Прощай и будь любима - Адель Алексеева

Выплыло тяжелое облако. Зашелестел дождь.

Зашептал что-то глухо и нежно, намекая на то, что двум любящим существам следует пойти в дом, под крышу…

…Спустя два месяца мастера уже закончили строительство нового дома, вблизи от Левашовых. Дом был с четырьмя небольшими колоннами, духовитый, с русской печкой. Саша покрасил его охристой краской и, присев на одно колено перед Валентиной, сказал:

– Дорогая Валентиночка Петровна, рад подарить его вашему растущему семейству! Но мы восстановим и знаменитое строение, принадлежащее вашей матушке. Еще три недели – и все будет в порядке. В Чехии говорят: кто не поссорился во время стройки или ремонта дома – у того будет счастливая долгая жизнь. Так что можно показывать Веронике Георгиевне.

– Да! – радостно перебила его Тина. – Моей мамочке исполняется девяносто лет. Соберемся и отметим юбилей!

Все это время Валентина словно летала на крыльях – хлопоты-заботы, ее дневник (еще не нашлось времени почитать его Саше), лоскутное одеяло – подарок маме. А еще позвонил неутомимый странник и бард Кирилл, и Тина пригласила его на дачу, познакомила с Сашей. Как ни странно, они легко разговорились, и бард даже помогал в стройке. Саше он понравился, хотя…

А тот чуть не с первого часа показал свои познания в астрологии.

– Хотите, расскажу, что означает ваше имя – Александр? Я переводил нечто имеющее отношение к именам… «С детства Александры усиленно занимаются спортом, растут крепкими и целеустремленными. Они способны добиваться своего, умеют управлять коллективом и пользуются репутацией людей справедливых. Они нравятся женщинам и обаятельны. Однако, поклявшись любить вечно, часто попадают в ситуации, не зависящие от них, и это приносит боль их организму… Особенно подвержены болезням область сердца, низ живота, а также им следует беречь голову».

Саша внимательно слушал, но ему явно отчего-то было не по себе. И Валентина постаралась смягчить обстановку:

– Кирик! Ты, как всегда, строишь из себя предсказателя – и напрасно.

– Да что вы, братцы! – перебил ее Саша. – Все правильно предсказали астрологи. Спасибо, Кирилл.

Тот открыл бутылку красного вина и разлил по стаканам:

– Долгой жизни этому дому и всем его обитателям!

Несмотря на пенсионный возраст, несмотря на трудные годы замужества, социальные пертурбации и капризный характер матери, Валя сохраняла ровный, спокойный нрав. Она умела выслушать каждого и, не напуская на себя амбиций, даже дать дельный совет. Страсти молодых лет уступили место тихому нраву, без суеты и спешки. От матери она переняла кулинарные способности – и всё вместе это создавало в доме, московском ли, дачном ли, атмосферу приятственного гостеприимства.

– Теперь: если мы все доделаем, наведем чистоту, а потом привезем матушку – будем молодцы!

На следующий день Сашу с Кириллом отправились в ближайший поселок строителей.

Тина осталась одна. Утром вышла на берег. Начинался блеклый желтоватый день.

За рекой в тумане призрачно замерли деревья.

Она свернула налево и оказалась возле разрушенной церкви. Липы, посаженные вокруг, еще не потеряли листвы, стояли бодро, почти зеленые. Кто-то копошился у входа. Она подошла. Четверо молодых людей разгребали щебень, остатки кирпичей возле крыльца, носили песок. Неужели хотят восстановить церковь?

– Бог даст – восстановим… – ответили.

Она принялась им помогать. Вспомнила отца Геннадия, вот бы кто одобрил, похвалил! И принялась носить известь, разравнивать песок, да так старательно, что к обеду почувствовала: заныли спина и руки… Подошла к обрыву, села на скамейку.

Снова шел шелестящий, с шепотком дождь. Трава пожухла. По небу степенно шествовали облака. Но – уже близилась осень, вода в реке почернела, отяжелела. Деревья, благодаря тому, что не было сильных ветров, стояли с нетронутой листвой – березы и клены окованы медью и золотом. А небо светилось жемчужным, серебристым светом…

Ночью температура опустилась до минусовой, хотя утром жарило солнце. Не любила Тина этих внезапных капризов природы.

Вернувшись в дом, зажгла лампу. Постелила полосатый деревенский половик. Постояла у окна. Чисто вымытое стекло казалось черным – в нем отражался свет лампы. Нет, там отражалось еще и то, что было прикреплено к стенке: рисунки Танюшки, фотографии отца, мамы, Полины Степановны, дорогие лица…

Стемнело, луна, совершенно круглая, красная, проглянула сквозь облака. Полнолуния она тоже не любила – в такие ночи болела голова, снились кошмары.

А ночью подул ветер и выпал снег. Он казался нестерпимо белым. Рыжая лиственница уронила мягкий свой наряд на белую землю, а возле тополя из листьев образовался ковер фисташкового цвета…

Спалось плохо. Сны наворачивались один на другой…

Вдруг послышались какие-то тяжелые звуки. Чьи-то шаги? Р-раз-д-два… Будто шел каменный гость по дороге. Что это? Кто это был? Кого искал? Или ей почудилось?

Долго лежала без сна – лучше никакого сна, чем такие видения… Уже стала успокаиваться, как вдруг опять послышалось – р-раз-д-два… Шаги! Шаги следовали мимо ее дома, но у нее не было сил взглянуть, – направлялись к реке?.. И вдруг – БББАХ-АХ!.. Кто-то бросился в воду? Или его столкнули?..

С колотящимся сердцем, в поту, с отекшими глазами, взлохмаченная, на рассвете она вышла из дома. Дорожка позвала в сад. Долой ночные виденья! Никогда она не останется больше одна! Миновала калитку – вот и обрыв над рекой.

Сделала еще несколько шагов, осторожно заглянула вниз… И увидела каменные глыбы, куски серо-серебристого цвета… Откуда они? Какая-то сила заставила ее обернуться: там, где стояла приземистая фигура вождя, было пусто! Лишь пьедестал… Сбросил кто? Или командор «ушел» сам?

– Раф! – в страхе кликнула она собаку. Пес тут же подбежал и уткнулся носом. – Рафушка, миленький! Хорошо, что ты здесь… Идем назад скорее… Я покормлю тебя, и мы пойдем… встречать Сашу с Кириллом.

Когда они приблизились к автобусной остановке, на небе уже беззаботно сияло солнце. Стояли ожидающие автобуса, и ничто не напоминало о ночных кошмарах. Какое счастье! А вот и они – высокий, чуть полноватый, опирающийся на трость Александр и хрупкий, с непокрытой седой головой Кирилл. У каждого в руках по несколько тяжелых досок.

– А мы вас тут с Рафиком поджидаем! – обрадовалась Валентина.

За чаем пошел разговор о последних неспокойных событиях – Москва бурлила.

– Не понимаю, – хмурился Александр, – что случилось? Внешне Москва похорошела, но что за нравы, сколько пошлости!

…На другой вечер все трое сидела на веранде, глядя на заречные дали.

Ромадин задумчиво проговорил:

– Когда мы изучали азы политграмоты, навсегда запомнили слова Карла Маркса из «Коммунистического манифеста»: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…» Но что же получилось?