Я не ваша, мой лорд - Ольга Островская

В мыслях мелькают безумные картинки, как именно я могла бы это провернуть. Ох. Общение с весьма раскрепощённой Риз всё-таки накладывает свой отпечаток на мои фантазии. Даже уши начинают гореть, стоит только представить… Ух. Не-е-ет. Я на такое не решусь. Или решусь?

От внутренней дилеммы меня отрывает звук открываемой двери. В комнату заглядывает служанка.

— Хоаль, вы уже проснулись? Нести завтрак?

— Через полчаса… Фатма, — не сразу определяю я личность заглянувшей. Она служит тут вместе с сестрой, голоса у них весьма похожи, а лица… Лиц не видно. Да.

— Как пожелаете, хоаль. Хали Севар велел передать вам, что присоединится к утренней трапезе.

А вот это очень хорошо. Тем более, что мне обещали разговор. Может уже и про вчерашнее покушение известно? Почему-то мне не верится, что отравить пытались всех, я больше склоняюсь к мысли, что отравленные гуарии подали только нам с Анишей. А поскольку меня убивать некому, по крайней мере пока ещё, то получается, что покушались на мою новую знакомую. Чем и кому настолько насолила одна из воспитанниц королевы? Соперничество? Или что-то другое, посерьёзней?

Быстренько поднявшись, я бегу в ванную. А когда возвращаюсь, попадаю в руки уже вернувшегося в наши покои Севастьена.

— Доброе утро, душа моя, — находят его губы уголок моих, в волосах смыкается жёсткий захват, заставляя повернуть голову так, как мужчине удобно, и поцелуй углубляется, приобретая более чувственный оттенок, пропитанный откровенным голодом. М-м-м, кажется, я таки решусь. Этот пожар в крови день ото дня становится невыносимей, нестерпимей.

— Доброе, муж мой, — произношу, а сама думаю о том, что согласись я, и называть его так смогу с полным правом.

И, словно прочитав мои мысли, он склоняется к уху и, прикусив чувствительную мочку, обещает.

— Только скажи «да».

— Я подумаю.

— Думай, любимая. Думай, — и в голосе его сквозит откровенная уверенность в моём ответе. Отчего хочется этого самоуверенного диктатора покусать.

— Ты обещал мне кое-что рассказать, — благоразумно меняю я тему и в ответ слышу понимающий смешок.

— Сейчас подадут завтрак и расскажу. И новости из дворца тоже.

Вот и получилось так, что пока служанки расставляли на столе еду, я уже едва не приплясывала от нетерпения.

— Спасибо. Я сама позабочусь. Можете идти, — не выдерживаю, когда они принимаются ещё и чай разливать по чашкам.

Женщины склоняются в низких поклонах и молчаливо удаляются, а Севастьен, посмеиваясь, активирует запирающие и охранные заклинания.

— Ну и? Кого травили? — спрашиваю, как только он заканчивает.

— Некую халиту Анишу, — подтверждает мои подозрения Гиерно.

— А почему? И кто? Ты знаешь?

— Знаю, — кивает мужчина, усаживаясь за стол. — Садись, Скар.

— Ты — садист. Я ж умру от любопытства, — ворчу, но послушно занимаю место рядом. Всё равно ведь не скажет, пока не захочет. Наливаю нам обоим чай. — Служанку, небось, допросили со всем пристрастием. Кто её подослал? Соперница? И за чьё внимание?

— А ты как думаешь?

— Если обоснованно, то скорее всего Корима. А так, бесы его знают. На женской половине королевского дворца царят нравы, от которых даже у меня волосы дыбом становятся. Вот ты знал, например, что за право спать с Васиром одна из девиц другой палец откусила?

Севастьен, как раз делающий первый глоток горячего чая, заходится в кашле, едва не опрокинув напиток на себя. Ха. Чувствую себя отомщённой.

— Ты это нарочно? — герцог подозрительно щурит глаза, но кто ж ему признается?

— Вот ещё. Делюсь добытой информацией. В отличие от некоторых.

Мужчина смотрит на меня некоторое время, но я, как ни в чём не бывало, принимаюсь за завтрак. Поняв, что раскаянья от меня ждать бесполезно, качает головой и начинает рассказывать. Наконец.

Оказывается, Анишу пытались отравить действительно из-за расположения принца Корима. Другая такая же воспитанница, которая на празднике даже не присутствовала, сказавшись больной. Королева Зальфия, к слову, довольно часто брала и берёт до сих пор на воспитание девочек-сирот, давая им возможность потом достойно устроиться в жизни. Её примеру, кстати, следуют все состоятельные хоаль в Босварии. Таким образом и дети не побираются на улицах, и женщины могут показать, насколько они пекутся о ближних, что считается женской добродетелью и достоинством. Польза обоюдная. Мальчишкам в этом плане не так повезло. Хотя тут уж как посмотреть. Из приютов ребята уже по достижению шестилетнего возраста зачисляются в школы, именуемые «яншар», которые по сути являются не чем иным, как военными училищами.

Так вот о королевских воспитанницах. Имея превосходное воспитание и поддержку своей благодетельницы, они вполне могут рассчитывать на довольно выгодный брак с достойным мужчиной. Но многие соглашаются и на совсем другую роль — наложницы при высокородном господине. Ну и, конечно, чьё ещё внимание может быть более желанным, как внимание самого принца. Тем более, что принцы-то красавцы, каждый по-своему. И под присмотром матери могут с девицами общаться, выбирая себе по душе. Вот и ведётся негласная война между халитами. А Анише повезло привлечь внимание Корима, чем она вызвала жгучую зависть и ненависть другой девушки Саниры. Та прекрасно знала, что её соперница очень любит гуарии и подкупила служанку, чтобы та на празднике подала Анише отравленное угощение, убедив дурочку, что никто и не поймёт, из-за чего несчастной стало плохо, ведь яд-то был не мгновенного действия. А тут я со своими браслетами. В общем у меня теперь имеется признательность от королевы за спасение её любимицы и верная благодарная союзница в лице словоохотливой халиты. А ещё интерес Корима, о котором Севастьен сообщил мне с весьма мрачным видом. Первый выход в высшее босварийское общество прошёл очень даже плодотворно.

Спустя неделю нашего пребывания в Замайре, я готова была кое-кого буквально изнасиловать. А всё началось с моего безумного решения соблазнить одного несносного герцога.

После королевского праздника, где я так нечаянно отличилась, мы получили новое приглашение во дворец. Притом, что теперь Ардорашу не надо было просить жену приветить приезжую хоаль Торрайа, потому что Зальфия сама прониклась ко мне интересом. Так что я стала желанной гостьей на женской половине дворца и успешно примкнула к свите королевы. Что и требовалось, поскольку, сопровождая её величество, у меня появилась возможность наблюдать за внутренней жизнью дворца, изучать и королевскую семью и придворных. В общем — молодец я.

О, подводные течения этого серпентария, именуемого двором короля Босварии, можно изучать до бесконечности. Чего стоят одни только принцы и их женщины. А есть еще бесова толпа приближённых к королю и его сыновьям, принцессы с мужьями, их знакомые и родственники… И почти все наделены либо огромными силами, как королевская семья, либо впечатляющими талантами и весьма интересными почерками, как тот же Рифат Зайрах. И вот в этом вот разнообразии мне предстояло найти и увидеть того, кто пользуется творениями нашего умельца-Артефактора. Или заметить, если вдруг кто придёт под чужой личиной. По правде, мне становилось жутко от открывающихся перспектив. Уже в первый после праздника вечер, когда мы с Севастьеном приехали на личную аудиенцию к их величествам, мне показалось, что я увидела что-то похожее в ажурной вязи защитных заклинаний на королеве, но присмотревшись, поняла, что обозналась. Хотя вот этот вот перстень, закрывающий всю фалангу её большого пальца на правой руке, очень интересный. Надо будет найти возможность взглянуть поближе.