Соломон Кейн. Клинок судьбы - Роберт Говард

И тут Гору бросил на Кейна странный, тоскливый, испытующий взгляд, но глубоко задумавшийся пуританин ничего не заметил.

Он как раз припомнил одну из бесчисленных легенд, которых успел наслушаться в своих странствиях.

«Давным-давно, — рассказывал ему престарелый шаман, — с севера прилетели крылатые дьяволы. Они миновали наши края и исчезли в южной стороне, там, где непроходимые джунгли… Одно из наших древнейших сказаний гласит, будто некогда они в неисчислимых множествах обитали на севере, у огромного озера с горькой водой, до которого отсюда надо идти много лун. Века назад могущественный вождь повел против них своих воинов, вооруженных меткими луками. Они перебили тьму нечистых созданий, а уцелевших изгнали на юг… имя того славного вождя было Нъясунна, и у него было громадное боевое каноэ, которое гнало по горьким волнам множество весел…»

Вот тут Соломону Кейну словно бы дохнуло ледяным ветром в затылок, он ощутил, как приоткрылась дверь в чужедальние времена и пространства. Лишь теперь осознал он правду и того причудливого мифа, и другой, еще более древней и мрачной легенды. Ибо что такое было «огромное горькое озеро», если не Средиземный океан? И кто такой был великий и достославный Нъясунна, если не греческий герой Ясон, который победил гарпий и прогнал их — не только на Строфадские острова, но и в самую Африку?

«Итак, — понял Кейн, — древнее языческое сказание не солгало…»

И у него захватило дух от тех ужасающих вероятностей, которые тотчас предстали перед его умственным взором. Если гарпии оказались вполне вещественны и реальны, так что там насчет других подобных существ? Например, Гидры? А также кентавров, химер, Медузы и Пана с сатирами?.. Неужто додревние легенды хранили отголоски воспоминаний о кошмарной реальности, об острых когтях и слюнявых клыках невероятного зла?..

Африка, Черный континент, страна ужаса и неисповедимых теней! Не сюда ли были изгнаны злобные нечеловеческие существа, бежавшие перед лицом света, разгоравшегося в западном мире?..

Неожиданное прикосновение вывело его из задумчивости. Жрец Гору робко и осторожно трогал его за рукав.

— Спаси нас от акаана, — тихо проговорил он, когда Кейн вскинул глаза. — Ты, может быть, и не бог, но ты обладаешь силой, достойной божества! Ты принес с собой великий шаманский посох, который некогда служил скипетром могучим державам и жезлом жрецам, общавшимся с Небесами! С тобой оружие, которое говорит огнем и дымом, и слово его — «смерть». Наши молодые воины видели, как ты одного за другим убил двух акаана. Это подвиг, который не по плечу обычному человеку. Ты станешь нашим вождем, нашим богом… всем, чем только захочешь! С тех пор как ты попал в Богонду, успела смениться луна. Миновало время очередного жертвоприношения, но никто не умер на кровавом столбе! Акаана чураются деревни, в которую тебя принесли, они даже боятся похищать наших детей! Мы сбросили их ярмо, потому что уверовали в твою силу!

Соломон Кейн стиснул руками виски.

— Ты сам не знаешь, о чем просишь!.. — вырвалось у него. — Господу Богу известно, что сердце мое жаждет избавить землю от этого непотребства, но я не всесилен! Да, мои пистолеты способны сразить некоторое число демонов, но порох скоро закончится… Было бы у меня вдосталь пороху и свинцовых пуль, да не разбей я мушкет о головы вампиров в холмах Мертвых… Вот тогда можно было бы и облаву устроить! А впрочем, даже перебей я всех демонов, все равно останутся людоеды…

— Которые тоже устрашатся тебя! — вскричал вождь, старый Куроба.

Девушка Найела тоже сидела в хижине, да не одна, а с пареньком по имени Лога. Этот Лога должен был по жребию стать следующей жертвой. И он и Найела смотрели на Кейна с такой трепетной, страстной надеждой, что в итоге пуританин со вздохом подпер кулаком подбородок.

— Что ж, — сказал он. — Я согласен провести в Богонде весь остаток своих дней, если вы находите, что мое присутствие защитит ваш народ…

Сказано — сделано, и Кейн остался в деревне, которая была теперь не Верхней Богондой, а просто единственной. Ее населял добродушный, охочий до веселья народ, чья природная жизнерадостность была порядком омрачена долгим пребыванием в зловещей Тени. Однако теперь, с появлением грозного защитника — белого человека — они заметно воспрянули духом. Трогательная вера, с которой они смотрели на Кейна, буквально разрывала пуританину сердце. Чернокожие пели, ухаживая за банановыми растениями, а потом весело плясали вокруг костров и с беспредельным обожанием смотрели на Соломона. А Кейн втихомолку проклинал собственную беспомощность. Если бы крылатая нечисть вздумала броситься на деревню с небес, грош цена была бы ее якобы божественному защитнику…

Тем не менее Кейн не уходил из Богонды. По ночам ему снились чайки, кружившиеся в чистой ветреной синеве над утесами Девона, а днем пуританина снедало желание наконец-таки посмотреть, что за земли простирались там, за холмами. Но, верный данному слову, он оставался на месте и только ломал голову, пытаясь изобрести хоть какой-нибудь план по избавлению от акаана. Доходило до того, что он часами созерцал свой шаманский посох, надеясь, что черная магия поможет там, где оплошал рассудок цивилизованного человека. Увы, подарок Нлонги никак не откликался на его зов. Однажды, несмотря на разделявшие их несчетные лиги, он вызвал на помощь старого шамана, жившего на Невольничьем Берегу; увы, Нлонга мог явиться к Кейну только для битвы со сверхъестественными силами, а гарпии были существами из плоти и крови.

Постепенно разум Кейна породил некий зачаток идеи, но она казалась едва ли выполнимой. Ему начала рисоваться огромная ловушка… Но какая западня могла приманить акаана? Далекий львиный рев служил вполне подходящим аккомпанементом невеселым размышлениям пуританина. Людей на плато становилось все меньше, и дикие хищники, опасавшиеся лишь копий охотников, делались все смелей… У Кейна вырвался горький смешок. Будь его противники львами, которых можно было перебить поодиночке, он поистине не ведал бы забот и хлопот…

Поодаль от деревни стоял просторный дом Гору, некогда служивший чем-то вроде зала для собраний старейшин. Там хранилось множество самых удивительных амулетов и талисманов.

— В них заключена могучая магия против злых духов, — рассказал Кейну жрец. И беспомощно развел пухлыми руками: — Но против злобных существ из плоти и крови они, увы, бесполезны…

Кейн выплыл из непроглядных глубин сна, и его пробуждение было ужасно. За стенами хижины звучал жуткий хор душераздирающих криков. Люди умирали в ночи, умирали страшной насильственной смертью, точно скот на бойне. Мгновенно вскочив, Соломон подхватил оружие, с которым никогда не расставался, и прыгнул к двери… И тотчас же что-то страшное и бесформенное бросилось ему в ноги, обнимая колени пуританина и о чем-то невнятно моля. В умирающем свете углей очага Кейн с ужасом узнал юного Логу. Паренек был жутко изранен и весь в крови, его лицо уже начало застывать в смертной гримасе… За дверью раздавались кошмарные звуки, стоны гибнущих мешались с нечеловеческим завыванием, посвистом налетающих крыльев, треском раздираемых крыш и хохотом демонов. Кейн высвободился из конвульсивной хватки мертвых рук и бросился к гаснувшему огню. Он почти ничего не мог рассмотреть — лишь мечущиеся силуэты, стремительно пикирующие крылатые фигуры да черные крылья на фоне звездного неба…