📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураЖивой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 655 656 657 658 659 660 661 662 663 ... 810
Перейти на страницу:
что действительно это так — основной корпус заметок из тридцатых/сороковых годов).

Вторая точка — семантическая.

Представим человека, который начал писать роман, написал первую часть в 20 лет, вторую в 30, замолчал надолго, а последнюю, третью, написал в 50 и тут же помер. Это, в общем, для меня проздняя книга. Точно так же, как окончание строительства дома.

— Насколько я знаю (от близких друзей Белинкова) был он большой мистификатор, но в части фактического материала был скрупулезен. Приятель Олеши Вам вряд ли известен, он не литератор, а музыкант. Рассказывал о бесконечных пьяных жалобах Олеши, что давно уже не может ничего написать. Но это все менее важно, конечно, в сравнении с самим текстом, который "аж кричит" о том, что написан без замысла, кусочками, а то и не написан, а вынут из корзины для бумаг двадцатилетней давности. Т. е. посмертный роман, который писался 30 лет — это я понимаю, это книга. А "Ни дня без строчки" — это так, матпомощь семье покойного, а никакая не книга. Это, конечно, мнение, а не приговор.

— А почему тётушка именно «Ганнемед»?

— Тут, я думаю, есть два обстоятельства — во-первых, украденный Ганимед поил богов, стоял, так сказать на раздаче — и тётушка вполне смиренно, хоть и не без ужаса кормит фальшивого негра яичницей.

Во-вторых, бывает "просто сон" — совершенно не обязательно, что Олеша на что-то хотел здесь намекнуть.

Ну, а у Шекспира Ганимед встречается — Розалинда, в "Как вам это понравится?" говорит: "Возьму не хуже имя, чем пажа Юпитера, и буду — Ганимедом" — тут, кстати, и мотив переодевания.

Извините, если кого обидел.

20 июля 2006

История про разговоры (СCCXLVI)

— Вы только мешаете городских мальчиков из приличных семей и всё остальное. (В этом не сильная ошибка, но я видел крохотные томики «Войны» во всяких частных небогатых домах на окраинах империи. Хозяева знали, что это такой жид, который Гитлеру насолил).

— Хотим мы или не хотим, но литература — это прежде всего то, что крутится вокруг городских мальчиков из приличных семей. Думаю, что для тех, кто читал «Войну», Эренбург был одним из целого ряда авторов, совершенно забытых городскими мальчиками из приличных семей — и, как следствие, сейчас забытых всеми вообще.

— Нет, вы не правы. Литература это не только то, что крутится вокруг мальчиков из приличных семей. У меня сложные отношения с этими мальчиками, впрочем. Я необъективен.

И для огромного количества этих мальчиков, пришедших в литературу в пятидесятые и шестидесятые «Война» была актуальным фактом. Онтологическим.

Белинков в известной цитате о том, кого нужно простить, перечислял — этого за то, Эйзенштейна — за Потёмкина, этого за это. А Эренбурга — за военную публицистику. Сарнов, кстати хотел защищаться по публицистике Эренбурга.

Это публицистика жила довольно долго, и в шестидесятые и в семидесятые — пока не переплавилась в Невзорова и Доренко.

— Я неудачно выразился. Литература — это, конечно, не то, что крутится вокруг мальчиков из приличных семей. Лучше сказать иначе — то, что не крутится вокруг мальчиков из приличных семей, не станет литературой для будущего, не будет оказывать влияние на умостроение будущего. Это, конечно, упрощение, но не слишком сильное.

— Забавно в некотором роде, что вы берете себе в защитники Белинкова. Мне казалось, что его высказывания не должны были бы для вас выглядеть авторитетными. В любом случае легко могу себе представить, что Белинков мог взъяриться на «Люди. Годы. Жизнь» за половинчатость, уступчивость, недоговоренность. У него были слишком жесткие стандарты, у Белинкова. Слишком он был запальчив и пристрастен. Кстати, а что это за цитата? Откуда? Я не припоминаю.

— У него были не жёсткие стандарты, у него были странные стандарты. Оттого книга об Олеше напоминает собрание заявлений сумасшедшего сутяги, снабжённое ворохом таблиц и графиков. Цитата именно из этой книги: «Меня просят простить Эйзенштейна за гений, Алексея Дикого, сыгравшего Сталина после возвращения из тюрьмы (лагеря, заключения), за то, что у него не было иного выхода, Виктора Шкловского за его прошлые заслуги и особенности характера, Илью Эренбурга за статьи в «Красной Звезде во время войны, Алексея Толстого, написавшего «Хлеб», пьесы и много других преступных произведений, за брызжущий соком русский талант простить Юрия Олешу за его метафоры и несчастья».

Я не в союзники ж его беру, а в свидетели. Если даже для такого пристрастного и запальчивого человека статьи в «Красной Звезде» были важнее «Хулио» и «Люди. Годы. Жизнь», то что уж там я. Тоже право имею. Ага.

— Вообще-то эта цитата не вошла в книгу (она вставлена в неё потом) и говорит не сколько о вкусах Белинкова, сколько о вкусах его собеседников.

— Мы не знаем, почему она не вошла. Я думаю, что заголовок «Ответ критикам годов девяностых» показателен. Много говорят о компилятивности книги об Олеше и это «вошло-не-вошло» скользкое свойство для фрагментов.

— Но я так думаю, что для самого Белинкова и его собеседников «Люди. Годы. Жизнь» как раз и не было сенсацией. Они прекрасно знали и помнили всё, что прямо или намеком написал Эренбург в своей книге. Как раз они и были критиками Эренбурга — за то, что он написал не всё, не то и не так. Настоящую ценность «Люди. Годы. Жизнь» имела не для этих людей, а для того поколения, у которого не было других источников узнать о существовании этой Атлантиды. Например, это было мое поколение и, наверно, пара-тройка поколений передо мной плюс после меня.

— Дело в том, что мы странным образом беседуем, доказывая один другому, что есть стриженые участки на голове, а другой, обратно первому — что есть — бритые.

Мы кардинально расходимся только в одном. Вы знаете, кто делает и что определяет литературу, а я — нет.

— Зачем вы так? Я не знаю, но думать-то имею право, верно? И вы, безусловно, тоже что-то думаете на этот счет, даже если не хотите прямо это выразить. Что же касается, так сказать, перцепции Эренбурга — то я говорю как представитель поколения, сужу не только по себе, но и по знакомым.

Извините, если кого обидел.

21 июля 2006

История про разговоры (СCCXLIII)

— От Руднева вашего ничего не осталось. Пшик — и мода прошла. «А уж как дысал, как дысал».

— Ну, всё-таки слово "циклоид-сангвиник" осталось.

— Это у Вас оно осталось. А я это только в "Академкниге" тридцать секунд листала. Впервые эту хуйню слышу.

— Не

1 ... 655 656 657 658 659 660 661 662 663 ... 810
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?