреждение принимает только детей из наших кругов или наших деловых партнеров. Даниэле будет рядом со своими будущими солдатами. Он научится самоутверждаться среди других мальчиков. Если он будет только рядом с тобой, он может стать слишком мягким.

Гнев отразился на ее лице. Я отрицательно покачал головой.

— Это факт. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я провожу с ним только вечера и выходные. Ему нужно драться и иметь дело с непослушными мальчиками.

— Не перебивай меня. Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать.

Ее тон заставил меня сжать зубы. После сегодняшней истории с моим отцом я жаждал стычки.

— Тогда говори, что хочешь.

— Тебе следовало обсудить свои планы со мной.

— Мое решение принято. Даниэле нужны перемены.

Джулия ткнула меня пальцем в грудь.

— И все же мы одна семья. Я твоя жена. Я заслуживаю быть вовлеченной в такое решение!

— Это мои дети, Джулия.

Ее боль неожиданно поразила меня.

— Нет, — яростно ответила она. — Это наши дети, Кассио. Я уже говорила тебе раньше и скажу еще раз. Я люблю вас всех троих.

Я уставился на неё, мой гнев ускользал быстрее, чем зыбучие пески.

— Что?

Она кивнула, выглядя разъяренной.

— Ты слышал меня. Они не просто твои дети. Они мои тоже. Ты не можешь называть их своими, когда считаешь нужным. Они всегда наши, твои и мои. Возможно не кровно, но я все равно пролью за них кровь. Так что не говори со мной так, будто эти двое детей ничего для меня не значат, когда они значат все. Совсем как их упрямый, идиотский отец.

Это был первый раз, когда Джулия оскорбила меня. В первый раз она стала громкой, почти кричащей. Ее гнев не разжег мой собственный, как это было с Гайей в прошлом, потому что слова Джулии были лучшей вещью, которую я когда-либо слышал. Мои мысли перепутались друг с другом. Тем не менее, маленький кусочек сомнения остался, будто мой поганый разум не мог принять, что кто-то такая хорошая, добрая, любящая, как Джулия, действительно была моей. Черт возьми, я любил ее, даже эту челку, которую ненавидел в самом начале, даже эти ужасные платья с подсолнухами, даже когда она неуважительно закатывала глаза. Боже, особенно тогда. Я схватил ее за щеки.

— Я тоже тебя люблю.

Она моргнула. Теперь настала ее очередь удивляться.

— Что… ты что?

— Ты действительно хочешь спросить?

Она посмотрела мне в лицо с тем же недоверием, которое я испытал всего несколько мгновений назад.

— Скажи.

— Я люблю тебя.

— Снова.

Я усмехнулся.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Я поцеловал ее и притянул к себе. В конце концов, она отстранилась.

— Это мои дети?

— Да, твои, — сказал я.

— Тогда позволь мне принимать решения вместе с тобой.

— Я не сказал, сколько дней Даниэле должен провести в детском саду. У них есть различные варианты. Как насчет того, чтобы обсудить их завтра с воспитательницами, а потом мы вместе примем решение?

— Договорились, — она улыбнулась. — Ты действительно любишь меня?

Я поцеловал ее челку.

— Действительно.

* * *

Мы с Фаро встретились в моем лаундже для еженедельного обсуждения. Дела в Нью-Йорке шли в лучшем случае непросто, а получение информации по этому вопросу еще хуже.

— Лука был особенно вспыльчив в последние пару месяцев. Он убивает все больше людей. Предатели, байкеры, солдаты Братвы. Люди боятся, что если они сделают хоть одно неверное движение, Лука прикончит и их тоже.

— Люди, которым нечего скрывать, могут не беспокоиться.

Фаро поморщился.

— Совершенно верно, но мы оба знаем, что ты не сказал Луке правду об Андреа и Гайе. В его теперешнем настроении это может быть твоим смертным приговором.

— Это известно только тебе и моему отцу. Отец позаботился обо всем.

Отец убил команду уборщиков и доктора Сэла после смерти Гайи, не посоветовавшись со мной. Иногда он забывал, что теперь я Младший Босс и не нуждаюсь в его вмешательстве.

— Что насчет Джулии?

Я нахмурился.

— Я доверяю Джулии.

Фаро покачал головой.

— После Гайи ты не должен… что, если она расскажет что-нибудь своему брату или, боже упаси, отцу? Феликс использует свой шанс, либо чтобы шантажировать тебя, либо сообщить Луке, за бонусные очки.

— Джулия никому ничего не расскажет.

— Они ее семья. Она женщина. Они склонны не замечать недостатков своих близких.

— Это факт, за который мы должны быть благодарны, иначе ни твоя, ни моя жена не потерпели бы нас.

Недостатки даже не начинали покрывать мои дефекты. Джулия приняла их. С самого первого дня нашего брака она самоотверженно заботилась о Симоне и Даниэле, несмотря на свой юный возраст.

— Поговори с ней, — настаивал Фаро.

Раздался стук в дверь, и Джулия просунула голову внутрь.

— Простите, что беспокою вас, но Кристиан здесь и говорит, что ему нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, — медленно произнес я. — Пришли его сюда.

Фаро многозначительно посмотрел на меня.

Тут вмешался Кристиан.

— Фаро. Кассио, можно мне поговорить с тобой наедине?

— Как мой Консильери, Фаро останется.

После того случая в декабре я больше не доверял Кристиану. Мы никогда не были друзьями, но он был хорошим помощником. К сожалению, наши рабочие отношения пострадали из-за моей необоснованной ревности. Я не был человеком, который извиняется, и сомневаюсь, что Кристиан принял бы это.

Кристиан кивнул. Он не стал заходить дальше в комнату. Вместо этого он держался поближе к двери.

— Я говорил с Лукой…

Фаро бросил на меня острый взгляд, но я не поддался его панике. Мне все еще казалось, что Джулия ничего не рассказала своему брату. Возможно, у Кристиана были свои подозрения, но он знал, что лучше не распространять слухи, которые не были основаны на твердых доказательствах. Я был