Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

нет крови человека из рода Наньгун, тогда… их ведь не открыть?!

Кто-то поспешил предположить:

— Хотя Наньгун Сы умер, есть ведь еще Наньгун Лю! Пусть тот человек теперь марионетка Чжэньлун, но он ведь жив и все еще на горе? Где он?

— Он остался в зале на входе. Его сочли бесполезным и не взяли с собой…

Отчаяние захватило погруженный в непроглядную темноту тоннель, казалось, проникнув даже в кости толпящихся в нем людей.

— И что теперь делать?

— Выйти и сражаться до последнего?

Ничего не понимая, оставшиеся снаружи люди продолжали попытки протиснуться внутрь тоннеля, еще сильнее напирая на застрявших внутри. Тем же, кому влезть не удавалось, оставалось только отчаянно сражаться с вышедшими из небесного разлома таинственными марионетками Вэйци Чжэньлун.

В кромешном мраке вдруг раздался громкий крик Хуан Сяоюэ:

— Пропустите меня! Я могу открыть эту дверь!

Словно рыба, плывущая против косяка, идущего на нерест, он принялся энергично прокладывать себе дорогу сквозь толпу и довольно быстро добрался до каменной двери.

Глава Ма поднял на него свое залитое слезами лицо и, все еще ничего не понимая, пробормотал:

— Даос Хуан?

— Посторонись, дай пройти!

— Но ведь ваша фамилия Хуан, вы же не Наньгун…

Не желая тратить на него ни секунды, Хуан Сяоюэ прошел мимо главы Ма и, взмахнув широким рукавом, потянулся к запирающему механизму. К счастью, ему удалось сохранить кровь Наньгун Сы, которую он изначально планировал использовать, чтобы пробраться в тайную сокровищницу ордена Жуфэн. Чтобы кровь не высохла, он применил специальное заклинание, вот только действовало оно недолго, поэтому сейчас Хуа Сяоюэ был даже рад, что все эти шокирующие события случились достаточно быстро, и кровь все еще годилась для открытия врат.

Хуан Сяоюэ поднял свою тощую старческую руку к затворному камню и со всей силы надавил.

Из тоннеля тут же раздался призрачный голос злого духа дракона:

— Кто пришел в это место?

Сердца всех присутствующих забились быстрее.

Хуан Сяоюэ ответил:

— Духовная школа Жуфэн… седьмой кровный потомок Наньгун Сы имеет честь кланяться.

На секунду все замерло.

Затем раздался хриплый голос драконьего духа:

— Ван Ли… приветствует Вас… хозяин…

С грохотом каменная дверь вновь ушла в камень, и Хуан Сяоюэ первым вышел из тоннеля. Следом за ним к выходу потянулись заклинатели из Палаты Цзяндун. Глава Ма неуклюже вскочил на ноги и, суетливо подняв руки, закричал:

— Подождите меня! Я сейчас выйду, я выхожу, я…

…Меч уперся ему прямо в грудь.

Лицо главы Ма застыло, и он в изумлении поднял взгляд:

— Даос Хуан, что вы делаете?

— С тех пор как нас поразили личинки сердечного червя, мы с вами, господа, стали врагами, — с усмешкой сказал Хуан Сяоюэ. — Если сейчас позволить вам уйти, боюсь, когда эта смута уляжется, желающих свести счеты с этим Хуаном будет больше, чем муравьев в муравейнике. Этот Хуан слишком стар, чтобы в будущем терпеть лишения, снова и снова возвращаясь к данному вопросу.

Глава Ма в панике закричал:

— Нет, нет, нет! Что вы делаете! Не рубите с плеча! Давайте договоримся! Ой-ой, да какие же мы враги?! Мы ведь можем заключить сделку! Даос Хуан, вы выпустите нас всех, а Горная усадьба Таобао пришлет вам любые товары за полцены... хотя нет — даже за половину от полцены!

На морщинистом лице Хуан Сяоюэ, похожем на сухую древесную кору, появилось злобное выражение, напоминающее звериный оскал.

— Полцены? — язвительно переспросил он. — После того как я заполучу все спрятанные на горе Цзяо несметные сокровища ордена Жуфэн, будет ли в этом мире что-то, способное привлечь мой взгляд? Что мне какие-то безделушки твоей ничтожной Горной усадьбы Таобао!

Стоило ему это сказать, и крепкий заклинатель, загораживающий вход, безжалостно оттолкнул главу Ма.

Ма Юнь завалился спиной прямо на стоящих позади него людей, многие из которых тоже потеряли равновесие и упали.

Когда люди с трудом поднялись на ноги, то последнее, что они увидели, — как стоявший за дверью вместе со своими сподвижниками из Палаты Цзяндун Хуан Сяоюэ запускает механизм, закрывающий каменные врата. В этот момент на лице этого человека промелькнули обуревающие его истинные эмоции: алчность, жадность и злорадство…

Стоявшие позади него люди из Палаты Цзяндун и вовсе выглядели как дорвавшиеся до власти негодяи[233.1]. Кто-то из них даже решил воспользоваться ситуацией, чтобы высказать былые обиды:

— Поделом вам! Вы всю дорогу смотрели на нас как на собак[233.2]!

— Наш уважаемый даос Хуан за всю дорогу ни разу не оступился, однако вы, злобные людишки, постоянно бранили его, заставляя терпеть незаслуженные обиды. В критической ситуации с риском для жизни он сохранил эту кровь, так с какой стати ему помогать вам теперь?

Бах!

Каменные ворота снова закрылись.

На этот раз весь тоннель погрузился в полную тьму и неопределенность.

…Воцарилась мертвая тишина.

Потеряв всякую надежду, одна из заклинательниц закрыла лицо руками и разрыдалась. Скорбное настроение быстро распространилось, и вскоре подавляющее большинство людей в тоннеле совсем пали духом и застыли в горестном оцепенении. Растеряв весь былой боевой задор, они не могли двигаться вперед и боялись выйти из тоннеля.

— Сестра... я не хочу умирать…

— Наставник…

— Папа, давай выйдем и будем сражаться насмерть. В любом случае это лучше, чем застрять здесь.

Гул голосов заполнил тоннель.

Вдруг посреди этого гомона раздался голос человека, который очень давно молчал. Несмотря на еле уловимую дрожь в голосе, сказанные им слова звучали твердо и решительно:

— Я это сделаю.

Посеревший от страха глава Ма, вздрогнув, повернул голову в сторону, откуда прозвучал голос и увидел, как в темноте вдруг ярко вспыхнул огонек, осветив лицо говорившего. Широко открыв глаза, он с удивлением спросил:

— Образцовый наставник Мо?

Искрящийся духовный огонь на ладони Мо Жаня отбрасывал на его красивое лицо причудливые тени. С нечитаемым выражением он подошел к запечатанной каменной двери и остановился.

— Вы… вы тоже сохранили кровь Наньгун Сы?

Мо Жань не ответил. Он понимал, что несмотря на то, что сейчас кто-то продолжает отчаянно сражаться, защищая вход в тоннель, долго они не продержатся, а значит одержимые жаждой убийства марионетки очень скоро будут здесь.

Множество раз, пока они поднимались на гору, и в тот момент, когда Наньгун Сы столкнулся со смертельной опасностью, у него кровь вскипала от желания сделать это, но тогда ему все-таки удалось сдержаться.

Изначально Мо Жань думал,