Московские каникулы - Андрей Ирмович Кузнецов

наголодаются досыта — вернутся, голубчики, никуда не денутся. (Помолчав.) А вообще-то, конечно, от молодежи всегда одно беспокойство…

Е л е н а  Г л е б о в н а. И не говорите… Характер у Виктора такой трудный…

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Нынче разве дети с легкими характерами бывают? То ли от радиации повывелись, то ли в школе на них знаний через верх наваливают… Ритка наша только со мной и ладит, а с отцом-матерью каждый день цапается.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Мне казалось, у нее-то ровный характер…

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. На людях ее и за тихоню принять можно. А задень за живое…

Телефонный звонок.

Е л е н а  Г л е б о в н а (схватив трубку). Слушаю! Галя? Да-да, слушаю! (Слушает.) Спасибо тебе большое! Ты откуда говоришь? Из подъезда? Так поднимайся к нам! Нет-нет, немедленно поднимайся! Бегом! (Кладет трубку.) Это их одноклассница, Галя Воробьева. Говорит, Виктор и Рита повезли Нину Сергеевну в больницу. У нее что-то с сердцем. Сейчас расспросим подробно.

Звонок в прихожей. Елена Глебовна выходит и возвращается с  Г а л е й. Та держит рюкзак в руках. По ее одежде видно, что Галя побывала в изрядной переделке.

Г а л я (Ольге Васильевне). Добрый вечер…

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Добрый, если не шутишь. Чего у тебя вид такой? Словно ты с пожара спасалась.

Г а л я (поражена). Как вы догадались?

Е л е н а  Г л е б о в н а (испуганно). С какого пожара?

Г а л я (поспешно). Вы только не пугайтесь! Все в порядке, никто не пострадал — ни Витя, ни Рита… Никто не обжегся даже!

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. А Нина Сергеевна?

Г а л я. Так у нее сердце… От волнения, наверно.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Положи рюкзак, садись и расскажи все по порядку!

Г а л я (сев на кончик стула). Мы, как вчера приехали, палатки разбили, песни пели… Было очень весело, всю ночь не спали почти. Утром пошли на экскурсию, Бородинское поле осматривать. А после обеда стали отдыхать. Ваш Витя на большой стог сена полез…

Е л е н а  Г л е б о в н а. Один?

Г а л я (Ольге Васильевне). С вашей Ритой. И вдруг этот стог ка-ак вспыхнет…

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. О господи!

Г а л я. Они спрыгнули с него сразу! Честное слово!

Е л е н а  Г л е б о в н а. Ну, дальше, дальше!

Г а л я. Дальше мы все прибежали, стали огонь тушить…

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Потушили?

Г а л я. Какое! Сгорел тот стог ясным пламенем! Хорошо еще, окопанный был, огонь на другие не перекинулся.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Никто не пострадал? Это правда?

Г а л я. Говорю вам — ничуточки! Только участковый на мотоцикле приехал, совхозные прибежали… Хотели нас в милицию вести, чуть вторая Бородинская битва не получилась!

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. И намяли бы вам бока — так за дело!

Г а л я. Что вы, нас больше было! Нет, до кулаков не дошло. Нина Сергеевна им расписку оставила. Тут мы домой и поехали. А уже в электричке ей дурно стало, вот Рита да Виктор со Стасиком ее в больницу и повезли. А я вам позвонила.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Это ты молодцом. Ну, разбойники! Кто же стог-то подпалил?

Галя молчит.

Не участковый я, чего таишься?

Е л е н а  Г л е б о в н а. Не это главное, Ольга Васильевна. Счастье, что без жертв обошлось…

Входит  В и к т о р. Вид у него еще более потрепанный, чем у Гали.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а (насмешливо). Явился, несгораемый?

В и к т о р (хмуро). Шкаф я, что ли?

Е л е н а  Г л е б о в н а. Раздевайся и мойся, сейчас я соберу на стол. (Выходит.)

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Куда же вы свою наставницу-то спровадили?

В и к т о р. В больницу отвезли. Где вы работаете.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Хоть на это ума хватило. Доктор Саркисян на месте был?

В и к т о р. Кажется.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. У него все и выспрошу. А моя где?

В и к т о р (снимая рюкзак). Домой пошла.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Побегу полюбуюсь! (Остановившись у двери.) Всыпать бы вам по десятку горячих для вразумления! Так ведь не дадитесь, подростки-переростки! (Выходит.)

В и к т о р. Ты как здесь очутилась?

Г а л я (смешавшись). Сам же просил… Ну, маму предупредить, что опоздаешь…

В и к т о р (изумившись). Я просил?!

Г а л я. Ну, сказал — надо бы матери звякнуть… Я позвонила, а Елена Глебовна велела к вам подняться.

В и к т о р. И о чем же вы тут мило беседовали?

Г а л я. Я им про пожар рассказала…

В и к т о р. Все рассказала?

Г а л я (не сразу). Не бойся, лишнего не сболтнула.

В и к т о р. Надеюсь. (Помолчав.) Опасный ты все же человек, Воробьева. То меня принимаешься воспитывать, то о моей матери заботу проявляешь… У тебя что, своих дел нету?

Г а л я. Найдутся. (Надевает рюкзак.) Привет, Межов.

В и к т о р. Покедова.

Входит  Е л е н а  Г л е б о в н а.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Галя, ты куда? Сейчас будем ужинать.

Г а л я. Извините, Елена Глебовна, никак не могу. У нас телефона нет, я не предупредила соседей. Меня уже, наверно, через милицию ищут.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Тогда я тебе бутербродов приготовлю. Виктор, собирайся, проводишь Галю. (Выходит.)

В и к т о р (сквозь зубы). Вот еще… (Подходит к телефону, набирает номер.) Стас? Насытился? Так вот, забеги за Риткой и выходи. Поговорить надо. Какой дождь? (Выглянув в окно.) Не сахарный, не растаешь. Встретимся у нашего фонаря. (Кладет трубку.)

Входит  Е л е н а  Г л е б о в н а  с пакетом в руках.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Галочка, вот тебе на завтрак и на ужин.

Г а л я. Что вы, Елена Глебовна, у меня дома все есть!

Е л е н а  Г л е б о в н а. Когда уж тебе сегодня возиться… (Кладет пакет в карман Галиного рюкзака. Виктору.) Доведешь ее до самого подъезда!

В и к т о р (вытянувшись). Слушаюсь! (Раскрывает перед Галей дверь.) Прошу!

Г а л я. Спокойной ночи, Елена Глебовна.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Заходи к нам почаще. Всегда буду рада.

Галя выходит.

В и к т о р. Таких не приглашают. Сами являются.

Елена Глебовна молчит.

Чего ты? Сердишься?

Е л е н а  Г л е б о в н а. Просто не пришла еще в себя… Кто поджег сено?

В и к т о р. Нашелся один… Одна… В общем, одно существо.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Не ты?

В и к т о р. Ну-у, мать… Я думал, ты лучшего мнения о своем единственном сыне. И вообще это случайно получилось. Так что спи спокойно. (Помолчав.) Правда, мама, ложись… Представляю, сколько ты тут себе фантастических историй напридумывала… (Выходит.)

З а т е м н е н и е.

Улица. Сеется мелкий дождь. Входят  Г а л я  и  В и к т о р.

Г а л я. Ты любишь дождик?

В и к т о р. Ночью я спать люблю. (Становится под дерево.)

Г а л я. Чего ж ты за мной увязался?

В и к т о р (с изумлением). Я увязался?!

Г а л я. А то маму послушал, что проводить велела? Ах да, ты тут свидание назначил…

В и к т о р. Ну, вот что, Воробьева…

Г а л я (с готовностью). Что?

В и к т о р (сдержавшись). Ничего.

Г а л я. Ничего у меня самой навалом. (Пауза.) Нина Сергеевна как? Кардиограмму сделали?

В и к т о р. Сделали. Вроде ничего страшного. Завтра ее профессор смотреть будет.

Галя, изловчившись, достает из кармана рюкзака пакет с бутербродами.

Г а л я. Хочешь?

В и к т о р. Ешь и молчи.

Г а л я. Могу и так… (Принимается с аппетитом есть.) Чего ты нервничаешь? Раньше в переплетах не бывал, что ли?

В и к т о р. Еще не изготовлен переплет, который меня