Отпуск на вилле с призраком - Наталья Солнцева

Матвей представил себе, как Юдин привез молодую женщину в клинику, вероятно, нес ее на руках из машины в приемный покой. Как говорил с главврачом, просил позаботиться о пациентке, потом навещал, оплачивал лечение, покупал ей фрукты, цветы и наряды, как незаметно роль спасителя пришлась ему по вкусу. Как он обманывался, убеждая себя в том, что испытывает к пострадавшей всего лишь сочувствие, что просто несет ответственность за ее выздоровление. И как в один прекрасный или роковой миг признал, что полюбил ее – за удивительную красоту, беззащитность, за драматическую историю знакомства, за то, что рядом с ней ощутил себя мужчиной, сильным, щедрым, бескорыстным, способным пренебречь мнением окружающих, в том числе и мнением собственной семьи. Героем. Хозяином положения. Принцем, готовым бросить к ногам бедной и униженной возлюбленной все свое королевство…

Он так много вложил в Елену – внимания, времени и средств, – что полюбил не столько ее, сколько свои вложения. Впрочем, при той внешности, которой ее наделила природа, подобная привязанность не вызывает удивления, напротив, странно было бы, останься он равнодушным. Юдин даже сумел закрыть глаза на изъян Елены, наиболее болезненно переживаемый мужчинами, – то, что ее изнасиловали.

Вероятно, он ощущал себя благородным рыцарем, с христианским смирением принимающим обстоятельство, которое нельзя изменить.

Авторитарный отец сам взрастил в сыне потребность самоутверждения, и вот плоды: пойти наперекор отцовской воле, наперекор навязанным принципам, нарушить запреты и правила, доказать, что он свободен и может принимать смелые решения.

Это в том случае, если Спиридон Юдин не насильник и не маньяк, который сначала надругался над жертвой, а затем принудил ее выйти за него замуж. «Любовь» порой обретает столь извращенные формы, что диву даешься.

– Почему вы скрывали отношения с Еленой от своих родителей? – спросила Астра.

– Вы же знакомы с моим отцом. Он мечтал о другой невестке. Для него вопрос чести, кого я приведу в семью. Если бы он заранее все узнал, то помешал бы мне жениться. Любыми средствами! Я уберег Елену от лишних волнений и неприятностей. Отец ринулся бы докапываться до ее родословной, образа жизни и прочих подробностей, которые ему лучше не знать.

Он умолчал о том самом «изъяне», который лег на Елену позорным клеймом, неизгладимым шрамом, навсегда обезобразившим ее изумительную красоту. Это Аким Иванович вряд ли перенес бы. А после драки кулаками не машут.

– Думаете, зачем он вас сюда прислал? Чтобы вы вывели мою жену на чистую воду! Доказали, что она мошенница или бог знает кто еще. А все эти, с позволения сказать, гости? Что они здесь делают, по-вашему? Исправляют мою карму и снимают с меня порчу, всеми доступными магическими методами. До чего дело дошло? Мой рациональный, глубоко презирающий предрассудки отец пустился на подобные ухищрения… Видать, допекло его.

Астра слушала, пытаясь проникнуть за старательно возведенную Спиридоном стену, куда он не желал пускать ее. Она могла бы во всем с ним согласиться, если бы не смерть брата и сестры Ушаковых.

«Хочешь поговорить об отце? – подумала она. – Пожалуйста. Собеседнику надо идти навстречу».

– Скажите, ваш отец не увлекался философией?

Она умела поставить вопросом в тупик. Юдин сдвинул очки на лоб и уставился на нее с непритворной растерянностью.

– Философией… да… в молодости. Он окончил философский факультет…

– Может быть, он читал труды Абеляра?

– Да… наверное. У него в кабинете, в нашей московской квартире, висит портрет Абеляра…

Астра сделала Матвею знак глазами – видишь, наши догадки подтверждаются.

– А как вы относитесь к схоластической диалектике? И вообще к богословию?

– Никак… Я далек от подобных вещей. При чем тут философия, Абеляр? – не выдержал Юдин.

– Вы правы, оставим это.

– Завтра отец приезжает на виллу, и вы сможете спросить его обо всем, что вас интересует, – сухо произнес он. – Устроим философский диспут.

– Вам больше не звонила та женщина?

Было заметно, как Юдин напрягся – он отлично понимал, кого Астра имеет в виду.

– Нет!

– А почему ваша жена против установки во дворе видеокамер?

– Вам и это доложили… Елена не выносит фотоаппаратов и камер наблюдения. Я бы сам хотел знать, почему. Ей кажется, что объектив следит за ней, словно враждебный глаз…

* * *

Затишье перед бурей – так можно было охарактеризовать жизнь на вилле. Все как будто шло своим чередом. Утром гости отправились на пляж, потом собрались в столовой – хвалили обед, пили охлажденное сухое вино, болтали.

Елена и Рид обедали отдельно – у себя. После еды она лежала в гамаке под яблонями, а ее супруг играл с Максом в бильярд. Разговор, состоявшийся между ним, Астрой и Матвеем, в котором он был вынужден приоткрыть завесу семейной тайны, тревожил его. Он проигрывал администратору, хотя до этого все выглядело наоборот.

Пахло петуньей и поздней акацией. Небо было чистое, только у горизонта над морем появились маленькие серые тучки. Антон у гаража мыл машины.

Кухарка, волнуясь, составляла меню и список продуктов на завтра: Аким Иванович, разбалованный супругой, большой гурман, ему трудно угодить.

Новая горничная усердно скребла, мыла и терла – завтра приезжает старший хозяин, строгий и требовательный.

– Ударишь лицом в грязь – уволит, – предупредил ее Макс. – У тебя испытательный срок.

Обитатели виллы изнывали от зноя и скуки. Смерть Кати и ее брата, о которой уже всем стало известно, отбила у публики охоту ездить на прогулки, да и следователь просил без нужды надолго не отлучаться.

– Могут понадобиться ваши показания, – предупредил он по телефону.

– Он кого-то подозревает! – со свойственным ей апломбом заявила Ирэн. – Среди нас – убийца, господа!

Она курила, развалившись на скамейке и выпуская дым в неподвижный горячий воздух. Гаранин плавал в бассейне, красуясь перед ней загаром и мускулами. Теплищевы заняли качели под матерчатым тентом – археолог дремал, его жена обмахивалась веером. Лунные камни побрякивали на ее тощих запястьях, на шее и на щиколотках ног.

– Вы шутите? – встрепенулся Теплищев. – Они думают, что кто-то из нас… Абсурд! Интеллигентные люди не убивают…

– Еще как убивают! – шумно подплыв к бортику, осклабился Гаранин. – Умно, аккуратно, не оставляя следов. Вот вы, Анатолий Петрович, водите машину?

– У меня нет машины…

– Я не о том спросил. Водить вы умеете?

– Д-да…

– Вот! Прикидываетесь божьим одуванчиком, а сами взяли да наехали на человека. Может, он нашел Храм Девы и имел неосторожность намекнуть вам на это?

Ирэн ночью не впустила Эльдара в свою комнату, и он срывал злость на ученом. Дразнил беднягу.