Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

военные, политические и моральные соображения против "британского плана". Основное возражение Бен-Гуриона заключалось в том, что на Израиль будет навешено клеймо агрессора, а Великобритания и Франция предстанут в роли миротворцев, но он также очень опасался подвергать израильские города атакам египетских ВВС. Вместо этого он представил комплексный план реорганизации Ближнего Востока, который сам назвал "фантастическим". Иордания, по его мнению, нежизнеспособна как независимое государство и поэтому должна быть разделена. Ирак получит Восточный берег реки Иордан в обмен на обещание расселить там палестинских беженцев и заключить мир с Израилем, а Западный берег будет присоединен к Израилю в качестве полуавтономного региона. Ливан страдал от того, что в нем было много мусульманского населения, которое было сосредоточено на юге страны. Эта проблема может быть решена путем расширения территории Израиля до реки Литани, что будет способствовать превращению Ливана в христианское государство. Зона Суэцкого канала должна получить международный статус, а Тиранские проливы в Акабском заливе - перейти под контроль Израиля для обеспечения свободы судоходства. Предварительным условием реализации этого плана было устранение Насера и замена его прозападным лидером, который также был бы готов заключить мир с Израилем.

Бен-Гурион утверждал, что этот план будет отвечать интересам всех западных держав, а также Израиля, поскольку уничтожит Насера и развязанное им движение арабского национализма. Суэцкий канал стал бы международной водной артерией. Великобритания восстановит свою гегемонию в Ираке и Иордании и обеспечит себе доступ к ближневосточной нефти. Франция укрепила бы свое влияние на Ближнем Востоке через Ливан и Израиль, а ее проблемы в Алжире закончились бы с падением Насера. Даже Америку можно было бы убедить поддержать этот план, поскольку он способствовал бы установлению стабильных прозападных режимов и помог бы сдержать продвижение СССР на Ближнем Востоке. Бен-Гурион призывал не торопиться с военной кампанией против Египта, а рассмотреть политические возможности. Его план может показаться фантастическим на первый взгляд, заметил он, но он не выходит за рамки возможного при наличии времени, поддержки Великобритании и доброй воли.

Французские лидеры терпеливо выслушали доклад Бен-Гуриона, но не проявили желания отвлекаться от решения неотложной задачи - начать военную кампанию против Египта с участием Великобритании. Они заверили Бен-Гуриона, что его план не является фантастическим, но при этом добавили, что у них есть уникальная возможность нанести удар по общему врагу и что любое промедление может оказаться роковым. Они также учитывали, что, хотя сам Иден был настроен на борьбу, он столкнулся с растущей оппозицией в стране и в кабинете министров, причем Селвин Ллойд отдавал предпочтение дипломатическому решению. Ллойд был неохотным участником заговора. Ему не нравилась идея сговора с израильтянами, и он пошел на встречу только потому, что Иден практически приказал ему пойти. Вся его манера поведения выражала неприятие встречи, компании и повестки дня. Бен-Гурион, по его мнению, был настроен довольно агрессивно, указывая или намекая на то, что у израильтян нет оснований верить всему, что скажет британский министр.

Поскольку целью встречи было обсуждение военных действий, Ллойд начал с того, что, по его мнению, на основании недавних переговоров с министром иностранных дел Египта Махмудом Фавзи дипломатическое решение спора о канале может быть достигнуто в течение недели. Что касается возможности трехсторонних военных действий, то Ллойд пояснил, что его правительство не может выйти за рамки заявления, которое Иден сделал 16 октября во дворце Матиньон и впоследствии подтвердил в письменном виде. С практической точки зрения это означало, что Израилю придется начать полномасштабную войну и оставаться в ней в одиночестве в течение примерно семидесяти двух часов, в то время как Великобритания предъявит Израилю ультиматум, подразумевающий, что Израиль является агрессором. Разумеется, Бен-Гурион не хотел играть именно роль агрессора. Единственным обнадеживающим элементом в словах Ллойда было признание того, что его правительство хочет уничтожить режим Насера. Единственным существенным недостатком компромисса с Египтом, по его словам, было то, что Насер останется у власти. Ллойд определил цель любых военных операций союзников как "завоевание зоны канала и уничтожение Насера".

Когда дело дошло до мелочей, Бен-Гурион потребовал соглашения между Великобританией, Францией и Израилем о том, что все трое должны напасть на Египет. Он также хотел получить обязательство, что Королевские ВВС уничтожат египетские ВВС до того, как израильские наземные войска двинутся вперед, поскольку в противном случае израильские города, такие как Тель-Авив, могут быть стерты с лица земли. Ллойд понимал беспокойство Бен-Гуриона, но отказался от прямого сотрудничества с Израилем. На протяжении всей встречи он пытался дать понять, что израильско-французско-британское соглашение о нападении на Египет невозможно. Он согласился лишь на французское предложение о том, что если Израиль нападет на Египет, то Великобритания и Франция вмешаются для защиты канала. Поскольку Бен-Гурион категорически отверг это предложение, дискуссия зашла в тупик.

В этот критический момент Даян вмешался, чтобы спасти конференцию. Прошел почти год с того момента, как Бен-Гурион отдал ему приказ спровоцировать войну с Египтом. Он был готов действовать, с союзниками или без них. В отличие от Бен-Гуриона, он сбрасывал со счетов опасность бомбардировок израильских городов египетской авиацией. Почувствовав ноздрями запах битвы, он не собирался спокойно возвращаться в свою конюшню. Выдвинутое им предложение отличалось характерной хитростью. Оно предусматривало высадку десанта ЦАХАЛа на перевале Митла, в тридцати милях от Суэцкого канала, предъявление англо-французского ультиматума Египту с требованием эвакуировать свои войска из зоны канала и воздушную бомбардировку египетских аэродромов после ожидаемого отказа от ультиматума. План отвечал как потребностям Великобритании в "реальном военном акте" для оправдания своего вмешательства, так и потребностям Бен-Гуриона в пути отступления в случае, если вмешательство союзников не осуществится. Ллойд уже высказал свое частное мнение, что промежуток между нападением Израиля и вмешательством союзников может быть сокращен с семидесяти двух до тридцати шести часов. Теперь французы предложили разместить в Израиле две эскадрильи истребителей-бомбардировщиков Mystère и направить два своих корабля в израильские порты для защиты израильского неба и побережья в первые два дня боев.

Утром 24 октября, в третий и последний день работы конференции, Бен-Гурион окончательно принял решение о вступлении ЦАХАЛа в бой. В своем дневнике он кратко изложил основные соображения, которые привели его к этому судьбоносному решению. Он считал, что операция должна быть проведена, если удастся эффективно защитить израильское небо за день-два, которые пройдут до начала бомбардировок аэродромов Египта французами и англичанами. Цель уничтожения Насера пронизывала всю конференцию и была главной в сознании Бен-Гуриона. «Это уникальная возможность, - писал он, - что две не очень маленькие державы попытаются свергнуть Насера, и мы не будем стоять