Другое завтра. Хроники города, которого нет - Кали Эн

– А где именно их лагерь они сказали? – я задал интересующий меня вопрос.

– Они находятся в мёртвом лесу, недалеко от Пятого города.

– Ясно, тогда сообщите, как только станет что-то известно, – вставая со своего места, проговорил я.

Собрав все самое необходимое и закинув сумку на плечо, я поднялся наверх. Холодный воздух прошиб мои лёгкие, даря ощущение свежести. Люди говорят, что зима в этом году будет не такой суровой как в прошлом, но моя интуиция подсказывает иное.

Облака не пропускают солнечный свет, затягивая небо плотным одеялом. Серость и холод окутывают всё вокруг, не пропуская ни единого предмета. Поглощая без остатка. В такие мгновения жизни начинаешь верить, что Бог касается этого мира, показывая своё отношение ко всему происходящему.

Подойдя ближе к воротам, я услышал, как дежурный громко проговорил в рацию:

– Вижу двоих, сэр.

Потом тишина и снова ответ:

– Никак нет. Две девушки. Одна тащит на себе другую. Видимо, одна из них серьёзно ранена.

Дальше я не слушал. Подбежав к воротам, я открыл их.

Впереди виднелись два силуэта.

Мои ноги шли вперёд, а глаза усиленно всматривались в лица прибывших. Но рваная одежда и запёкшая кровь на коже и волосах мешали распознать их.

Та, что тащила другую, была смутно знакома мне. И когда между нами осталось пару метров, я узнал её. Это была Кейтлин.

Пульс участился, потому что где-то на подсознательном уровне я знал, кто вторая девушка. Знал и боялся, что буду прав.

Девушка издала стон и на мгновение подняла голову. Это последние на что хватило у неё сил, дальше её тело повалилось вниз, так и не достигнув земли.

Мои руки крепко держали человека, который был той самой занозой глубоко в сердце.

* * *

SigurRos – Dauðalogn

– Ева, только не отключайся! Смотри на меня! Слышишь?!

На помощь подбежали два парня, которые дежурили на воротах.

– Помогите другой девушке! Тут я сам.

Я бежал быстро, набирая с каждой секундой скорость. Ещё никогда дорога в больничный блок не была такой невыносимо длиной.

Её лицо побелело как полотно, губы приобрели синий оттенок, а глаза, окутанные мутной пеленой, смотрели сквозь меня.

– Ещё совсем чуть-чуть осталось, родная. Слушай мой голос, не закрывай глаза.

Веки упали, и она перестала реагировать.

– Ева! Ева! – трясся её тело, пытался привести в чувства.

Кровь сочилась из криво перевязанной раны, где торчал обломок стрелы. Её количество говорило о том, что времени почти не осталось.

Влетев в больничный блок бункера, к нам навстречу вышел врач. Видимо, услышал с какой силой я вышиб дверь.

– Она потеряла много крови. Сделайте всё возможное и нет. Она должна выжить! – вместо голоса, был сплошной рык.

Я не знаю, что местный врач увидел в моих глазах, но то с какой скоростью и усилием он стал выполнять все необходимые манипуляции, дало понять, что увиденное его испугало.

Через секунду подбежали медсёстры с каталкой, и я положил туда Еву.

Я не собирался ждать в коридоре, мне как воздух необходимо было находиться там с ней.

– Вам туда нельзя, – остановила своей хлипкой ручкой медсестра.

Ростом она мне еле доходила до солнечного сплетения.

– Мне плевать! Я должен быть с ней.

– Это исключено, – не сдавалась она. – Вы можете только помешать, если будете там маячить. Будьте благоразумны. Доктор Смит отличный хирург, вам не стоит волноваться.

Поняв, что она права, я нехотя сделал шаг назад, и в ту же секунду передо мной закрылась дверь.

Единственное, что мне осталось, это наблюдать за происходящим через маленькое окошко.

Сгорбленные спины в белых халатах, монотонный звук холтера и мучительное ожидание. В такие моменты начинаешь смотреть на жизнь под другим углом. Всё, что было важно до этого мгновения, кажется таким ничтожным и ненужным. Только сейчас я осознал, что все эти люди, окружающие меня, просто знакомые и товарищи по службе. Моя семья, это сестра и Ева. Две женщины, ради которых я убью любого, кто причинит им хоть мизерную долю боли. И дело не в том, что я не знал этой правды. Я знал, но заблуждался в другом. Ошибочно думал, что живу дальше и двигаюсь вперёд. Но на самом деле я уже давно стою на месте. Без Евы нет прогресса. Без неё исчезаю я.

Лишь одна мысль о том, что я могу её потерять, вселяет дикий страх и безумное отчаяние. Это долбанное чувство беспомощности, словно яд растекается по моим венам. В носу стоит сильный запах хлорки, исходящий от начисто отполированных полов. Вокруг так стерильно, что чувствуешь себя здесь лишним, будто грязь, которую по расторопности пропустили. Я та самая точка отсчёта с чего всё началось. Помогая сбежать Элене, я подписал смертный приговор Дереку. Ведь не уйди я тогда, их группу не отправили бы на поиски, и он был бы жив. Я запустил этот механизм и всё, что произошло с Евой, лишь моя вина. Сейчас она там за дверью борется со смертью. А я стою здесь с опущенными руками и ни черта не могу сделать. Мне остаётся только наблюдать.

Прошло полчаса как началась операция. Мне неизвестны прогнозы. И это убивает. Медленно, будто жжение под кожей.

Спустя ещё пять минут картина сменилась. Вместо сгорбленных неподвижных спин началась суматоха. Были слышны обрывки фраз, что-то вроде «давление упало» и «слишком слабый пульс». Аппарат холтера стал беспокойно пищать пока не перешёл на непрерывный звук. Это означало, что сердце остановилось.

Дальше всё происходило быстро. Один из врачей достал дефибриллятор, другой делал прямой массаж сердца. Все работали слаженно и сообща, но звук холтера продолжал непрерывно пищать.

Я не верующий. В наше время вообще мало кто верит в бога. Но сейчас я готов зачитать все молитвы мира.

Я не заметил, как оказался внутри и как двое парней стали оттаскивать меня обратно из помещения. Я видел лишь её безжизненное тело на операционном столе. Мне казалось, там лежу я. Ведь если нет её, то и меня не существует.

– Почему вы остановились?!

Один из врачей механическим голосом проговорил время смерти. Остальные стояли со спущенными головами, устало снимая с себя маски.

– Нет! Она жива! Продолжайте! Слышите?! Ева! – вырвавшись, я подбежал к ней. – Ты не можешь меня оставить, слышишь? Давай, родная, – сложив руки на её грудной клетке, я стал делать массаж сердца. – Давай же, ты не можешь меня оставить.

Нажатие, ещё раз и ещё. Раз, два, три, четыре…

– Уже слишком поздно, прошло больше пятнадцати минут, – хрипло проговорил врач, оперировавший Еву.