Большая маленькая ложь - Лиана Мориарти

Мадлен научила ее хитрости, как различать мальчишек Селесты: надо искать родинку в форме землянички на лбу Макса. «Я называю его про себя „меченый Макс“», – говорила Мадлен.

– Ты читал очень выразительно, Макс, – сказала Джейн, хотя не была в этом уверена.

Родителей просили пытаться найти что-нибудь особенное, за что можно похвалить каждого ребенка.

– Ага, – невозмутимо произнес Макс.

Соскользнув с шеи черепахи, он уселся, скрестив ноги, на песок и принялся копать.

– Макс, – позвала Джейн.

Макс театрально вздохнул, вскочил на ноги и вдруг помчался в сторону классной комнаты, комично молотя руками и ногами, как герой мультика, пытающийся спастись бегством. Оба близнеца, по мнению Джейн, бегали невероятно быстро для пятилеток.

Джейн вычеркнула его имя из списка и посмотрела, кого мисс Барнс посылает к ней следующим. Это была Амабелла. Пока она шла по игровой площадке к Джейн с книгой в руке, опустив кудрявую головку, Макс едва не столкнулся с ней.

– Привет, Амабелла! – радостно встретила ее Джейн.

Твоя мама и ее подруги просят исключить Зигги, потому что считают, что он обижает тебя, милая! Как думаешь, сможешь ты мне рассказать, что происходит на самом деле?

С тех пор как Джейн занялась чтением с детьми, она привязалась к Амабелле. Это была застенчивая девчушка с серьезным ангельским личиком. Не любить ее было невозможно. Иногда у нее с Джейн происходили интересные разговоры о прочитанных вместе книгах.

Разумеется, она ни слова не скажет Амабелле о том, что происходит с Зигги. Это будет неуместно. Это будет неправильно.

Разумеется, она ничего не скажет.

* * *

Саманта. Не поймите меня неправильно, я люблю мисс Барнс. Любой человек, который дни напролет занимается пятилетними детьми, заслуживает медали, но все же я думаю, что не самым разумным было позволить в тот день Амабелле читать для Джейн.

Мисс Барнс. Это было ошибкой. Я человек и совершаю ошибки. Это называется человеческим фактором. Эти родители считают меня автоматом и требуют компенсации всякий раз, как педагог совершает ошибку. И послушайте, я не хочу сказать ничего плохого про Джейн, но в тот день она тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

* * *

Амабелла читала Джейн отрывок из книги о Солнечной системе. Это была книга высшего уровня для детей из подготовительного класса, и, как обычно, Амабелла читала бегло и с безупречным выражением. Единственно полезное, что могла сделать Джейн, – это прервать чтение и задать девочке вопросы по содержанию, но сегодня Джейн было трудно проявлять интерес к Солнечной системе. Она была в состоянии думать только о Зигги.

– Какая, по-твоему, будет жизнь на Марсе? – спросила она наконец.

Амабелла подняла голову:

– Жизнь будет невозможна, потому что мы не сможем дышать в такой атмосфере – в ней слишком много углекислого газа, и там слишком холодно.

– Правильно, – сказала Джейн, хотя фактически, чтобы не сомневаться, следовало бы заглянуть в Интернет.

Вполне возможно, что Амабелла уже сейчас умнее ее.

– К тому же там будет одиноко, – немного помолчав, добавила Амабелла.

Почему смышленая девчушка вроде Амабеллы не говорит правды? Если это Зигги, почему бы ей просто не сказать об этом? Почему не нажаловаться на него? Это так странно. Дети обычно любят ябедничать.

– Милая, ты ведь знаешь, что я мама Зигги, да? – спросила Джейн, и Амабелла с готовностью кивнула. – Зигги обижает тебя? Потому что, если да, я хочу об этом знать и обещаю тебе, что он никогда больше не станет этого делать.

Глаза Амабеллы моментально наполнились слезами, нижняя губа задрожала. Она уронила голову.

– Амабелла, это был Зигги? – напрямик спросила Джейн.

Девочка произнесла что-то, чего Джейн не расслышала.

– Что ты сказала?

– Это не был… – начала Амабелла, но потом ее лицо сморщилось. Она заплакала всерьез.

– Это не был Зигги? – в порыве отчаянной надежды спросила Джейн. Ей захотелось встряхнуть Амабеллу, потребовать, чтобы ребенок сказал правду. – Ты сказала, это был не он?

– Амабелла! Амабелла, детка! – У края площадки стояла Харпер с коробкой апельсинов для столовой. Вокруг ее шеи был туго завязан белый шарф, и создавалось впечатление, что ее душат. Впечатление усиливалось от того, что ее длинное, обвисшее лицо побагровело от злости. – В чем дело? – Она плюхнула коробку себе под ноги и направилась к ним по песку. – Амабелла! – позвала она. – Что происходит?

Харпер как будто не замечала Джейн или принимала ее за ребенка.

– Все в порядке, Харпер, – холодно произнесла Джейн. Обняв одной рукой Амабеллу, она указала на место за спиной Харпер. – Ваши апельсины разбежались.

Черепаший уголок размещался на небольшом пригорке, и коробка Харпер опрокинулась набок. Водопад из апельсинов низвергся по игровой площадке к тому месту, где Стью, сидя у стены с морскими звездами, слушал, как читает другой ребенок.

Харпер не сводила глаз с Амабеллы, продолжая нарочито игнорировать Джейн, и это могло бы вызвать смех, если бы не было таким оскорбительным.

– Пойдем со мной, Амабелла, – протягивая ей руку, сказала Харпер.

Амабелла шмыгнула носом. Сопли текли у нее из носа прямо в рот, как это часто бывает у детей. Вид у девочки был не слишком привлекательный.

– Я пока еще здесь, Харпер! – воскликнула Джейн, вытаскивая из кармана жакета пачку носовых платков. Это возмутительно. Останься она с Амабеллой на минуту подольше, и ей удалось бы вытянуть из нее важную информацию. Джейн поднесла платок к носу девочки. – Высморкайся, Амабелла.

Амабелла послушно высморкалась. Харпер наконец взглянула на Джейн:

– Вы явно ее расстроили! Что вы ей говорили?

– Ничего! – в ярости ответила Джейн, и чувство вины от желания встряхнуть девочку лишь усилило ее злость. – Почему бы вам не пойти и не собрать еще подписей для вашей омерзительной петиции?

Голос Харпер поднялся до крика.

– О да, хорошая идея, и оставить вас здесь, чтобы вы продолжали наезжать на беззащитную малышку! Какая мать, такой и сын!

Джейн встала с черепахи и пнула ногой песок, с трудом удержавшись, чтобы не швырнуть его в лицо Харпер.

– Не смейте говорить о моем сыне!

– А вы не пинайте меня! – проорала Харпер.

– Я вас не пинала! – проорала Джейн в ответ, удивляясь силе своего голоса.

– Какого лешего!..

Это был Стью, одетый в голубой комбинезон водопроводчика. Он прижимал к себе пригоршню апельсинов, подобранных на площадке. Рядом с ним стоял маленький мальчик, с которым они вместе читали. Мальчик держал по апельсину в каждой руке и огромными, как блюдца, глазами, смотрел на двух орущих матерей.