Биография smerti - Анна и Сергей Литвиновы

А может, удастся кофе в постель заполучить? Фаина, правда, грозилась, что до похорон никому в комнату подавать не будут...

Но Таня все равно набрала 111 – телефон домашнего сервиса. Важным голосом потребовала кофе, копченой колбасы, круассанов. И, о чудо, приказ был исполнен – уже через десять минут в ее дверь стучалась горничная Зухра.

Таня приняла у нее поднос, сунула сто рублей (девушка, видно, непривычная к чаевым, просияла), сказала:

– За хлеб спасибо. А как насчет зрелищ?

– Чего? – непонимающе захлопала глазами служанка.

– Ну, что у нас происходит?

– Суматоха. – Горничная вздохнула. – Народ уже на похороны начал съезжаться, внедорожник туда-сюда гоняет, Фаина Марковна нервничает, что дурдом. Сказала, на обед сосиски будут.

– А чего хозяева?

– Игорь Феоктистович с утра в кабинете сидит, и Матвей Максимович с ним. А Станислав Игоревич в Красную Долину уехал.

– Стасик? В Красную Долину? – удивилась Татьяна.

– Ну да. Фаина Марковна еще возмущалась, что он внедорожник зря занимает, а Станислав Игоревич сказал, что у него дела куда важней, чем ее мышиная возня. – Девушка прыснула.

«Куда, интересно, его понесло?» – подумала Таня и важно сказала:

– Хорошо, Зухра. Если спросят меня, говорите, что я весь день буду в комнате с документами работать. Может, только к обеду выйду. Соскучилась я по сосискам...

– Да не, насчет сосисок неправда! – всплеснула руками горничная. – Фаина грозит просто. А на самом деле свиные отбивные со шпинатом и сельдереем будут.

Тогда тем более надо выйти, решила Татьяна. А пока истинной барынькой, в постели, расправилась с колбасой и круассанами. Запила кофейком. И в кровати же лежа, взялась за дневники Марины Евгеньевны.

Дневниками в полном смысле слова их можно было назвать с большой натяжкой – обычные ежедневники, с обычными же для деловой женщины пометками: «10.00 – мэрия. 12.30 – совещание с замами. 15.00 – Аркадий Васильевич. 16.30 – „Каравелла“... Изредка появлялись: „21.00 – придет парикмахер“ или „20.00 – преферанс с М. и А. Плюс 340 вистов“. И, еще реже, совсем не относящиеся к делу замечания:

– 5 марта. Чудеса: снегопад. Антон пошутил: снега, сказал, насыпало по самые яйца. Нелли в ответ расхохоталась: низко же, говорит, у тебя яйца!

– 26 июля. Кухарка заболела, Фаина готовила сама. Подала на ужин нечто странное: бананы по-мексикански. Обернула кусочки бананов ломтиками бекона и пожарила. Вкусно.

– 17 декабря. Закончили с арендными делами, ездила смотреть свою землю – наконец, на правах хозяйки. Изумительно! Своя река есть. Вековых сосен не сосчитать. Сапсана видели... И тишина, слышно, как с деревьев снег осыпается. Антон говорит, что на таких площадях можно выстроить целый город. Молодой еще, глупый. Не понимает, что покой всего дороже.

– 2 февраля. Стасик переписывается по Интернету с девушкой. Увидела сегодня ее фотографию: само совершенство. Локоны, глазки, фигурка. И до боли напоминает какую-то голливудскую старлетку... Бедный мальчик. Как объяснить, что его просто разыгрывают?..

Таня вздохнула. Отложила дневники Холмогоровой.

Мысли опять прыгнули на Стаса. Невозможно синие глаза, их вчерашний поцелуй... «И на банковском счету миллионы долларов, – настойчиво бормотал в ухо внутренний бесенок. – Тоже немаловажно». В общем, хоть и преддверие похорон, а выкинуть из головы любовь не получалось.

Таня понимала: Стас от нее без ума. Влюблен со всем пылом юности. Может, прочь их, глупые сомнения? Действительно, надо хватать, и под венец? А не задастся семейная жизнь – всегда ведь развестись можно. И на вполне законных основаниях отхватить немалую толику холмогоровских миллионов...

«Фу! – осадила себя Татьяна. – Всегда ведь прежде декларировала, что деньги надо собственным умом зарабатывать. А сейчас, как проститутка, ей-богу...»

И еще одна вещь смущала...

Девушка выбралась из кровати, подошла к окну. Вспомнила слова Холмогорова-младшего, что-то вроде: «Я любил Киру. Больше жизни любил. А она – надо мной смеялась... Я просто ничего не мог с собой поделать».

А не врешь ли ты, Стасик? Не наговариваешь ли на мать, которая якобы организовала, по твоей просьбе, убийство горничной? Насчет убийства – похоже на правду. Только не сам ли ты Киру и убил, потому что она над тобой посмеялась?

Таня вздохнула. Взглянула на часы: почти три. Работа в голову все равно не идет, с любовью – тоже полная путаница. Может, действительно сходить пообедать?

Она быстро сбегала в душ. Оделась. Краситься не стала и явилась в столовую точно к началу обеда.

За столом сидело немало народу: Игорь Феоктистович, Нелли, Антон, Матвей Максимович и еще пятеро незнакомых – трое мужчин и две женщины. Все – из породы типичных бизнесменов. Явно не проститься с Холмогоровой приехали, а свои дела во время похорон порешать.

– Здравствуйте, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Татьяна.

– Привет... звезда полей, – саркастически приветствовала ее Нелли.

Матвей Максимович оказался повежливей:

– Добрый день, Танечка.

Только глаза – злые, будто у кобры.

Остальные промолчали.

В столовую влетела Фаина, виновато пробормотала:

– Прошу прощения... Гостей много, обед чуть-чуть задерживается...

Замотанная, на лбу капельки пота, руки на ходу о передник вытирает.

– Помочь? – вырвалось у Татьяны.

– Помоги, – благодарно улыбнулась Фаина.

А Нелли ядовито выплюнула:

– И все унитазы в доме не забудь перемыть.

Вот чертова графиня! Но... «Не ругайся с тем, кого презираешь». Так когда-то учил ее Валерочка, и Таня просто не обратила на слова секретарши внимания. Пусть позлится из-за того, что ее яд никакого действия не оказывает.

Таня быстро, в несколько ходок, обеспечила всех присутствующих тарелками. Нарезала хлеб, помогла горничной разлить по бокалам минералку. И наконец с наслаждением налетела на отбивную.

Но едва успела проглотить пару кусочков, в столовую вновь явилась Фаина Марковна. Прямым ходом направилась к Садовниковой, ей протянула запечатанный конверт:

– Тебе телеграмма, Танечка.

«Танечка»! Просто поверить невозможно!

Садовникова нетерпеливо разорвала конверт, пробежала глазами листок: «Настоящая фамилия Нелли Бориславской – Куваева. Отец умер от острого алкогольного отравления, мать постоянно проживает в психоневрологическом интернате. В 1999 году Холмогорова взяла ее из детского дома и оформила над ней опекунство. Судьбу Петра выясняю. Валера».

Вот молодец отчим!