Посмертный портрет - Нора Робертс

– Луиза, он убийца!

– Да, но другие ни в чем не виноваты, и имеют право на сохранение тайны. Конечно, спросить можно, только никто мне не ответит, а если и ответит, то я сообщу вам эти сведения только в том случае, если буду не в себе.

Раздосадованная Ева принялась расхаживать по тесному кабинету. Тем временем Луиза достала из кармана второй леденец и протянула его Пибоди.

– Лимон? Нет, спасибо.

– Без сахара.

– Все равно яд, – сказала Пибоди, но тем не менее леденец взяла и развернула обертку.

Ева шумно выдохнула и села.

– Скажите мне вот что… Какие злокачественные опухоли наиболее опасны?

– Еще один вопрос на засыпку. Если пациент сделал все нужные прививки, проходил обязательные ежегодные осмотры и выявил заболевание на ранней стадии, то я сказала бы, что это опухоль мозга. Пока опухоль не успела дать метастазы, раковые клетки можно убить, замедлить их рост, удалить, а при необходимости заменить пораженный орган. Но мозг заменить нельзя. Однако это всего лишь гипотеза, – добавила она, отставив в сторону пустую чашку.

– Лиха беда начало. Вы могли бы поговорить со знакомыми специалистами по болезням мозга? Человек остается дееспособным, может планировать и выполнять сложные действия. Он находится в ясном уме и очень подвижен.

– Сделаю, что смогу. Но могу я очень немного… Мне пора возвращаться к своим прямым обязанностям. Кстати, я подумываю устроить небольшой обед в дружеской компании. Вы обе, Рорк, Макнаб и мы с Чарльзом.

– Гм-м… – выдавила Ева.

– Грандиозная мысль! Сообщите, когда… Как поживает Чарльз? – после паузы поинтересовалась Пибоди. – Я давно с ним не разговаривала.

– Отлично. Очень занят, но кто из нас не занят? Я свяжусь с вами.

– Эй, а мне леденец?

Луиза засмеялась, сунула Еве конфету и убежала.

Выйдя из клиники, Ева быстро подошла к машине, наклонилась и проверила шины. Затем она широко улыбнулась двум подонкам, все еще подпиравшим стену, и сунула леденец в рот.

Некоторое время они ехали в молчании, потом Ева не выдержала:

– О'кей, это не мое дело, но почему тебя ничуть не напугала мысль о дружеской вечеринке с Луизой и Чарльзом?

– А почему она должна была меня напугать?

– Ох, не знаю. Дай подумать. – Ева сосредоточенно сосала леденец. «Виноградный, – подумала она. – Неплохо». – Может быть, потому, что ты одно время встречалась с Чарльзом, и эти встречи с профессиональным мужчиной по вызову вывели твоего нынешнего сожителя из себя до такой степени, что он пнул Чарльза в его прелестную задницу?

– Перец добавляет блюду пикантности, верно? Чарльз – мой друг, несмотря на его прелестную задницу. Он любит Луизу. Луиза мне нравится. Я не спала с Чарльзом. А если бы и спала, какое это имеет значение?

«Постельные игры всегда имеют значение, что бы там ни говорили», – подумала Ева, но предпочла промолчать.

– О'кей. Если это не имеет значения, почему ты не сказала Макнабу, что никогда не танцевала с Чарльзом самбу в постели?

Пибоди понурилась.

– Потому что он вел себя, как дурак.

– Пибоди, Макнаб и есть дурак!

– Да, но теперь он мой дурак. Наверно, следовало бы сказать ему. Но мне ужасно не хочется, чтобы он одержал надо мной верх.

– Как это?

– Понимаете, сейчас я в выигрышном положении. Он думает, что я спала с Чарльзом и перестала спать с ним из-за него, Макнаба. Но если я скажу ему, что никогда не была близка с Чарльзом, верх будет за ним.

– О господи, у меня разболелась голова. Лучше бы не спрашивала…

Ева вернулась к началу – к Рэйчел Хоуард.

Волокна ковра. Они определили производителей и модели транспортных средств, оснащавшихся такими ковриками, а затем составили перечень зарегистрированных владельцев. Машины Хупера и дяди Диего Фелисиано этому перечню не соответствовали.

До сих пор этот путь оставался тупиковым, но Ева была готова прошибить лбом стену.

Транквилизатор. Лекарство, продающееся по рецепту, а не наркотик, покупаемый из-под полы. Если ее гипотеза верна, есть шанс, что рецепт принадлежал убийце. Ему прописали лекарство, помогающее уснуть, успокоить нервы и снять боль, которую он мог испытывать.

Нужно было сопоставить список владельцев транспортных средств со списком местных аптекарей. А потом сравнить тот и другой со списками покупателей фотоаппаратуры за последние двенадцать месяцев.

Ева тяжело вздохнула. Процедура сложная и долгая. Львиная доля времени уйдет на получение разрешений.

«Как бы я повела себя, если бы Рорк был рядом? – думала она. – Воспользовалась бы его помощью? Позволила бы уговорить себя, воспользовалась бы его более современной техникой, его привычкой обходить стандартные системы охраны от несанкционированного доступа и личные коды? Возможно».

Но Рорк отсутствовал, так что говорить было не о чем. На нее давило время. За неделю убийца лишил жизни двоих и на этом не остановится.

Он ждать не станет.

Ева начала первый перекрестный поиск, ожидая разрешения на следующий. Ей не давала покоя мысль о том, что некий безымянный студент уже оказался в перекрестье видоискателя.

И мысль о Рорке, попавшем в плен собственного прошлого.

Он не часто бывал на западе страны, в которой родился. Большинство принадлежавшей ему собственности находилось в Дублине, в Корке на юге и в Белфасте на севере. Кое-что у него имелось в Голуэе, но он никогда там не был. А в Керри, где Рорк купил замок, превращенный в гостиницу, он пробыл лишь несколько дней.

Хотя Рорк и не разделял врожденного недоверия жены к деревне, однако он тоже предпочитал город. Что бы он делал в этом краю зеленых холмов и заросших цветами дворов?

В лучшем случае, смог бы провести здесь небольшой отпуск. И все же какая-то часть его души радовалась тому, что есть место, где все осталось таким, каким было несколько веков назад. Зеленым. Бархатно-зеленым и спокойным.

Та Ирландия, из которой он бежал, была серой, сырой, мрачной и угрюмой. Но Клэр оказался не просто другой частью страны – это был другой мир, которого он не знал. Здесь все еще жили фермеры, которые ходили по полям с собаками, а в этих полях лежали развалины старых замков, крепостей и башен, некогда грозных и неприступных. По развалинам бродили туристы, фотографировали их, затем уезжали по извилистым дорогам дальше. А местные жители смотрели на эти руины изо дня в день. «Нас пытались победить, – думали они. – Викинги и бритты. Но так и не смогли. И никогда не смогут».

Рорк редко думал о своем наследии и никогда не цеплялся за слезливые воспоминания об Ирландии, как делали многие потомки тех, кто оставил эти зеленые поля. Но теперь он ехал один под жемчужными облаками, смотрел на танец теней в бесконечных зеленых просторах, на заросли дикой алой фуксии в рост человека и ощущал странное щемящее чувство.