Война - Тимур Машуков

он мчался по булыжной мостовой, и звук подкованных копыт гулко отражался от каменных стен спящих домов.

***

В эти смутные времена — а впрочем, бывают ли они иными для государственных мужей, даже если они и отошли от дел? — старый князь Громов позволял себе тратить на сон не более часов пяти. Да и остальные обитатели громадного поместья уже привыкли, что относительное затишье наступает лишь далеко за полночь, когда можно чуть выдохнуть от ежедневной суеты, от мельтешения всяческих обозов, то привозящих грузы на территорию поместья, то вывозящих отсюда неведомый скарб, тщательно укрытый от излишне любопытных глаз, от изнурительных учебных боёв на площадке для магических поединков, любимом детище Владимира Алексеевича, где он самолично нещадно гонял всех без исключения магов…

Поэтому приглушённый звук разговора, ведущегося явно на повышенных тонах, но при этом шёпотом, доносившийся с первого этажа особняка, князь уловил сразу. Едва охватившая его легкая дрема тут же улетучилась без следа, одним слитным движением соскочив с кровати, он накинул поверх ночного одеяния богато отороченный мехом халат и решительно отправился лично разобраться с нарушителями спокойствия.

— А я сказал, его Сиятельство почивать изволит после тяжких трудов, не велено никого пущать!

— Да что ты понимаешь?! Ступай, доложи — прибыла графиня Оленина, со срочным делом!

— Графи-и-ня?!! Это с каких таких пор графини по ночам разъезжают на простых извозчиках в непотребном виде?! Вот чичас кликну дворника, он-то тебя поганой метлой со двора попросит! Ишь, удумала девка, в такой час приличных людей беспокоить! Я тебе ужо!.. И этим охламонам в карауле не поздоровится, пущщают кого ни попадя!..

Обозленный шёпот старого управляющего, не один десяток лет прослужившего дому Громовых, более походил на змеиное шипение. С не меньшим ядом в голосе ему отвечала и смутно знакомая князю брюнетка, чья горделивая осанка и общая манера поведения явно отличалась от внешнего вида.

— Не твоего ума дело, с каких пор! Сказано — доложи, не смей перечить!

— Ах, ты!..

Кипящий от возмущения старик потерял дар речи и замахнулся на негодяйку тяжёлой тростью — подарком любимого хозяина, с которой не расставался ни днём, ни ночью. И лишь неожиданный окрик заставил его в последний момент изменить траекторию удара, отчего отполированная временем и руками слуги палка просвистела у носа нежданной гостьи и с громким стуком поставила точку в их споре.

— Потап! Что тут происходит?

Князь неспешно спускался по лестнице, обращаясь к управляющему, но взглядом изучая молодую женщину.

— Ваше Сиятельство! Она…

Его прервал звучный, уверенный голос Светланы, что успела перевести дыхание и настроить себя на нужный лад:

— Владимир Алексеевич, простите меня за столь несвоевременный визит, но, думаю, вы понимаете по моему столь экстравагантному виду, что всё это — результат весьма серьёзных событий… Прошу Вас, уделите мне несколько минут!

Присев в изящном реверансе, она склонила голову, ожидая ответа. Князь неторопливо прошествовал мимо неё, опустился в кресло у камина и негромко произнёс:

— Потап, коль уж ты на ногах, не сочти за труд, вскипяти-ка нам с графиней чайку, да покрепче. Чую, спать более сегодня не придётся.

Обиженно подрожав седой бородой, управляющий нехотя направился в сторону крыла, где размещалась кухня, бросая по пути уничижительные взгляды на возмутительницу спокойствия, при этом тихо бормоча ругательства поминая нелегкую, что принесла в дом на ночь глядя неожиданную гостью. Громов тоже перевёл взгляд на Светлану и указал ей на соседнее кресло:

— Ну что ж, графиня Оленина… Или вернее будет — Тимирязева? Я, признаться, не слишком осведомлён о ваших перипетиях с пожалованным императором титулом и сменой семейного положения. Но, осмелюсь предположить, что вовсе не из-за этого вы оказали нам честь своим ночным визитом? Помимо того, что это может вас скомпрометировать в глазах мужа, так еще и слухи могут пойти о том, что фрейлина посещала опального князя в неурочный час. И также могу Вас уверить, что на роль удобной жилетки для жалоб на супруга, детей и непослушных комнатных собачек я тоже не гожусь. Итак, будьте снисходительны, утолите старческое любопытство.

Он попытался было в доказательство последних слов степенно огладить бороду, но коснулся гладко выбритого подбородка, забыв, что одновременно покончил с добровольным затворничеством и с седой растительностью на лице. Смущённо кашлянув, он вопросительно уставился на Светлану. Та, вопреки дворцовым обычаям, что, казалось, давно пропитали собою её кровь, не стала заходить издалека, наматывая вокруг главного витиеватые обороты и изысканные выражения, а сразу ринулась напролом:

— Владимир Алексеевич, мне отчаянно нужна ваша помощь! Точнее, не мне, а всей империи, самому императору, только он об этом ещё не знает! Потому, что моей Святой обязанностью было всемерно поддерживать его, а я оказалась в… Но сейчас не об этом…

Пока фрейлина сумбурно, то и дело перескакивая с одного на другое, запинаясь, излагала бывшему канцлеру Российской Империи историю своего грехопадения, умолчав, впрочем, о том, кто является настоящим отцом её драгоценного мальчика, кустистые брови её невольного исповедника взлетали всё выше. Тем не менее, он дождался, пока Оленина выдохнется и замолчит, выжидательно уставившись на него огромными, блестящими от слез глазами. Убедившись, что она более ничего не скажет, он вздохнул, пошевелил кочергой дрова в камине, аккуратно установил её на подставку и поднял усталые глаза на собеседницу. В нем ей почудилась насмешка над загнанной в угол женщиной, но все же в нем было больше боли и какой-то затаенной грусти, прятавшейся в глубине его умных глаз.

— Всё это очень занимательно, я бы даже сказал — поучительно, но… Чего Вы, собственно, сейчас хотите от меня? Отпустить ваши грехи я не могу, увы, не имею на то надлежащего статуса. Замолвить за Вас словечко перед императором? Тогда Вам, как никому другому, должно быть понятно, что Вы обратились не по адресу. Укрыть Вас от справедливого гнева Вашего уважаемого супруга, который, рано или поздно, но узнает о том, как вы сунули свой прелестный носик в его дела? Скажу прямо, не имею ни малейшего желания. И что изменилось сейчас, раз Вы вдруг решили рискнуть-таки жизнью вашего отпрыска и поделиться со мной этой историей? Мне кажется, я никогда не имел репутации человека, прощающего предательство любого толка. Смею Вас уверить, что спустя годы, что миновали со дня моей отставки, ничего не изменилось и смею надеяться не изменится и впредь.

Вздрогнув, Светлана все же не стала опускать глаз. Каждый раз, когда ей сегодня приходилось терпеть унижения- от ямщика, от престарелого холопа Громовых, она мысленно говорила себе — терпи, ты это заслужила, это лишь малая