Операция «Вирус» - Ярослав Веров

А значит, самое время поговорить о «вертикальной» классификации и структуре ФД.

Итак, есть ФД научно-фантастические, а есть — фэнтезийные. Различие между ними не слишком существенно. Здесь важно уяснить различие в психологической доминанте читателя НФ и читателя фэнтези (он, кстати, может быть одним и тем же субъектом). Приступая к НФ, читатель знает, что описываемое в книге — не существует, но он предполагает, что такое в принципе существовать может/могло бы. Читатель фэнтези заранее знает, что перед ним — сказка (а сказка, как гласит пословица, — ложь), как бы ему, эскаписту, ни хотелось, чтобы описываемый мир существовал. Конечно, есть отдельные индивиды, всерьез верящие в существование «где-то там» толкиновского Средиземья, но мы все же не о патологиях…

Сравнение фэнтези и НФ не входит в задачи данной статьи, а вот сравнение ФД — входит. Фэнтезийные допущения гораздо менее разнообразны, чем НФ-шные, и сводятся к главному: существует мир (в параллельной вселенной, на другой планете, не важно, где именно), где есть место волшебству (магии). Или — на Земле действуют сверхъестественные силы («Ночной Дозор» Сергея Лукьяненко). Оригинальные фэнтези-допущения не часты и встречаются у выдающихся мастеров: Кольца Власти (Рональд Руэл Толкин), «магии можно обучать» (Урсула ле Гуин, Джоан Роулинг), но чаще всего все они позаимствованы из мифологии, народной сказки и прочего фольклора. Особняком стоит такое ФД: боги и сверхъестественные силы — продукт материализации людских представлений о них, своего рода эгрегоры. Выдающиеся произведения здесь — «Американские боги» Нила Геймана и, пожалуй, антихристианский роман лауреата Нобелевской премии Жозе Сарамаго «Евангелие от Иисуса», чистая и незамутненная по структуре фантдопущения фэнтези.

Иное дело, что при большем разнообразии НФ-допущений вовсе не значит, что все они оригинальны. Существует достаточно объемный банк НФ-допущений, активами которого пользуются все кому не лень. Приведем достаточно яркий пример — путешествия во времени. Придуманы они вовсе не Гербертом Уэллсом. В прошлое проникали герои бессмертной поэмы Вольфганга Гете «Фауст». Рип ван Винкль, герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, проспал на лужайке фей двадцать лет и таким образом перенесся в будущее. Путешествие во времени было описано и в романе русского писателя Александра Вельтмана «Александр Филиппович Македонский. Предки Калимероса» еще в 1836 году! Заслуга Уэллса в том, что он впервые рационально обосновал такое путешествие и придумал сам термин «The Time Machine». Посему именно английского классика фантастики следует считать первооткрывателем НФ-допущения, которое можно сформулировать следующим образом: при определенных условиях возможно создание машины для перемещения во времени. После Уэллса и сама машина, и возможность путешествия в прошлое или в будущее перестали быть оригинальными ФД, а стали расхожими литературными приемами. Запомним это превращение ФД в литературный прием, мы к нему еще вернемся.

Итак, мы установили главную закономерность. Сделанное впервые, ФД может быть использовано многократно и породить новые фантдопущения. Например, в своем знаменитом рассказе «И грянул гром» Рэй Брэдбери воспользовался любезно предоставленным мистером Уэллсом ФД, чтобы ввести в литературный обиход свое собственное — он допустил, что при малейшем вмешательстве в прошлое может измениться весь ход мировой истории. Этот процесс получил в НФ специальный термин «хроноклазм». Фантдопущение возможности хроноклазма, то есть катастрофы, вызванной вмешательством человека в прошлое, быстро завоевало умы писателей, они даже разделились на две почти научные школы. Представители одной полностью согласны с Брэдбери, их оппоненты считают, что, раздави в юрском периоде или в любом другом хоть миллион бабочек, ничего страшного не произойдет, ибо эволюция и история слишком неповоротливы.

Как видно из вышесказанного, свежее ФД не просто ловкая писательская выдумка, призванная разнообразить арсенал литературных приемов и превратить традиционное приключенческое повествование в нечто гораздо более интеллектуальное. Степень взаимосвязанности ФД с фантастическим произведением настолько велика, что существуют НФ-рассказы, где почти ничего кроме фантдопущения и нет! Возьмем, к примеру, рассказ уже упомянутого Рэя Брэдбери «Дракон». Он, по сути, полностью состоит из одного только допущения, что из-за непостижимого смещения пространственно-временных потоков (опять хроноклазм!) средневековые рыцари, отправляясь воевать с драконом, гибнут при столкновении… с паровозом! И больше ничего, но вряд ли у кого повернется язык сказать, что этот рассказ не достоин войти в анналы мировой научно-фантастической литературы.

Но далеко не все фантастические произведения состоят лишь из одного-единственного ФД. Существует немало таких, которые построены из целой системы фантастических допущений, особенно это касается фантастических романов. За примером опять же обратимся к классике НФ. Роман Станислава Лема «Солярис» получил заслуженную известность не только среди любителей фантастики, но и среди киноманов, благодаря прежде всего двум экранизациям — фильмам Тарковского и Содерберга. В основе романа и обеих киноверсий лежит одно и то же ФД: где-то в далеком Космосе существует Солярис — планетарный океан-мозг. Это основное или базовое допущение, сделанное Лемом. Ученые, изучающие Солярис, столкнулись с рядом поразительных феноменов, которые они сочли проявлением разумной деятельности океана-мозга. Солярис[3]обладала способностью, во-первых, произвольно менять свою орбиту (Совсем недавно астрономы открыли гигантскую планету, возраст которой сопоставим с возрастом Вселенной. Каким образом эта планета умудрилась пережить многие звезды и галактики, ученые объяснить пока не могут. Может быть, и она умеет произвольно менять орбиту, как планета Солярис?); во-вторых, создавать из собственного вещества различные образования — мимоиды, симметриады, позвоночники и т. д.; в-третьих, к персоналу научно-исследовательской станции стали «приходить гости» — нейтринные копии давно умерших близких.

Эти феномены в системе ФД романа являются производными от базового фантдопущения, так как отдельно они существовать не могут. Помимо базового и производных в «Солярис» можно обнаружить и ФД вспомогательные, среди которых стоит назвать соляристику — фантастическую науку, занимающуюся изучением Солярис, станцию «Солярис», которая дрейфует на антигравиторах в атмосфере планеты, да и сам факт освоения космического пространства, что к моменту выхода романа в 1961 году было еще достаточно свежим, хотя уже далеко не оригинальным допущением. Все остальное, чем автор романа и создатели экранизаций уснастили свои произведения, относится к внешнему антуражу и набору разнообразных выразительных средств, без которых невозможно полноценное произведение искусства. Но представим себе на минутку, что и писатель, и оба режиссера решили обойтись без вышеозначенной системы фантдопущений? Им бы просто не о чем было писать и снимать! Кстати, авторская идея в этом романе заключается не в существовании гипотетической планеты Солярис, а в предположении, что рано или поздно человечество столкнется с чем-то, что не в силах будет познать!