Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

целью обеспечения свободы судоходства. Британское и французское правительства не обязались поддерживать этот план, но и не высказались против него. В статье 5 Израиль обещал не нападать на Иорданию в период военных действий против Египта, а Великобритания - не помогать Иордании в случае ее нападения на Израиль. Цель этого положения заключалась в том, чтобы минимизировать риск военного столкновения между Израилем и Великобританией на иорданском фронте. Статья 6 обязывала правительства всех трех стран хранить положения соглашения в строгой тайне. Наконец, статья 7 гласила, что положения протокола вступят в силу, как только они будут подтверждены правительствами трех стран.

За три дня, проведенные в Севре, где он вынашивал план войны против Египта, Бен-Гурион полностью изменил свою позицию. Он приехал на виллу, поклявшись, что не будет иметь ничего общего с "британским планом", и настаивая на равноправном партнерстве с европейскими державами. С виллы он уехал, приняв модифицированную форму этого плана. Мордехай Бар-Он объясняет этот разворот тремя факторами: давлением французов и желанием самого Бен-Гуриона укрепить неписаный союз с Францией, психологическими навыками Даяна, позволившими Бен-Гуриону преодолеть свои страхи и подозрения, и тем, что сам документ появился в результате личной встречи с министром иностранных дел Великобритании и был подписан высокопоставленным британским чиновником.

Абба Эбан заметил: «В Севре три группы лидеров приняли решение о гротескно эксцентричном плане». Однако ничто не было более эксцентричным, чем большой план, который Бен-Гурион пытался предложить французским лидерам на их первой встрече на вилле в пригороде. Мордехай Бар-Он вспоминает, как ему было неловко слушать, как его лидер представляет план, столь странный и далекий от той непосредственной цели, ради которой они приехали. Другие израильские участники также считали этот план маловероятным и примером того, что политическое воображение старика разгулялось. Сам Бен-Гурион отмахнулся от критики, назвав свой план "фантастическим". Однако его собственный дневник свидетельствует о том, что он совершенно серьезно относился к этому плану и считал, что он имеет реальные шансы быть реализованным на практике.

Таким образом, этот план в значительной степени раскрывает внутренние представления Бен-Гуриона об Израиле, европейских державах и арабском мире. Он раскрывает его стремление к союзу с империалистическими державами против сил арабского национализма. В нем проявилось стремление к территориальной экспансии за счет арабов, причем экспансии во всех возможных направлениях: на север, восток и юг. И проявилось бесцеремонное отношение к независимости, суверенитету и территориальной целостности соседних арабских государств.

 

Синайская кампания

По возвращении домой Даян готовил ЦАХАЛ к войне, а Бен-Гурион - правительство. Сначала он проинформировал министров от Мапай и Ахдут ха-авода, а затем тех, кто представлял Национально-религиозную партию и Прогрессивную партию. Представителей "Мапам" он не информировал до последнего момента, так как знал, что они будут против, и опасался, что они проболтаются. За день до начала кампании, 28 октября, было созвано заседание кабинета министров. Бен-Гурион не планировал сообщать кабинету о соглашении с французами и англичанами, но министры "Ахдут ха-авода" настояли на этом. Кабинет одобрил предложение о начале войны с Египтом подавляющим большинством голосов. Только два министра от партии "Мапам" проголосовали против: они возражали против связи с колониальными державами. Однако они решили остаться в правительстве и разделить коллективную ответственность за принятое решение. Менахем Бегин, лидер партии "Херут", с энтузиазмом поддержал план войны, узнав о нем от Бен-Гуриона.

29 октября во второй половине дня ЦАХАЛ начал Синайскую кампанию с высадки десанта на перевале Митла. 30 октября, не доходя до Суэцкого канала, Великобритания и Франция предъявили Израилю и Египту заранее оговоренный ультиматум, потребовав отвести войска на расстояние 10 миль от канала. Израиль принял ультиматум, а Египет, как и ожидалось, нет. Великобритания и Франция начали воздушные бомбардировки египетских аэродромов вечером 31 октября, а не на рассвете, как планировалось. Бен-Гурион был настолько встревожен и возмущен задержкой, что пригрозил отменить наступление. Несмотря на колебания и промедления, которые по-прежнему были характерны для военных операций союзников, ЦАХАЛ за несколько дней добился полной военной победы. Египетские войска на Синае и в секторе Газа были спешно выведены через Суэцкий канал, оставив в руках израильтян около шести тысяч пленных и большое количество военной техники. Отдав приказ об отходе, Насер свел потери своей армии к минимуму. 2 ноября была захвачена Газа, а к 5 ноября весь полуостров оказался в руках Израиля. Для англичан и французов суэцкая эскапада закончилась поспешным и унизительным отступлением. Сильное давление со стороны сверхдержав заставило их прекратить наступление. Джон Фостер Даллес возглавил борьбу с ними и с их израильской марионеткой в Организации Объединенных Наций. Американское экономическое давление заставило британское правительство повернуть назад, оставив французов на произвол судьбы.

Несмотря на то, что Бен-Гурион всю кампанию пролежал на больничной койке, по ее окончании он был пьян от победы. В телеграмме, отправленной им в седьмую бригаду после взятия Шарм-эль-Шейха, он писал: "Йотвата, или Тиран, который еще четырнадцать сотен лет назад был частью независимого еврейского государства, вернется в состав третьего царства Израиля". В своей победной речи в Кнессете 7 ноября он намекнул, что Израиль планирует аннексировать весь Синайский полуостров, а также Тиранский пролив. В очередной раз он предъявил исторические претензии на остров Тиран или Йотвата и даже привел в подтверждение своих слов цитату из древнего летописца Прокопия на греческом языке. В своей речи он триумфально заявил, что соглашение о перемирии с Египтом умерло, что Израиль не отдаст Синай иностранным войскам и что Израиль готов к прямым переговорам с Египтом. Высокомерный тон речи вызвал гнев и антипатию за пределами Израиля, не в последнюю очередь среди американских евреев.

Гордость предшествует падению. Эйфория Бен-Гуриона по поводу скорости и масштабов военной победы Израиля была недолгой. Не успела закончиться кампания, как на Израиль было оказано мощное давление со стороны обеих сверхдержав с требованием немедленного и безоговорочного вывода войск с Синайского полуострова и из сектора Газа. 5 ноября советский премьер Николай Булганин направил в Великобританию, Францию и Израиль письма с угрозами ракетных обстрелов и обещаниями добровольцев помочь египетской армии. Письмо Бен-Гуриону отличалось особой жестокостью формулировок. В нем правительство Израиля обвинялось в том, что оно "преступно и безответственно играет судьбами мира" и ставит под вопрос само существование государства Израиль. В своем дневнике Бен-Гурион записал, что это письмо мог бы написать Адольф Гитлер. Письмо сопровождалось нервной войной и слухами о подготовке советской военной интервенции. Находившийся в это время в Израиле посол в Москве Йосеф Авидар заверил Бен-Гуриона, что Булганин блефует. Бен-Гурион, однако, не мог сбрасывать со счетов риск