Я не ваша, мой лорд - Ольга Островская

— Не ешьте гуарию! Она отравлена! — громко произношу я, понимая, что подарок Севастьена только что спас жизнь не только мне.

— Что?!! — голос Аниши сейчас похож скорее на писк. Она в панике хватается за горло.

— Объяснитесь, хоаль Кариля! — раздаётся в комнате властный и звучный голос королевы, разом перекрывший вскрики и заставивший всех испуганно притихнуть.

— Ваше величество, в гуариях, которые нам подали только что, яд, — спокойно произношу я, уверено встречая взгляд Зальфии. И краем глаза замечаю, как бледная служанка пытается тихонько покинуть комнату. Все мои инстинкты требуют задержать преступницу, но я заставляю себя сидеть на месте, отвечая королеве.

— Откуда вы знаете? — подозрительно прищуривается она.

— Мои брачные браслеты благодаря моему мужу могут определять яды в том, чего я касаюсь, — приходится мне раскрыть один из своих козырей. Но лучше так, чем быть заподозренной в покушении, или лжи. Тем более, что работа с такими сильными артефактами, которыми по идее являются брачные браслеты, это как раз вписывается в легенду про умения и таланты артефактора хали Севара Торрайа.

Служанка уже почти добралась до двери, но принцесса Тамира, небрежно стряхивает с пальцев знакомое мне по содержанию плетение, вложив в него подозрительно много силы. Таким наш король Яргард любит бросаться, правда делает это более точно и прицельно. Стремительный миг и все, кто находится у двери застывают беспомощными статуями.

— Ловите преступницу, — произносит жена Гедаша скучающим тоном, когда все ошарашенно пытаются понять происходящее.

Кажется, праздник подошёл к завершению.

Домой меня отпустили спустя часа два, наверное. Не так уж и много, на самом деле. Уж я-то знаю, сколько времени забирает опрос всех свидетелей и главных особенно. Но Севастьен, примчавшийся ко мне, как только узнал о случившемся, меня прилюдно облапил, проверяя на целостность, потом обнял до хруста в рёбрах, изображая крайний испуг за свою звёздочку, и сам ответил на все вопросы про браслеты и их свойства, обещав подробно описать рабочую схему артефакта, если королевские дознаватели желают приобрести эту его авторскую наработку. Дознаватели попытались намекнуть на королевскую волю, на что мой «муж» ответил, что тогда королю её и продаст, и продемонстрирует. Босварийские коллеги поскучнели, одобрения от своего начальника хали Хайраша на наше задержание не получили и отпустили.

И вот мы наконец в своих покоях в доме хали Тимара. Севастьен закрывает двери на ключ, активирует охранки, а я с наслаждением стягиваю с себя тяжеленую от карилью. И зачем столько золота и камней на себе носить? Кручу головой, разминая шею и тут же чувствую на плечах мужские пальцы.

— Разрешишь? — тихо интересуется герцог и, не дожидаясь ответа принимается разминать усталые мышцы.

— У меня не только шея устала, — срывается с моих губ, прежде чем я успеваю понять, как приглашающе это звучит. Невольно напрягаюсь, а потом… Какого беса? Я хочу его? Хочу. Зачем эти лицемерные пляски вокруг да около? В конце концов кровать ещё не брачный алтарь.

— Я весь к твоим услугам, — в голосе Севастьена появляются мурлыкающие нотки, от которых у меня волоски на теле встают по стойке смирно. И мурашки… Да буквально табуны мурашек…

— М-м-м, как заманчиво, — выдыхаю, чувствуя позади его большое тело. — Но я бы сначала хотела искупаться.

— Я могу помочь? Спинку потереть?

— А если нет? — оборачиваюсь к нему, заглядывая в лицо. Где тот напор, с которым он купал меня в ванной в гостинице? Я тут может уступать приготовилась.

— Какого ответа ты хочешь, Скар? Что бы я не ответил, лишь от тебя зависит, что ты услышишь, — понимающе улыбается он. — Так я могу помочь?

Хочешь моего решения? Ладно.

— Помоги… — произношу, смотря ему в глаза. Вот она я. Сдаюсь. Бери.

В тёмной синеве его глаз плещется такой голод, что у меня пальцы на ногах подгибаются. Он склоняется, запечатлевая короткий жалящий поцелуй на моих губах, и принимается раздевать меня. Я поначалу пытаюсь помочь, но мои руки отводят с твёрдым: “Я сам!” И мне остаётся только трепетать от предвкушения, пока он снимает платье, потом, опустившись на колени, отстёгивает ножны с кинжалами, попутно целуя мои подрагивающие коленки. Я только и могу, что, постанывая, ждать его ласки, когда мужские руки находят завязки моих панталон и тянут их, чтобы снять этот последний оплот моей рассудительности. От обжигающего прикосновения его губ к моему животу, меня буквально молнией прошибает. С хриплым выдохом непроизвольно хватаюсь за волосы Севастьена, а он поднимает голову и, смотря мне в глаза, целует опять. Ниже. Прикусывает лобок, заставив взвизгнуть, сжав шелковистые пряди.

— Тебя хочется съесть, ты знаешь? — этот низкий хриплый голос и большие ладони, сжимающие мои ягодицы… Как же устоять на ватных ногах?

Закусываю губу, цепляясь за широкие плечи, а Севастьен поднимается, подхватывает меня на руки. И несёт в ванную. Ах да… ванна… кажется я купаться хотела.

Следующий час стал самой изысканной чувственной пыткой, которую только можно представить. Этот несносный мужчина, засунув меня в ароматную воду, принялся делать именно то, о чём спрашивал. Он мне помогал купаться. Точнее купал меня единолично, полностью пресекая любые мои действия. Его руки, кажется, были везде. Севастьен, намыливал, гладил, потирал, ласкал, трогал… Вот даже не представляла, что моё тело может чувствовать столько всего. Обласканная, зацелованная, я могла лишь постанывать в его руках, полностью отдаваясь на их волю. Нежась в объятиях большого тела, целуя плечи, шею, твёрдую линию подбородка, губы, пока меня с рыком не принимались целовать в ответ, лаская умелыми пальцами разгорячённое лоно, сжимая груди, сминая ягодицы…

Разомлевшую меня Севастьен вытаскивает из ванны и, насухо вытерев, относит в спальню, где, уложив на живот посреди огромной кровати, неожиданно садится сверху на мои бёдра.

— Тьен… а что ты делаешь? — вырывается у меня, когда я чувствую, как на спину капает что-то жидкое и тёплое. Повернуть голову и посмотреть не получается из-за его ладони на лопатках.

— Как что? Массаж моей уставшей звёздочке, — хмыкает мой мучитель и проводит ладонями по позвоночнику, растирая масло.

М-м-м, как же хорошо.

— Я думала, ты шутишь, — со стоном признаюсь, когда волшебные пальцы пробегаются по спине.

— Почему? Разве я не могу позаботиться о любимой?

Любимой. Он раз за разом повторяет это слово. И каждый раз у меня внутри что-то сжимается мучительно и томительно. Поначалу это было страшно. Страшно поверить… А сейчас… сладко до дрожи.

— Ты не расскажешь мне, что было у вас на мужском празднике? — меняю тему, по привычке избегая мыслей о чувствах.

— Расскажу, но не сейчас. Давай завтра утром поговорим и всё обсудим… на свежую голову. Сейчас у меня другие планы, — произносит он после секундного молчания, продолжая разминать мою спину. — Просто расслабься, Скар. Рабочий день закончился.