Фанатки #2 - Яна Миа

– Посмотрите на него – просто отец семейства, – Никки сбросила сумку на пол. – Спесь бы с него сбить немного.

– Пусть, – отмахнулась Скайлар, которая впервые со вчерашнего вечера чувствовала себя спокойно. – Я готова ему платить, если он будет сидеть с Кэр. Пойдемте к бассейну – там мы хоть сможем не шептать.

Первым из дома вышагивал Бретти, на которого бросала осторожные взгляды Мейс. Скайлар вспомнила первое знакомство этих двоих и улыбнулась теплым воспоминаниям. Как давно это было? Полгода назад, год? Целую жизнь назад, когда проблемы были глупые и решаемые, а тоски в их глазах куда меньше.

– Ты вообще как?

– В ужасе, – честно призналась Скай. – Не скажу, что Джемма меня удивила – сами знаете, как росла я. Но бросить дочь еще в младенчестве – это каким человеком надо быть?! Я думала, у нее хоть немного совести осталось.

– А она оставила записку? Или сообщение какое-нибудь? – Эмма внутренне радовалась, что начали не с нее – разговор с подругами не предвещал ничего хорошего. Ладно еще одна Мейси, но полным составом они точно ее разгромят.

– Ничего. Я вообще в Сан-Франциско была, приехала поздно – Кэролайн плачет. Я даже не сразу заметила, что нет вещей Джеммы. Телефон недоступен, никаких записок или чего другого. Она просто свалила как обычно.

– И что теперь?

– Я не знаю, Мейс. Я не спала всю ночь, и мой мозг отказывается решать все эти проблемы с детьми.

– А их много?

– У Энди там назревает подставной ребенок для пиара, а дома у меня брошенный малыш. Мне кажется, вселенная немного не так поняла мое желание стать мамочкой.

Нервные смешки стали ей ответом. Когда больше ничего не остается, всегда приходит юмор висельника. Он – единственный способ держаться, не падать в пропасть отчаяния.

– Она вернется, как думаешь?

– Скорее всего. Как обычно – в слезах, с разбитым сердцем и мольбой в глазах. Возможно, снова беременная, кто ее знает. Но больше я ее на порог не пущу.

– Но ведь Кэр…

– Эмс, Кэролайн нужна семья. Прости, но Джемма меньше всего подходит под это описание. Она бросила ее сейчас, бросит и потом. Много-много раз. Я не хочу такой жизни для своей сестры, я знаю, каково это.

– Ты впервые назвала ее сестрой, кстати, – заметила Николь. Скайлар держалась на расстоянии от Джеммы и Кэролайн, отгораживалась как могла. Она отчаянно строила новую жизнь и не хотела иметь ничего общего со старой.

– Я старалась не признавать этого. Но, черт, она такая маленькая и беззащитная… И она же не виновата, что у нас с ней одна мать-идиотка на двоих. У нее есть только я.

– Ты собираешься растить ее сама? – уточнила Мейси.

– Я не знаю, девочки! Меньше суток прошло со всего этого дерьма, простите. Такие решения не принимаются на бегу. Но я не хочу тоже ее бросать…

– И быть похожей на мать, – заключила Николь. – Значит, нам пока нужно дать тебе время на разобраться и на работу, правильно?

– Было бы хорошо, – Скай потянулась – спину ломило от усталости. – У Энди сейчас самая жара, я обещала сделать максимум, а тут даже кофе себе сделать не могу!

– Мы сейчас все обсудим и приготовим и кофе, и обед, ладно?

– Вы мои спасители. Команда супергероев, прямо как у тебя в комиксе, – Скай улыбнулась, подмигивая Мейси.

– Из нас так себе няньки, разве что Арти, – заключила Николь. – А если поговорить с родителями?

– Чьими? – испугалась Мейси.

– Ну точно не с твоими. Я спрошу маму, и, может, мама Арти сможет помочь. Найти постоянную няню сложно – для этого нужно время. Вот они бы и позволили нам найти подходящего человека.

– Думаю, Бренда с радостью согласится – она обожает детей.

– Еще бы, тебя же она приютила, – не упустила возможность подколоть Николь. – Моя мама вся в переводах, но ей будет полезно оторваться от книг.

– Я заплачу всем, – тут же спохватилась Скай. – Чтобы это не вредило работе, конечно.

– Разберемся, подруга, – Николь не то чтобы любила командовать, но в отсутствие Джо ей пришлось все взять на себя. Потому что иначе никак, они ведь самые близкие люди друг для друга. Когда твоим друзьям нужна помощь, ты становишься кем угодно – от жилетки до шпиона, от напарника в «преступлениях» до команды профессиональных адвокатов. – С этим вопросом пока все. Поговорим с мамами, создадим чат, чтобы можно было сделать что-то вроде расписания. Теперь перейдем к тебе, Эмма.

Купер сжалась в кресле. Ее медленно пожирали два неизменных друга: стыд и голод. Хотелось сбежать, не смотреть в эти лица, полные сочувствия и переживаний, а еще лучше запереться в комнате, где в шкафу лежало несколько упаковок печенья.

– Что с тобой происходит? – как можно мягче начала Николь.

– Ничего, просто нервы и все такое… – Эмма привычно врала – за эти месяцы она успела поднатаскаться в искусстве лжи. Это понимали и подруги.

– Послушай, никто не собирается тебя обвинять, ругать или еще что-то. Мы хотим тебе помочь. Но это получится только в том случае, если ты сама этого захочешь. Позволишь и нам, и себе увидеть проблему.

– Нет никакой большой проблемы, – Эмма начинала заводиться. Вкрадчивый голос Скай предлагал довериться, но стыд за свою слабость и никчемность останавливал. – Давление упало, вот меня и тошнило. А перед этим я ела пирог, и Мейси, видимо, решила, что это булимия. Но это не так…

– Не так?

– Нет, конечно!

– А твои волосы, кожа, круги под глазами?

– Я же говорю – нервы! Что вы ко мне прицепились?!

Она сможет. Настоит на своем, не расскажет никому, как обжирается, чтобы заполнить пустоту внутри. Как вызывает рвоту, потому что из зеркала на нее смотрит отвратительный монстр. Эмма больше всего боялась увидеть разочарование в глазах подруг, а правда именно этого и заслуживает.

– Эмма, – Николь опустилась на землю у ее ног. – Ты очень сильная, добрая и замечательная подруга. И никто из нас не откажется от тебя, не разозлится, не станет любить тебя меньше, какие бы проблемы у тебя ни были. Это не твоя вина, слышишь? Булимия – болезнь, которую можно вылечить. И в этом нет ничего постыдного. Поэтому, пожалуйста, подумай хорошо. Если ты действительно больна, мы справимся с этим все вместе. Как справимся с проблемами Скай, как поддерживали Мейси в ее пути к мечте.

Скай села возле кресла с одной стороны, Мейси – с другой. Они окружили Эмму, чтобы она почувствовала всю поддержку и любовь. Чтобы ей не было страшно, хотя страшно было всем. Эмма не знала, что делать. Это всегда сложно – признаться в своей беде. В настоящей беде, раздирающей тебя на части, рушащей жизнь. Особенно тем, кому твое горе сделает очень больно. Но, если она сейчас соврет, оттолкнет их, что у Эммы останется? Кто останется?

– Мне так стыдно, – сквозь слезы проговорила она. – Я не заслуживаю всего этого, я…