Дикарка Жасмин - Бертрис Смолл

— А моя мать не огорчится, если вы оставите мне Королевский Молверн? — спросила Жасмин. — Она ведь здесь выросла. А братья? Разве никто их них не рассчитывает унаследовать этот дом?

— Пока жив Александр Гордон, твоя мать не будет жить в Англии. А если ничего не случится, он должен дотянуть до преклонных лет, — ответила Скай. — Мы, дорогая, уйдем намного раньше. Что же до братьев, Сэнди унаследует Дан-Брок, и от Королевского Молверна ему не будет проку. А младшие, как здесь принято, должны пробиваться в жизни сами. Насколько я знаю Велвет, она думает женить их на наследницах с землями.

— А дочь?

— Сибилла? — Скай поморщилась. — Велвет вырастила ее почти с младенчества, но она не ее дочь и не нашей крови. Я ни за что не оставлю ей Королевский Молверн.

Жасмин вздохнула;

— Я благодарна вам, но не хотела бы обидеть ни мать, ни кого-либо другого из семьи.

— Ты никого не обидишь. — Скай похлопала девушку по руке. — Ведь правда, Адам? Мать поймет и, наверное, одобрит наше решение. Ни мальчики, ни Сибилла даже не надеются унаследовать наше имение. Я чувствую большое облегчение, сознавая, что ты теперь устроена. Через несколько часов приезжает Велвет. Я никак не дождусь, а ты?

Когда сообщили, что Брок-Кэрны уже у главных ворот имения. Жасмин со слугами поднялась в свои комнаты, где должна была оставаться до назначенного часа. От возбуждения девушка чуть не падала в обморок. Если бы окна были с фасада, думала она, можно было бы краем глаза взглянуть на Велвет и ее семью. Но окна выходили на красивые сады, а за ними виднелись поля и перелески.

Тем временем кареты прогрохотали по дорожке, верхом ехали сам граф Брок-Кэрнский и пятеро его сыновей; остановив лошадь, Александр Гордон сорвал широкополую шляпу с пером и из седла поклонился теще и тестю. Сыновья воспитанно последовали примеру отца.

— Добро пожаловать в Королевский Молверн, милорд! — пригласила Скай.

Граф соскочил на землю и поцеловал ее:

— Госпожа Скай, вы по-прежнему не старитесь. Клянусь, в Шотландии начнут шептаться, что вы ведьма. — Он обернулся. — Ребята, здоровайтесь с бабушкой!

Пока мальчики, окружив бабушку, наперебой требовали ее внимания, подъехала карета с Велвет, ее младшим сыном Эдвардом и падчерицей Сибиллой. Лакей бросился открывать дверцу и опускать лесенку.

— Бабушка! Дедушка! — Маленький Эдвард кубарем выкатился из экипажа. Адам де Мариско подхватил его на руки:

— Недди, мальчик мой, как я рад снова тебя видеть. Ну-ка беги, поцелуй бабушку. — И он опустил мальчугана на землю.

— Сибби так тошнило. Она испачкала всю карету, — счастливо наябедничал Недди. — Все там провоняла. А сама стала вся зеленая.

Адам, не удержавшись, прыснул со смеху, представив, как зеленеет падчерица Велвет — леди Сибилла Александра Мери Гордон не была его любимой внучкой. Неизвестно, как это получилось, но Сибилла выросла ужасно заносчивой, гордилась родством отца, связанного кровью не только с самыми могущественными кланами Шотландии, но и с самим королем.

А то, что ее родная мать была дочерью лондонского серебряных дел мастера с сомнительными моральными устоями и сейчас замужем за каким-то бандитом, это она старательно забывала. Для леди Сибиллы Александры Мери Гордон какой-то там Аланны Вит Шо никогда не существовало. Она считала своей матерью Велвет де Мариско Гордон со всеми ее достойными предками.

Адам часто удивлялся, какое мягкосердечие дочь проявила в отношении Сибиллы Гордон. Зять по своей доброте удочерил незаконнорожденную девочку, а Велвет вырастила ее и безбожно избаловала. Если бы она родила Алексу еще одну дочь, Сибилла не была бы такой испорченной. Но у Велвет рождались только сыновья, и они с мужем воспитали из дочери маленькую госпожу. Единственно, что извиняло Сибиллу в глазах Адама, это то, что она больше всех на свете, даже больше отца, любила мачеху.

— Папа!

Адам де Мариско тряхнул головой, отбрасывая эти мысли, и широко улыбнулся.

— Велвет, дорогая! — Он протянул ей руки, и дочь грациозно спустилась к нему из кареты.

Они поцеловались.

— Ты очаровательнее, чем прежде, Велвет, — заметил он, отстраняя дочь и разглядывая ее.

Услышав комплимент отца, Велвет де Мариско зарделась от удовольствия. Это была красивая женщина с чистой кожей, золотисто-каштановыми волосами. Глядя на ее соблазнительную фигуру, никак нельзя было сказать, что она родила шестерых детей. Лицо ее имело форму овала с высоким лбом и скулами. Длинный нормандский нос она унаследовала от отца, а маленький квадратный подбородок выдавал в ней женщину прямых суждений и твердого характера. Широкий чувственный рот говорил о другой стороне ее натуры. Она была высока, но тонка в кости.

— А ты по-прежнему не стареешь, папа. — Ее глаза заискрились.

— Недди сказал, что Сибилле стало плохо в карете? — переспросил отец.

Велвет рассмеялась:

— Только в первый день. Недди никак не переживет, что Сибби запачкала свое новое дорожное платье. Ты знаешь, они не очень-то ладят, и я подозреваю, ему было приятно наблюдать, как кумир свалился с пьедестала. Вот какой несносный мальчишка. Не знаю, что с ним и делать.

— Нормальный мальчуган, — ласково заметил дед.

— Бабушка, дедушка. — Леди Сибилла Александра Мери Гордон изящно вышла из кареты, помедлив немного, давая всем возможность увидеть ее и оценить. Она была небольшой девочкой, всего около пяти футов трех дюймов ростом. Глаза, которые она все время таращила, отливали небесно-голубым цветом, каждый золотой завиток на голове — тщательно уложен. Ее дорожный наряд был сшит из бледно-голубого бархата, и, хотя в последний день апреля сильно потеплело, казалось, что в этом платье леди Сибилле прохладно.

— Добро пожаловать в Королевский Молверн, Сибби. — Адам запечатлел поцелуй на девичьем лбу. — Не может быть! С прошлого года ты еще похорошела! Скоро джентльмены выстроятся в очереди на ваш холм в Дан-Броке.

Сибби хихикнула. Она так любила комплименты!

— Один джентльмен, дедушка, у меня уже есть, — призналась она ему. — Джеймс Лесли, граф Гленкирк. Он тоже родня королю, как и я. Его жена и дети умерли пять лет назад. Его жена была моей кузиной; все говорят, что ему пора перестать горевать и жениться вновь. Он состоит при дворе, а мама говорит, что и мы можем ездить ко двору! Папа собирается переговорить с лордом Лесли об этом браке. Правда, здорово! Я буду графиней Гленкирк. — В отличие от братьев в речи Сибиллы не чувствовалось шотландского акцента. Она успешно научилась подражать в разговоре матери.

— Ты будешь графиней Гленкирк, если лорд Лесли решит, что ты подходящая для него женщина, — подошла к ним Скай. — Велвет, дорогая, тебе надо запретить Сибби так много болтать. Одно лишнее слово, и она погубит себя.

Ты же знаешь!

Сибилла Гордон презрительно сморщила нос. Бабушка вечно ее одергивала. Вздорная старуха, что она могла знать о жизни! Безвыездно живет в деревне, не бывает при дворе. «А я все равно буду графиней Гленкирк, — думала Сибилла. — Буду!» И она, сладко улыбнувшись Скай, грациозно поклонилась.