Корона полуночи - Сара Маас

Могила рухнул раньше, чем почувствовал боль. Потом мир стал черным, серым и красным. Ему сделалось нестерпимо больно. Кинжал по-прежнему оставался у него в руке. Могила попытался отползти к стене. Ноги его не слушались. Он напряг руки, упираясь в грязные мокрые булыжники.

— Сука! — прошипел Могила. — Сука!

Когда он добрался до стены, кровь вовсю хлестала из ран. Она перерубила ему кости. Теперь уже на ноги не встанешь. Но у него еще остались руки. Игра не кончена. Она заплатит, заплатит несравненно дороже.

Она остановилась неподалеку, убирая меч в ножны. Потом достала длинный кинжал, рукоятку которого украшали драгоценные камни.

Могила выругался, выбрав самое грязное ругательство, какое знал.

Она усмехнулась, а потом, с быстротой атакующей гадюки, кинулась к нему. Сверкнуло лезвие кинжала, и одна рука Могилы оказалась пригвожденной к каменной стене.

Обжигающая боль пронзила ему вначале правое, а затем и левое запястье. Могила завопил. Громко, от боли и собственного бессилия. Обе его руки пробиты кинжалами. Под лунным светом кровь казалась почти черной. Если он не сумеет оторваться от стены, то умрет от потери крови.

Она молча опустилась на корточки и, достав еще один кинжал, приподняла Могиле подбородок. Ассасин хрипло дышал, вглядываясь в противницу. Но капюшон и маска полностью скрывали ее лицо. А может… у нее и не было лица.

— Кто тебя нанял? — спросила она.

Ее слова били, как мелкие острые камешки.

— Нанял для чего? — плаксивым голосом спросил Могила.

Он решил прикинуться дурачком, который ни при чем. Может, ему удастся убедить эту надменную суку, что принцессу убил не он…

Ее кинжал уперся ему в кадык.

— Нанял убить принцессу Нехемию.

— Н-никто н-не нанимал. Я не понимаю, о чем ты.

Он не заметил, что у нее в руках был не один, а два кинжала. Второй вонзился ему в бедро. Насквозь, ударившись в булыжник. Могила завопил, извиваясь, как червяк на крючке.

— Кто тебя нанял? — снова спросила она.

Он ненавидел ее спокойствие.

— Золото, — простонал Могила. — У меня есть золото.

Она выхватила еще один кинжал и воткнула во второе бедро Могилы. И снова насквозь, до булыжника. Могила вопил, взывая к богам, не торопившимся его спасать.

— Кто тебя нанял?

Неожиданно она вытащила кинжалы из его бедер. После вспышек боли он испытал облегчение.

— Спасибо, — пробормотал он, продолжая думать о расправе с нею.

Она вновь села на корточки.

— Спасибо.

Но у нее в руках появился кинжал с зазубренным лезвием.

— Выбирай палец! — приказала она.

Могила задрожал и затряс головой.

— Выбирай палец!

— П-прошу т-тебя.

В штанах стало тепло и мокро.

— Тогда я начну с большого.

— Н-нет… Я расскажу тебе все!

Но зазубренное лезвие неумолимо приближалось к его большому пальцу.

— Не режь! Я расскажу тебе все!

Дорин устал слушать многочасовую болтовню ни о чем. Его раздражение нарастало. Советники виртуозно владели искусством нагородить фраз, не сказав ничего по существу. И вдруг дверь распахнулась. В зал стремительно вошла Селена. На ней был черный плащ с глубоким капюшоном. Два десятка человек за столом, включая короля, замерли. Все смотрели на то, что покачивалось у Селены в руке. Шаол, покинув пост у двери, шагнул к Селене. Но и он остановился, увидев, что сжимали ее пальцы.

Человеческую голову.

Лицо жертвы было перекошено. На губах застыл крик. Черты лица были смутно знакомыми. Особенно волосы мышиного цвета, за которые Селена держала голову.

Шаол опустил руку на эфес меча. Капитан был смертельно бледен. Гвардейцы, дежурившие в зале, обнажили мечи, но не двигались. Ждали приказа капитана или короля.

— Что это у тебя? — загрохотал король.

Советники и правители южных земель, успевшие приехать в Рафтхол, разинув рты, разглядывали трофей.

Селена хищно улыбнулась, посмотрела на одного из советников и направилась к нему.

Никто, даже король, не произнес ни слова, когда Селена бросила отрезанную голову прямо на бумаги советника.

— По-моему, это принадлежит вам, — сказала она, освободив руку.

Голова качнулась и с глухим стуком скатилась на стол. Селена небрежно потрепала ошеломленного советника по плечу, затем обошла вокруг стола и уселась на свободный стул. Точнее, не уселась, а вызывающе развалилась на стуле.

— Изволь объясниться! — потребовал король.

Селена скрестила руки на груди и снова улыбнулась советнику. У того позеленело лицо. Казалось, он ничего не видел, кроме злосчастной головы.

— Перед моим приходом сюда у меня состоялся небольшой разговор с человеком, избравшим себе имя Могила. Это он убил принцессу Нехемию. Могила был участником осенних состязаний и претендентом советника Мюльсона. Перед тем как расстаться с собственной головой, он просил передать господину советнику горячий привет. И не только привет.

Селена бросила на стол маленький золотой браслет с выгравированными цветками лотоса. Браслет, который Нехемия носила постоянно.

— Это урок для вас, советник. Говорю вам как профессионал профессионалу: учитесь заметать следы. Вы поступили опрометчиво, наняв вашего бывшего претендента. Еще более опрометчивым было затевать убийство вскоре после того, как вы публично поспорили со своей противницей.

Мюльсон умоляюще смотрел на короля.

— Я тут ни при чем, — пробормотал он, дрожа всем телом. — Я не понимаю, о чем она говорит. Я никогда не затевал ничьего убийства.

— А вот Могила говорил совсем другое, — вкрадчивым тоном возразила Селена.

Дорин изумленно смотрел на нее. Сегодня она ничем не напоминала дикого разъяренного зверя, каким была в ночь убийства Нехемии. Но сейчас она балансировала на очень опасной грани… Да поможет ей Вэрд, и им всем тоже.

Подошедший Шаол схватил ее за локоть:

— Ты что себе позволяешь?

Селена улыбнулась ему так, словно капитан приглашал ее на обед. Или на танец.

— Я позволила себе сделать… твою работу.

Вырвавшись от него, Селена встала и вновь пошла вокруг стола. Вытащив из плаща клочок пергамента, она бросила его перед королем. Неслыханная дерзость, после которой ее должны были бы немедленно отправить на виселицу. Но король молчал.

Шаол, не спуская руки с эфеса меча, уже шел к ней. Дорин молился всем богам, чтобы между бывшими влюбленными не завязался новый поединок. Только не здесь. А если в нем опять пробудится магия и отец это увидит… Дорин и думать не смел о своей новой силе. Это было бы крайним безумием, зная, как настроены к нему советники. Достаточно одного слова отца, и он окажется в подземелье.