Чернокнижница - Яна Мелевич

— Ненавижу мировое господство, — пробормотала я.

— А? — удивился Михаил, поняв, что поцелуя не будет.

Мониторы затряслись, магия в резервуарах внезапно забурлила и стекло покрылось трещинами. Нас ощутимо тряхнуло, и я едва успела схватиться за остатки перил, удержавшись на ногах от мощного силового удара по стенам.

— Что происходит? — озадачился Марат, схватившись за плечо побледневшей Елизаветы. Вот она все поняла быстрее остальных и повернула голову в мою сторону, обжигая ненавидящим взглядом.

На самом деле даже самые гениальные планы ломались очень легко. Достаточно щепотки невезения, сумасшедшего сына и кролика, который усердно портил защитные руны.

— Бум, — выдохнул восхищенно Арден, прекратив биться в руках рослых охранников.

Вместе с ним неожиданно поднял к безмолвным святым голову Эдуард, что взирали с полустертых фресок на потолке. Звон вылетевших из рам стекол смешался с истошным воем тьмы, проникшей в церковь. Огромная черная тень заполонила каждый угол, отбрасывая любого, кто оказывался у нее на пути. Мы с Михаилом дружно присели, защищая головы от многочисленных осколков. Недолго думая, я воспользовалась моментом, чтобы столкнуть Харламова с лестницы. Ударила Мишу по ногам, с силой надавив на грудную клетку, слыша его испуганный крик.

— У нас семейный сбор, а меня опять забыли позвать? — раздался голос Эйдана, стоило бури немного утихнуть.

[1] Фольклорный герой и легендарный воин Беовульф владел двумя непобедимыми клинками, которыми вооружился для боя со знаменитым огнедышащим змием.

Первый меч героя Хрунтинг подвел своего владельца. Та же судьба постигла и второй клинок с поэтичным названием Нэглинг — он сломался пополам, оставив бравого молодца совершенно безоружным.

Но Беовульф не растерялся и наподдавал тумаков дракону. В кровожадной схватке погибли оба, а нам осталось изучать изображение древнейших клинков благодаря иллюстрированным эпосам и свиткам.

Однажды мы с Инной пошли в кино на очередной боевик из серии: «Там красивый актер, подруга». Основная часть повествования содержала сцены с перестрелками и лишь процентов двадцать выделили на краткий пересказ жизни персонажа картины. Страдания по погибшей семье, месть, совершенно безумные и ненужные диалоги о долге. Хотя впечатлило меня не это, а момент, когда герой появился в тылу врага — один с пистолетом. Вокруг, конечно, десяток элитных бойцов и каждый второй держал бравого мстителя на мушке.

Сейчас передо мной развернулась примерно такая же картина: Эйдана, с десятка два людей с пистолетами и белая как мел Елизавета Сергеевна. Красота.

— Дорогой, ты пришел, — напускная радость в голосе мамочки Харламовой немного умилила. Особенно после того, как я узнала всю подноготную злобной стервы.

«Скорее принесло», — хмыкнула про себя, заметив, шустро спрятавшегося за очередной колонной, Бубенчика.

— И я соскучился, мама, — почти радостно объявил Эйдан и раскинул руки для объятий, вызвав панику среди солдат своей матери. Взгляд янтарных глаз метнулся от дрожащего Эдика, скользнув по тому с полным равнодушием, ко мне. Темно-русая бровь немного приподнялась, как бы спрашивая: «Все, окей?».

— Ах ты сука, — прошипел Михаил, с трудом поднимаясь на ступеньках. Волосы растрепались, лицо перекосило злобой.

— Жена бежит, осторожнее в выражениях, — предупредила я, кивая за спину. К нам уже мчалась Юлия.

— Я думала, ты подождешь нас дома. — бормотала тем временем Елизавета. Она металась между желанием что-нибудь соврать и отдать приказ на уничтожение сына. Вот только понимала, что пока Эйдан ей был нужен живым. — Нам надо многое обсудить, в том числе мне стоило прояснить некоторые моменты…

Меня снова дернули за сцепленные руки, не давая дослушать слезливые оправдания. Темный взгляд Михаила обещал кровавую расправу и страшные муки за отказ принять расположение. А мне не нравилось, когда мою персону водили на поводке за собой. Особенно если рядом появлялась немного истеричная супруга вашего «сопровождающего» и начинала голосить в ухо.

— Миша, отпусти ее! — потребовала Юля. Она уперла руки в бока, обжигая меня банальной ревностью.

— Заткнись! — огрызнулся благочестивый супруг и потянул меня вперед. — Пошли, надо ехать.

— Погодите, а семейные разборки? — улыбнулась я, чуть повысив голос. — Холланд, падай на пол и начинай капризничать. Тебе теперь можно требовать подарки за тридцать просранных лет без мамы.

Чушь — это повод заполнить неловкую паузу, а иногда лучший способ оценить положение. В нашем случае оно было откровенно плохим: магия неспособна защитить с такого близкого расстояния от выстрелов, перенестись тоже сложно. Часть рун продолжала активно работать, подавляя основную массу способностей Холланда. У меня же на запястьях красовались сдерживающие наручники, которые попросту блокировали любую возможность создать иллюзию и вообще хоть как-то помочь мужу.

Боги, неужели после всех мытарств мы снова дожили до совместной работы.

— Мишенька, будь добр, убери свои кривые ручки от моей зайки, — потребовал Эйдан, напрочь забыв о матери и тяжелым взглядом посмотрев на брата. — Иначе я из твоих костяшек сделаю амулеты.

При этом он так пристально посмотрел в мою сторону, что я в замешательстве повертела головой. Холланд бесцеремонно закатил глаза, из-за чего зачесались руки показать гаденышу средний палец. Уж не знаю, какие мысли там витали в белобрысой голове, но я в упор не могла их понять.

— Эйдан, думаю нам лучше обсудить все после, — вновь вмешалась Елизавета, делая незаметно знак головой, чтобы один из охранников подошел ближе. — Не знаю, что успела наболтать тебе Бездна, но прошу выслушать обе стороны.

Надо же, какая демократичная у меня свекровь. Сразу готова сесть за стол переговоров. Разумеется, после того как на Холланда надели бы наручники.

— Все нормально, мама, — улыбнулся по-змеиному Эйдан и послушно протянул ручки. — У меня были совсем другие мысли по поводу жизни после смерти. Не хочу поддаваться иллюзиям, которые сулит Бездна с коварными планами.

И вновь этот взгляд, но уже в сторону Эдика. Тот поднял голову и уставился на брата. В истерзанном разуме Харламова промелькнул огонек здравого смысла: он попытался встать, но сил не хватило. Ожили принтеры, печатая одну за другой картинки. Постепенно их стало так много, что листки начали падать на пол, пока Марат не схватил один и не охнул.

— Что там? — нетерпеливо поинтересовалась Елизавета.

— Бессмыслица, — фыркнула Ольга, заглядывая за плечо бизнесмена. — Разрушенный город, ничего больше.

«Ничего больше», — повторила я про себя, покосившись на пальцы о Холланда. Кончики странно потемнели, чего раньше никогда не происходило, если он использовал магию.