Война - Тимур Машуков

часть того, что тебя ожидает! Но сносить презрение князя оказалось стократ труднее…

— Про себя я всё знаю, Ваше Сиятельство. И поверьте, нет худшего палача, нет страшнее пыточной, чем то, что творится в моей душе! Но пока мои… вмешательства… всего лишь вносили некий хаос в подготовку к войне, пока я ухитрилась минимизировать их последствия, мне казалось, что всё это не столь страшно. Теперь же…

— Господи, дай мне терпения! — нетерпеливо перебил её Громов. — Вот поэтому ваше место — у колыбели, но никак не в политике! С тех пор, как женщины возомнили себя равными мужчинам, с тех пор, как они стали вмешиваться в государственные дела — всё покатилось под откос!!! Ваши животные инстинкты заменяют вам разум, но вы считаете, что можете совмещать и роль хранительницы домашнего очага, матери и жены — и роль государственного деятеля, требующую хладнокровия, невозмутимости, умения мыслить!

Признаюсь, какое-то время вы производили впечатление редкого исключения, вы отличались здравомыслием, что импонировало мне. Но стоило вам обзавестись потомством — пожалуйста! Инстинкты самки, защищающей детёныша любой ценой, взяли верх! Вы готовы обречь страну, со всеми миллионами детей, живущих здесь, на гибель — и ради чего? Ради жизни одного Вашего сына?!! Вы сами то понимаете, влезли в дела, в которых ничего не смыслите, подставив под удар всех?!

— Не смейте оскорблять меня! Вы не знаете и половины того, что произошло и происходит! И если бы я не хотела исправить всё, что натворила, я бы не пришла сегодня к Вам, поправ всё правила приличия! Рискуя жизнью сына!

— Вот и ещё одно доказательство правоты моих слов. Почему Вы явились ко мне? Почему не признались во всём графу Тимирязеву? Почему, в конце концов, не пали в ноги своему покровителю? Кто как не он способен понять ваши мотивы, а помня о ваших заслугах и простить?

Светлана сникла и проговорила, кусая губы:

— Потому что я не уверена, что в стенах дворца нет придворных, которых тоже вынудили работать на тех же людей, что и меня… Потому что я боюсь последствий моего появления там… А вдруг, поняв, что императору станет известно об их целях и замыслах, иностранные лазутчики решат устранить его, погрузив империю в смуту? Вдруг они только этого и ждут? А обратиться к мужу — вам остаётся лишь поверить мне на слово, что сделать этого я никак не могу.

Князь наклонился вперёд, оперевшись подбородком на скрещённые руки.

— И всё же повторюсь — почему я?

Светлана прижала ладони к груди, в которой отчаянно колотилось сердце.

— Потому что Громовы всегда радели о процветании Империи! Потому что Вы всегда были непоколебимы, Вас никто не сможет сломить, убедить действовать во вред России! И Вы — не только моя последняя надежда, Вы — надежда всей Империи! И мне просто больше не к кому обратиться…

В ближайшее время объединенная армия Европы усиленная архимагами, двинет основные силы на прорыв границы с Российской империей. В их планах подкинуть ложную информацию о направлении этого манёвра, вследствие чего наши войска ринутся не туда, куда надо, освободив для захватчиков дорогу к столице. Им понадобится всего несколько дней, что бы дойти до столицы. У нас же по их замыслу должны вспыхнуть народные бунты, которые отвлекут часть наших сил. У них уже все готово и нужные люди, только ждут приказа. Когда это будет воплощено в жизнь, я точно не знаю, но думаю…

Громов вскочил с кресла, едва не опрокинув его.

— Глупая женщина! Почему Вы сразу не сказали об этом?!! Да будет Вам известно, что два дня назад наша армия выдвинулась в сторону Финляндского княжества, где, по данным наших дознавателей, ожидается наступление врага!!!

Светлана ошеломленно смотрела на князя. За своими страхами и переживаниями она совершенно отстранилась в последние дни от событий в столице. И вот к чему это привело. И во всем этом виновата она одна!!!

— Я опоздала… — прошептала она омертвевшими губами.

— Это мы ещё посмотрим! — злобно бросил Громов и зычно крикнул, уже не пытаясь сохранить покой всех спящих в особняке. — Потап! Отставить чай! Нарочного к Давыдову, пусть срочно выезжает к нам! И поднимай всех магов рода, и Павла, Павла тоже сюда…

В мгновение ока всё завертелось и закрутилось, там, где ещё минуту назад было покойно и тихо, слышались взволнованные голоса, мелькали огни, звучали быстрые шаги… Пробуждаясь от вынужденной спячки, род защитников Отечества расправлял крылья и предупреждающе скалил пасть, полную острых клыков — дракон собирался взмыть в небо…

Глава 36

К исходу дня мерная иноходь моего жеребца, уверенно вбивающего тяжёлые копыта в земли Великого княжества Финляндского, начала всё сильнее меня укачивать. В какой-то момент я даже испугался, что могу забыться настолько, что позорно свалюсь на глазах у многотысячной армии — неплохое выйдет предзнаменование перед решающей встречей с вражескими силами!

Унылый пейзаж, открывавшийся нашим взглядам настраивал на мрачный лад. Кругом царила откровенная убогость и нищета. После жёстко подавленного восстания местные жители явно были в немилости у прежнего российского императора, что сильно сказалось на их состоянии. Рассматривая неказистые домишки с их жалкой утварью, обширные участки земли, где скорее выживали, чем цвели и пахли, не опознаваемые чахлые растения, изредка встречая на пути угрюмых финнов, что провожали нас взглядами тёмных глаз, в глубине которых тлел уголёк ненависти, я всё больше осознавал, какую допустил ошибку, не занявшись делами своей настоящей родины раньше. А сейчас…

Сейчас я понимал, что наши штандарты с изображением двуглавого орла воспринимаются как предвестники бед и несчастий. Когда много лет назад такая же армия под предводительством тогдашнего канцлера Российской империи, князя Громова, вступила на эти земли, она отобрала у них надежду на независимость, истребив множество сильных духом людей, вырезав под корень один из самых древних и гордых родов. Не случись того восстания — или будь у него другой исход — кто знает, как сложилась бы судьба этого княжества. Да и моя личная тоже… Если бы Алексей родился и рос здесь, в родных стенах, среди своих настоящих близких, то, может, нас и не свела бы причуда Творца, мне не пришлось бы занять его место и окунуться с головой во все эти интриги и хитросплетения политики иного мира…

— Ваше Величество, генерал Голицын интересуется — прикажете сделать привал? Столько часов в пути, устали и кони, и люди…

Приблизившись ко мне, адъютант сдерживал своего коня, гарцуя рядом, и почтительно ожидал ответа. Я сдержанно кивнул, внутренне